— В чем дело? Лезь, не останавливайся!
— Не могу, — сказал Джошуа.
Аббас зажег фонарь и увидел над лазом крышку люка. Но она была сломана и болталась на одной петле, а там, где должен быть выход на свободу, лежала огромная бетонная плита, и арматура свисала с нее, как корни большого дерева.
Это была крыша автобусной остановки, что стояла напротив их дома на другой стороне улицы. Взрывом ее подняло и бросило прямо на крышку люка. Теперь у них действительно не было выхода наружу.
Аббас огляделся по сторонам. Вода медленно закрывала его ноги. Холодная, темная вода, которая все поднималась и поднималась. Им удалось подняться на крохотную площадку между сломанной крышкой и бетонной плитой.
— Ляг на бочок, — сказал брату Аббас. Джошуа свернулся клубочком, и Аббас лег рядом с ним. Они тесно прижались друг к другу. Между ними снова оказался кролик Чарли, и Джошуа радостно ухватился за его уши.
Аббас посветил фонарем на бетонную плиту, которая закрыла им выход. В одном углу была маленькая дырочка, размером чуть больше детского мячика. Аббас дотянулся до этого отверстия и попытался поскрести край плиты, но только оцарапал пальцы.
— А ты можешь… можешь пробраться через эту дырку? — с надеждой в голосе спросил он брата. Вода уже снова подобралась к коленям.
Джошуа затряс головой. Дырка была слишком маленькой.
Аббас приложил руку к стене. Он больше не слышал взрывов. Воздушный налет закончился. Спасатели, наверное, уже вышли на улицы. Но как привлечь к себе их внимание? Минут через десять — двадцать они утонут.
— Помогите! — закричал Аббас, он не успел даже подумать, прежде чем слово сорвалось с его губ. Джошуа вздрогнул от неожиданности. — Помогите!
Крик отозвался эхом от бетонной плиты и воды, но Аббас понимал, что наружу крик не донесся. Никто их не услышал.
— Мне холодно, — захныкал Джошуа. — Тут мокро.
— Я стараюсь позвать на помощь, — сказал Аббас. — Я стараюсь…
— А кролик Чарли…
— Заткнись ты со своим кроликом! — заорал Аббас. Он схватил кролика и от злости и отчаяния чуть не оторвал ему уши. — Кролик Чарли — игрушка!
Джошуа начал всхлипывать, и от глубоких, сильных рыданий затряслось все его тельце.
Аббас отпустил кролика и уставился на его большеглазую, длинноносую меховую мордочку. Кролик Чарли был игрушкой. Славной игрушкой.
— Шшш-шш, все в порядке, — уже спокойнее сказал Аббас. — Прости меня. Кролик Чарли нам поможет.
Рыдания Джошуа перешли в сопение.
— Кролик?
— Кролик, — подтвердил Аббас. Он отодрал от разбитой крышки люка большую щепку и просунул ее в дырку в бетонной плите. Затем открыл панель на спине кролика Чарли. — Только нам придется посидеть немного в темноте, потому что Чарли нужны батарейки. Ради Чарли не будешь бояться?
— Не буду…
Аббас посадил Чарли между ними, открыл фонарь и вынул оттуда батарейки.
ОДНА БАТАРЕЙКА ВОШЛА, ПОПАЛА В ПАЗ… ВСЕ НУЖНО ДЕЛАТЬ ОЧЕНЬ ОСТОРОЖНО… ОНИ БУДУТ РАБОТАТЬ…
Аббас вставил батарейки, переключил движок на «максимум» и закрыл панель. Будет ли Чарли работать? И даже если он заработает, поможет ли им это? Вода уже дошла до пояса, и было так холодно, что Аббас не чувствовал своих ног.
— Джошуа, — прошептал Аббас, — пощупай Чарли, поверни его носик.
Джошуа зашевелился. Затем вдруг вспыхнул свет и раздался первый звук. Кролик Чарли задергался, его глаза засияли глубоким, ярко-зеленым блеском, лапки задвигались вверх-вниз, и он запел свою знаменитую песенку:
Я — попрыгушка, попрыгушка, попрыгушка,
Есть у детей веселая игрушка,
Морковку кролик Чарли обожает,
Кто ест ее, тот славно поживает.
Я — попрыгушка, я скачу на месте,
Давайте будем веселиться вместе…
Внезапно песенка остановилась.
Аббас затаил дыхание в надежде снова услышать дурацкую песенку, или чей-нибудь оклик, или… что-нибудь еще… Но ничего не произошло. Холоднющая вода добралась до рук, но поднималась уже не так быстро.
— Джошуа, — сказал Аббас, — поднимись как можно выше и подставь лицо к дырке.
— Кролик Чарли приведет к нам помощь, — уверенно сказал Джошуа, свернувшись в крошечный комочек.
— Да, — ответил из темноты Аббас. Он закрыл глаза и склонил голову, вода стала ласкать его шею. Теперь ему уже не было холодно, ему было все равно. — Кролик Чарли приведет к нам помощь…
— Я попрыгушка, я скачу на месте, давайте будем веселиться вместе, — вдруг запел Джошуа. — Аббас!
— Что?
— Смотри, Аббас! Свет!
Аббас открыл глаза, Бетонная плита поднималась вверх, бетонная плита зависла в воздухе. Электрический свет был таким белым, таким резким, что Аббас закрылся от него рукой. Потом чьи-то руки подхватили Джошуа, затем выбрался и Аббас, заливая землю стекавшей с него водой. Вокруг них раздавались громкие голоса, кто-то кричал, кто-то задавал вопросы, было слишком шумно, чтобы хоть что-то понять. Аббас разобрал только тоненький голосок, который прорезался сквозь весь этот шум. Дрожащий в ночи голосок Джошуа.
— Чарли! Где мой кролик Чарли?
На маяке
Прибытие
Когда причаливал золотой корабль, все собрались на пристани. Люди сошлись вовсе не потому, что им так было велено, хотя некоторые все-таки считали, что существовала некая инструкция или даже приглашение. Нет, на пристань их привело простое любопытство.
Охотники Крэйню встретили яхту за пять рилгусов от берега и, обнаружив, что Крэйню отказывается подняться сквозь горячие лунки и дневной туман, образовали вокруг корабля своего рода эскорт. Когда селяне увидели, что охотники в два ряда идут на лыжах по обеим сторонам большого корабля с парусами цвета солнца, они, естественно, пошли посмотреть, какую награду получат искатели.
Маркус Килман видел все это совсем в другом свете. Стоя на корме «Шустрого Овода», он помахивал левой рукой, как махал бы правитель своим новым вассалам. Он был в новехоньком, хрустящем белом костюме. В туфлях на золотых каблуках он достигал роста в пять футов один дюйм и, благодаря еженощным упражнениям со свинцовыми грузилами, мочки его ушей свисали так низко, что могли бы считаться красивыми.
Когда «Шустрый Овод» пришвартовался к пристани, для которой был пробит лед в Летних Полях острова, и команда выстроилась на фордеке, бывший боцман экс-сенатора флота просвистел в свисток. Килман воспринял это как салют в свою честь, но на самом деле боцман просвистел мотивчик из комической оперы «Великий Крэйню из Глубины». Как всегда команда ухмыльнулась, затем смех превратили в кашель. Килман быстро заставил Боунсмена проверить, не больны ли у матросов легкие или горло. Он боялся любой инфекции. Впрочем, на корабле Килмана Боунсмен никогда инфекции не находил.
