Вернувшись в комнату, Ник стал быстро одеваться. Автоматически завязывая галстук, он размышлял, что еще можно сделать. В мыслях пронеслось множество планов, но они были отвергнуты как непрактичные, глупые или только ухудшающие положение. Ник вынул из кейса большой кожаный бумажник. В бумажнике лежали три вещи, две из которых — письма на толстой бумаге, написанные разными почерками.
Первое письмо было от старого друга Ника, принца Сэмета. Оно содержало первоначальный план проекта Сэма, который был иллюстрирован на полях маленькими диаграммами. Судя по этому письму, почти все свое время Сэм посвящал изготовлению волшебной руки для Лираэль, а также строительству рыбачьей хижины в дельте Раттерлин. Сэм не объяснял, почему хочет построить рыбачью хижину, и не ответил на письмо Ника. В этом не было ничего необычного. Сэм писал редко, к тому же между Ансельстьеррой и Старым Королевством не было регулярного почтового сообщения.
Ник не стал перечитывать письмо Сэма. Он отложил его в сторону, аккуратно раскрыл второе письмо и стал читать в сотый или в двухсотый раз в надежде, что теперь-то уж он обнаружит скрытый смысл в безобидных словах.
Это было короткое письмо от Лираэль. Почерк чрезвычайно аккуратный, ни единой помарки, скорее всего, переписано с черновика. Если так, то что бы это значило? Неужели Лираэль всегда пишет письма в черновиках, а потом переписывает набело? Или это только для него?
Дорой Ник,
надеюсь, что ты благополучно выздоравливаешь. Мне уже гораздо лучше, и Сэм говорит, что моя рука будет скоро готова. Эллимер научила меня играть в игру твоей страны — теннис, но мне действительно нужны обе руки. Еще я начала работать с Аборсеном. Я имею в виду Сабриэль, хотя мне все еще трудно так ее называть. Я все еще смеюсь, когда вспоминаю, как ты называл ее «миссис Аборсен, мадам, сэр». Это был странный день, правда? Мы лежали бок о бок на носилках в ожидании того, что все объяснится и мы сможем двинуться домой, а вокруг столько всего происходило. Мне стало легче, когда ты рассказал о моем друге, Невоспитанной Собаке. Очень тебе за это благодарна. Сэм сказал, что тоже послал тебе письмо.
Всего хорошего.
Лираэль,
наследная Аборсен
Закончив читать, Ник несколько минут смотрел на письмо, затем аккуратно сложил его и спрятал в бумажник. Потом он вынул третью вещь, которая пришла в пакете вместе с письмами три недели тому назад. Эта вещь шла долго, она явно покинула Старое Королевство, по крайней мере, за месяц до получения. Маленький, очень простенький кинжал голубой стали, с рукояткой, обернутой медной проволокой. Головка рукоятки была в виде большой капли металла. Ник поднес кинжал к свету. Он различал на лезвии тусклые выгравированные символы и больше ничего. Тусклые выгравированные символы, Не живые, движущиеся Знаки Хартии, яркие и текучие, сияющие золотом на солнце, как на обычных, заговоренных Хартией мечах. Ник знал, что знаки на металле должны находиться в постоянном движении.
Раздался стук в дверь. Ник быстро вложил кинжал в ножны.
— Да, — отозвался он. Кинжал был все еще у него в руке. Он лихорадочно подумал, что стоит поменять кинжал на узкий автоматический пистолет, лежавший в кармане чемодана. Но когда услышал голос за дверью, то успокоился.
— Николас Сэйр?
Это был женский голос. Смеющийся голос молодой женщины. Возможно, это одна из тех прекрасных молодых женщин, за прибытием которых он только что наблюдал. Вероятно, не очень знаменитая актриса или певица, обычное украшение типичных домашних вечеринок.
— Да. Кто там?
— Терсия. И не говорите, что вы со мной незнакомы. Возможно, вы вспомните меня с первого взгляда. Впустите. У меня есть бутылка шампанского. Я подумала, что мы можем выпить перед обедом.
Ник ее не помнил, но это ничего не значило. Она, наверное, вычислила его, посмотрев план размещения гостей за столом и припомнив имя. Ник решил, что вежливее открыть и попросить, чтобы она оставила его в покое. Вежливость по отношению к женщинам, даже к охотницам за удачей, была заложена в нем с самого детства.
— Ну, только по бокалу, а?
Ник еще несколько секунд колебался, затем заткнул кинжал за пояс, приставил ногу к двери на случай, если придется ее сразу же закрыть, и повернул ключ.
Он увидел многообещающий взгляд. Бледные, меланхоличные глаза на белом лице, напряженная улыбка слишком красных губ. Позади нее стояли двое мужчин. Один из них плечом держал дверь, другой схватил Ника за волосы и приложил к его лицу небольшую подушечку.
Ник, отскочив назад, постарался задержать дыхание, но тошнотворно-сладкий запах хлороформа уже проник в его легкие. Двое мужчин не дали Нику удержаться на ногах. Один толкнул его на пол, а другой заломил правую руку. Ник отбивался левой, но кулак уже не слушался. Рука повисла, как резиновый шланг, а плечо будто онемело.
Ник все-таки пытался отбиться, но у его лица снова оказалась подушечка, и все ощущения разлетелись на кусочки, как расколотая мозаика. Единственный запах, который он ощущал, был запах дешевых духов, плохо имитирующих аромат цветов.
Через несколько секунд Ник уже был без сознания.
Он очень медленно приходил в чувство, словно слишком много выпил накануне. Сознание еще было затуманено, а в голове и желудке разлилась дурнота. Было темно, и Ник не мог понять, где находится. Попытался сделать какое-то движение и с ужасом подумал, что парализован. Потом почувствовал, что его что-то держит, и понял: он был привязан к столу или, возможно, к деревянной скамье.
— Ага, он приходит в себя, — сказал голос в темноте. Затуманенное сознание начало воспринимать звуки. И он узнал голос. Голос Дорранса. — Вы хотели бы посмотреть, что произошло? — спросил Дорранс и сделал несколько шагов. Ник услышал щелчок выключателя. С этим щелчком возник настолько яркий свет, что он зажмурил заслезившиеся глаза.
— Посмотрите, мистер Сэйр. Посмотрите на свою работу.
Ник медленно открыл глаза. Сначала он видел лишь очень яркую электрическую лампу, качавшуюся прямо над его головой. Поморгав, посмотрел вбок. Там, прислонившись к бетонной стене, стоял Дорранс. Он улыбался и указывал пальцем в сторону.
Ник повернул голову и сразу дернулся, стараясь разорвать веревки, которыми колени, бедра и руки были привязаны к стальному операционному столу с рельсами.
Прямо рядом с ним находилась тварь из витрины. Она вытянулась на соседнем столе, что был дюймов на десять ниже стола Ника. К металлическому штативу, стоящему у головы твари, от кисти Ника тянулась красная резиновая трубка, которая кончалась на расстоянии дюйма от чуть приоткрытого рта отвратительного создания. Из трубки капала кровь, маленькие темные капли падали в щель между черными зубами.
Кровь Ника.
Его охватила паника, но он продолжал отчаянно выпутываться из веревок, которые не поддавались, и трубка не пошевелилась. Затем силы его иссякли, и он замер.
— Вам не о чем беспокоиться, мистер Николас Сэйр, — сказал Дорранс. Он обошел стол, чтобы посмотреть на тварь, и легонько коснулся ноги Ника, проходя мимо. — Я возьму у вас всего лишь одну пинту. Наутро это покажется вам ночным кошмаром, который вы вспомните с большим трудом, а дюжина людей поклянется в том, что вы слишком увлеклись бренди.
