Глаза смерили гостей оценивающим взглядом.
– Чего вам?
– Я – Оргор, это – Джош. Мы ищем кузнеца Вирта.
– Ну и что?
– Он живет здесь?
– Мало ли кто живет здесь! Пошли прочь, бродяги!
Оконце захлопнулось, но Оргор не собирался сдаваться и впечатал в дверь кулак с такой силой, что доски задрожали от удара.
На этот раз дверь распахнулась. На пороге стоял кинокефал, не уступающий ростом и телосложением Оргору. Внушали уважение и его огромные кулаки.
– Вы еще здесь?
– Здесь и не собираемся уходить до тех пор, пока не поговорим с Виртом.
– Говорите, только покороче. Вирт – это я!
– Мне нужно хорошее оружие, – заявил Оргор. – Я собираюсь отправиться в опасное путешествие.
– Оружие? Судя по штуковине, которую ты держишь в руке и наверняка пытаешься выдать за меч, оружие тебе действительно необходимо. А знаешь ли ты, что мои изделия считаются лучшими в Тонг-Ашере и стоят очень дорого. Сможешь заплатить?
– Сначала нужно видеть товар! – подал голос предприимчивый Джош.
Вирт задумчиво почесал подбородок.
– Ладно уж. Хоть и выглядите вы оборванцами, но, мне почему-то кажется, что денежки у вас водятся. Пойдемте в кузницу!
Троица пересекла просторный двор. Оргор обратил внимание на врытые в землю деревянные столбы, покрытые трещинами и зазубринами. Вирт заметил это.
– Здесь покупатели испытывают то, что я им продаю. Если сторгуемся, сможешь сделать тоже самое.
Кузница Вирта состояла из двух помещений. В первом располагались огромный, закопченный горн, множество больших, средних и маленьких наковален. На столах были разложены молотки и другие приспособления для обработки металла. По стенам второй комнаты Вирт развесил готовые изделия, при виде которых Оргор не смог сдержать восхищенного возгласа.
– Ты прекрасный мастер, Вирт!
– Кто сомневается? – кузнец снял со стены двуручный меч. – Он способен разрубить самый прочный шлем, а стоит всего двести магров. Набор отличных доспехов твоего размера, юноша, обойдется тебе в пятьсот магров.
– Пятьсот! – ахнул Джош. – Не найдется ли у тебя чего попроще? Магров, этак за тридцать-сорок?
– Столько стоит один наконечник стрелы.
– Ну и цены! – всплеснул руками бродяга. – Я всегда говорил, что славный город Шох погубит дороговизна! Предлагаю обмен, Вирт.
– Какой еще обмен? Уж не хочешь ли ты предложить мне свою варугу? Если да, то убирайся подобру-поздорову. Я не играю на музыкальных инструментах.
– Варугу я не отдам даже за тысячу магров. Зато могу дать тебе кое-что более ценное. Например, снадобье, возвращающее седым волосам их первоначальный цвет. Ты станешь выглядеть значительно моложе и симпатичные кинокефалки Шоха будут драться за твою благосклонность.
– Так я и думал! – воскликнул кузнец. – Жулики! Вон из моего дома! Сколько времени потрачено впустую!
– Нас прислал к тебе Лакр, – спокойно сообщил Оргор, касаясь пальцем острого лезвия одного из мечей. – Он сказал, что ты сможешь помочь.
– Кукольник Лакр?! – у Вирта был такой вид, словно через секунду он грохнется в обморок.
– Теперь он охотник.
– Да-да. Лакр больше не делает кукол для детей. Как он поживает?
– Неплохо, – Оргор с удивлением смотрел на кузнеца, который нервно мерил комнату шагами. – Так ты согласен помочь?
Не отвечая, Вирт двинулся к двери и распахнул ее толчком ноги.
– Эй, бездельники! Все сюда! У нас гости!
В кузницу влетели трое молодых кинокефалов очень похожих на Вирта и с удивлением уставились на гостей.
– Мои сыновья и подмастерья! – кузнец дружески похлопал Оргора по плечу. – Почему ты сразу не сказал о Лакре? Его друзья – мои друзья! Дети, готовьте угощение! Доставайте из погреба лучшее, самое лучшее вино и разжигайте горн! Сегодня нам придется хорошенько поработать!
Не прошло и нескольких минут, как стол в кузнице был накрыт скатертью, расшитой яркими узорами. Сыновья Вирта поспешно расставили на нем блюда с угощениями и кувшины с вином. Не привыкший к такому обращению Джош с удивлением смотрел на хозяина, вдруг ставшего образцом гостеприимства.
Вирт протянул руку к мечу Оргора.
– Отличная сталь. Однако я отрубил руки тому, кто ее обрабатывал. Сейчас ты увидишь, как это грубый кусок железа превратится в шедевр оружейного искусства!
Сидя с набитыми ртами на удобных стульях с высокими спинками, Оргор и Джош наблюдали за тем, как ловко орудует молотком Вирт. Тщательно расплескав заготовку, кузнец раскалил ее, передал сыновьям, велев охладить в масле, и присел за стол.
– С мечом еще придется повозиться, а доспехи найдутся готовые. Мы посмотрим их после того, как вы попробуете моего вина.
– Скажи мне, Вирт, – Оргор залпом осушил кубок и бросил в рот пригоршню сладчайшего изюма. – Чем ты так обязан Лакру?
– Печальная история. Когда-то Лакр жил со мной по соседству. его игрушками забавлялись дети самых знатных и богатых горожан. Во всем Шохе не было лучшего кукольника. Однако лучшие изделия Лакра оставались здесь. Моя дочь, маленькая шалунья Либекка была сверстницей дочери Лакра. Девочки вместе играли, росли, радуя отцовские сердца. Я и Лакр строили большие планы, собирались выдать наших девочек замуж в один день, но, – Вирт смахнул рукой выступившие на глазах слезы. – Все кончилось в один летний день. Девчушки отправились собирать мед диких пчел. Тех, что строят свои гнезда в зарослях на берегу Уги. Поход обернулся трагедией. Дочь Лакра, стремясь набрать побольше меда и порадовать родителей забралась высоко на дерево. Она разозлила пчел. Твари ее покусали. Девочка упала и разбилась насмерть, а пчелы принялись за мою Либекку. Несчастная малышка сумела добраться до дома, рассказать о беде и слегла. Я истратил уйму магров на лучших лекарей, но все они, осмотрев Либекку, только разводили руками и предрекали скорую смерть.
Лакр похоронил свою дочь. Он в ярости разбил и сжег все инструменты, поклявшись никогда больше не делать игрушек.
– И он переселился в деревню?
– Нет. Нарушил обет, данный Азурусу. Нарушил ради моей Либекки, – кузнец, постаревший за время своего короткого рассказа лет на десять, тяжело встал и, сгорбившись, направился к шкафу, из которого вытащил бережно завернутую в тряпку куклу. – Это точная копия Либекки. Когда мне становится особенно тяжело, я достаю последнее изделие Лакра и тогда кажется, будто дочь жива…
От укусов Либекка страшно мучилась. Ее хорошенькое личико, с которого раньше никогда не сходила улыбка, осунулось, а глаза сделались такими печальными, что мое отцовское сердце разрывалось на части. И все же она улыбнулась! Просто засияла от счастья, когда Лакр подошел к ее кровати с этой куклой. Девочка прижала ее к груди и покрыла поцелуями. Через несколько дней Либекка умерла… С тех пор на всем белом свете нет для меня существа ближе и роднее чем Лакр. Он сумел наполнить счастьем последние минуты жизни моей дочери и я готов отдать за Лакра жизнь!
