Пролетело несколько сотен миперов. Джулии стало не столько страшно, сколько скучно. Вскоре она обнаружила, что может смотреть краешком глаз ведьмы и видеть то, чего не видела она. Собравшиеся внизу твари уже не пугали ее, она принялась их считать. От их количества понемногу становилось не по себе. Она насчитала больше тысячи гварульхов, по меньшей мере, сотню каменных ангарлингов и много сотен миперов. А в мыслях Тряпичной ведьмы были сплошные пожары, смерть, кровь и разрушения… Чтобы не впустить в свой мозг ее воспоминания, Джулия поспешно начала решать в уме задачки.
— Гварульхи, ангарлинги, миперы! — крикнула Тряпичная ведьма. Ее резкий и злобный голос эхом прокатился по черным камням. — А где же Ороч? Да кто он такой, чтобы пренебречь моим зовом?
Гварульхи неловко заерзали, переговариваясь на своем гортанном языке. В небе закружили миперы, злобно шипя на этого Ороча, так подводившего Тряпичную ведьму. И только ангарлинги стояли молча, глухие ко всему, кроме приказов своей госпожи.
— Я повторяю, — зашипела Тряпичная ведьма. — Ороч! Твоя госпожа призывает тебя!
В башне затрещал камень, потом другой. Подошвами соломенных ног Тряпичной ведьмы Джулия почувствовала, как задрожал шпиль, и на мгновение ей показалось, что она сейчас упадет — они упадут.
Но шпиль стоял прочно, а где-то ниже откололся кусок камня и упал в ряды молчаливых ангарлингов, которые не обратили на это никакого внимания. Джулия зачарованно глядела, как из отверстия показалась рука — вернее то, в чем с трудом угадывалась рука — обернутая тряпкой, пропитанной дегтем или смолой.
За ней вылезла вторая рука, а потом и голова — тряпичная голова без лица, которая болталась на шее, словно у сломанной игрушки. Потом тряпичный гигант выпрямился и открыл рот — красную, влажную, беззубую пасть, резко выделявшуюся на черной материи.
— Ороч был пленен, госпожа, — простонало создание, — и заточен в башню, которую он выстроил для тебя. Но их жалкие потуги не могут удержать меня, когда я слышу твой зов.
Тряпичная ведьма протянула трехпалую руку в жалкой пародии рукопожатия. Она согнула пальцы, и Джулия ощутила в них ток силы. Ороч тут же метнулся к ней и схватил ее пальцы своими забинтованными руками. Сначала он неловко топтался на месте. Но потом расслабился и стал раскачиваться из стороны в сторону. Ороч был метра два ростом, тощий, как веретено.
— Твоя сила не уменьшилась, о госпожа, — прошептал Ороч.
— Она увеличилась! — крикнула Тряпичная ведьма, резко подбросив Ороча в воздух и легко поймав его. — Теперь, когда мое тело сделано из бессмертной материи, моя сила возросла!
4. Нападение гварульхов. Тряпичная ведьма смотрит на юг
— О-гу-йер, — еще раз повторил Пол, пытаясь скопировать произношение Алейна. Они сидели на носу «Дщери реки», которая резво продвигалась по каналу с таким сложным названием. Ладью несло течением, а Эннан и Амос, два брата-владельца, подталкивали ее шестами.
Как Алейн и ожидал, Пол проспал две ночи и полный день и проснулся только сегодня утром, отдохнувший, но все такой же встревоженный. Они тут же погрузились на ладью и все утро провели за разговорами. Пол рассказал о своих приключениях, о Джулии и Тряпичной ведьме и узнал, что Алейн на самом деле был сэром Алейном, рыцарем при дворе Яндера. Судя по рассказу Алейна, он был то ли полицейский, то ли смотритель парка и совсем не походил на рыцарей из книг и фильмов. Алейн любил реку Огвер и много времени проводил в деревушках, примостившихся на ее берегах.
— Ладно, лучше называй ее просто «река», — рассмеялся Алейн после восьмой неудачной попытки Пола. — Надеюсь, с Ризамарном у тебя выйдет получше: Мудрые могут и не принять тебя, если ты не сможешь произнести название их любимой горы.
— Правда? — забеспокоился Пол. Он часто покупался на шуточки Джулии. Но Алейн уже вовсю смеялся, и его длинные черные усы подрагивали.
— Нет, паренек, я шучу! Но Мудрые — очень странные люди, и Ризамарн — странное местечко, как я слышал.
— Вы сами там никогда не бывали?
— Ну, я почти был там, — ответил Алейн. — Но Мудрых не видел. Это было несколько лет назад, я тогда был глупым и самодовольным юнцом. Я хотел спросить Мудрых… хотел получить совет, как добиться любви одной дамы — прихоть, не более того.
— И что случилось? — полюбопытствовал Пол, надеясь, что Алейн, а выглядел он довольно смущенным, не уйдет от ответа и не сменит тему разговора.
— Сказать по правде, — продолжил Алейн, — я был на полпути в гору, когда моя лошадь наткнулась на дерево и свалила осиное гнездо, и осы гнали меня вниз до самой «Таверны предков», где у входа стояла лохань с водой. Лицо у меня так распухло, что я целую неделю не мог появиться при дворе и повидаться с той дамой.
— Так, может, ты все-таки получил совет от Мудрых, — рассмеялся Амос, который стоял на носу. Эннан тоже засмеялся.
— Возможно, — согласился Алейн. — Та дама в итоге оказалась совсем не такой, как я думал…
— А зачем вы везете меня на этот Ризамарн? — спросил Пол. — Мудрые отыщут мою сестру и вернут нас домой?
— Что касается первого, — ответил Алейн, — только Мудрые могут сказать, что сталось с твоей сестрой, особенно, если она связалась… с той… с севера.
Пол обратил внимание, что Алейн тоже осенял себя знаком против нечистой силы, хоть и не так часто, как Малгар-пастух. И еще он избегал называть Тряпичную ведьму по имени, говорил «та с севера» или просто «она», но с придыханием и страхом.
— Что же до твоего дома, — продолжил Алейн, — то я никогда не слыхал о таких местах с этими… с мажинами и всякими вашими чудесами. Но, думаю, если такие места есть, а я тебе верю, то Мудрые найдут способ вернуть тебя туда.
— Надеюсь, — грустно вздохнул Пол. Конечно, сидеть на скамье лодки было приятно и совершенно безопасно, но это по-прежнему был мир Майских танцоров, их леса… и Тряпичной ведьмы. Пол даже жалел, что Тряпичная ведьма не забрала его вместо Джулии, потому что тогда сестре пришлось бы разыскивать его, а не наоборот. Хотя, судя по намекам Алейна, быть рядом с Тряпичной ведьмой совсем не весело и, может, даже страшнее, чем в лесу…
Пол незаметно задремал, и его рука свесилась за борт. Алейн наблюдал, как мальчик ворочается во сне и бормочет что-то про сестру Джулию и про то, как несправедливо устроена жизнь.
Когда Пол проснулся, уже вечерело. «Дщерь реки», пришвартованная к пристани из старых позеленевших бревен, мягко покачивалась. Пол поднялся и увидел, что речка из узкой протоки превратилась в величественную, степенно катящую свои воды реку метров сто в ширину. По обоим берегам тянулся лес, взбирающийся на пригорки. На западе солнечные лучи еще пронизывали ветви деревьев, но само солнце уже садилось за край леса. Пол сонно проследил за птичкой, вылетевшей из леса и жалобно прокричавшей в темнеющем небе.
— Орнварский лес, — пояснил Алейн, сидевший на корме. — Не такой древний, как лес Майских танцоров, но более приятный. В нем обитают только свино-ежи, олени и белки.
