Рассчитать маршрут безопасного, в смысле потери отсекаемых лабиринтов, передвижения туда оказалось вообще плевым делом. Спустя пару минут я уже проскочил пару призрачных коридоров, с удовольствием наблюдая через шар, как позади гаснут сегменты мнимых лабиринтов, делая схему гипершкафа не в пример аккуратнее и точнее прежнего.
По дороге, правда, не обошлось без еще одного казуса. Уже на выходе из самых запутанных треков в более-менее близкую к базовой структуру гипершкафа за распахнутыми для контроля створками очередного терминала обнаружился новый свидетель моего явления из ниоткуда.
Поначалу показалось, что с той стороны шкафа висит зеркало, потому что увидел я самого себя – только порядком траченного временем, словно Зерна Судьбы не справились со своим делом. Неужто попытка выбраться «против течения» из сумасшедшей поделки Яндекссона так основательно меня потрепала?
Да нет, это был я, но все же другой. И одет иначе, и движений моих двойник, в отличие от зеркального, не повторял – вылупился на меня обалдело и глаза протер, чего я, по занятости рук маготехникой, никак не мог проделать. Соответственно и смотрел на меня этот другой я не из шкафа, а из обычного дверного проема. Сравнительно обычного, потому что истлевшего до такой древности эльфийского владения прежде мне видеть не приходилось. Да и навскидку определить, Дню или Ночи принадлежит странный интерьер, я не мог. Одно ясно– эльфы строили, больше некому, при такой-то легкости и вычурности.
Потратить на эту загадку больше времени было невозможно, потому что почти одновременно мы с моим двойником попятились и осторожно прикрыли за собой ветхие створки дверей и дверец. Уже уносясь прочь по очередной ссылке, я расслышал, как я-тогдашний со стуком распахнул створки шкафа и заорал что-то неразличимое вослед мне-нынешнему. Что именно, разобрать было уже невозможно, да и не хотелось особо выслушивать того типа, в которого я превратился в этом варианте.
Меня подопечная ждет не дождется. Не в прямом смысле, конечно – откуда Алир знать, что я без особого понятия ринулся следом за ней? Но это не повод перестать спешить на помощь бестолковой эльфи, затерянной в пространстве ссылок.
Наконец до места, где она оставалась все это время без малейшей попытки двинуться куда-то еще, остался всего один трек– очередной темный коридор со стенками, постепенно превращающимися из внутренностей одного шкафа в интерьер другого. Из темноты, открывшейся, когда я шагнул внутрь, донеслись какие-то жалобные хнычущие звуки. С нарастающим удивлением я узнал в этих причитаниях детскую песенку. Дрожащий женский голос, всхлипывая, старательно выводил куплет за куплетом:
…Молли училась сто лет колдовству,
Корни варила, сушила траву,
Тратила годы напрасно;
Как ни противно ее естеству,
Жизнь провела, как во сне наяву,
Кончилось это ужасно…
Ничего себе выбор репертуара! Серьезно, видимо, прижало исполнительницу, раз ищет себе утешения в таком вот образчике традиционных детских страшилок.
Услышанное лишь заставило меня быстрее кинуться вперед. Недолгий полет по ссылке совершенно неожиданно завершился не в пустом, а напротив, в весьма плотно набитом пространстве. С грохотом я врезался в какие-то банки, коробки и прочие жестянки весьма разнообразной формы. Роднило их одно – сыпучее, шуршащее и шелестящее содержимое. А еще все это разнообразие исторгало целые облака острых, жгучих и пряных запахов. Глаза защипало, в ноздрях отчаянно зачесалось и, распахнув створки терминала, оказавшегося, несомненно, буфетом, я неудержимо расчихался.
Всхлипы и пение испуганно затихли. Их источник, впрочем, так и не обнаружился – кроме коробок со специями, в приютившем меня отделении буфета ничего и никого не было. Выбравшись на четвереньках наружу, я утер слезящиеся глаза и принялся озираться в поисках Алир.
На первый взгляд здоровенная, явно рассчитанная на присутствие огров кухня была совершенно пуста. То есть хлама-то в ней было предостаточно, но никаких эльфей среди бесчисленных котлов и кастрюль титанического размера не наблюдалось.
Озадаченно заглядывая едва ли не под каждую крышку, я побрел вокруг длиннющей то ли плиты, то ли мраморной столешницы на массивном каменном основании. Безлюдная кухня выглядела не просто заброшенной, но вдобавок еще и разгромленной, будто то ли повара, то ли их хозяева, то ли, напротив, очень голодные и неаккуратные бродяги устроили на ней небольшую гражданскую войну, используя в качестве оружия местные припасы.
Впрочем, при ближайшем рассмотрении обнаружилась и воткнутая в здоровенный окорок слегка изогнутая драгунская сабля. Среди рассыпанной муки, раскрошенных караваев и разлитых соусов смотрелась она на редкость абсурдно – как любое оружие в насквозь цивильном, да еще и грязном помещении.
Загажено везде было исключительно – в дальний угол кухни, где, судя по всему, был кондитерский отдел, я и сунуться-то побоялся. Особенно разглядев титаническую, едва ли не больше эль-фийского сексодрома, тележку для парадного торта под лесенкой, ведущей наверх, на галерейку с невысокой аркой выхода. Развалины последнего кондитерского титана еще возвышались на своем ложе, окруженные болотом раздавленных и расплесканных тортов помельче.
Осторожно обогнув дальний край плитостола, я машинально заглянул еще в одну, самую здоровенную во всей кухне кастрюлю. И едва успел отшатнуться – у посудины начисто отсутствовало дно, а из темноты уходящего вглубь туннеля явственно тянуло холодком трека, определенно ведущего в весьма призрачный лабиринт. На это у меня уже чутье образовалось, да и хрустальный шар, осторожно поднесенный к дыре, подтвердил догадку.
А чего еще можно было ждать? То, что светлую эльфь занесло в самый узел схождения нескольких лабиринтов различной степени реальности, предполагалось заранее. Собственно, и кухня-то эта хорошо, если хоть малой частью принадлежит Свену и его постоялому двору. Куда в большей степени – иным местам, временам, а скорее всего, и мирам. Совершенно другим отелям, замкам, дворцам… Так что надо смотреть в оба, чтобы не провалиться невесть куда. И виновницу этого безобразия тоже искать осторожно – еще сверзится куда не надо как раз накануне счастливого избавления.
Словно в ответ на это соображение в противоположном углу, как раз там, где я сам явился в сей кухонный кавардак, что-то скрипнуло. Может, показалось, но как раз у того буфета, из которого я выбрался наружу.
Со всей осторожностью я рванул обратно, старательно огибая лари и корзины. Задержался только у одной, из которой торчало какое-то пестрое тряпье с золотым шитьем и позументами, совершенно в духе семейства ау Риер. Но это оказалась всего-навсего пара ливрей, пошитых на совсем уж мелких придворных неизвестного властителя. Пажей каких-нибудь… На редкость кричащей расцветки тряпье, с вышитой на месте герба какой-то птицей в кольце, смахивающей на крикуна.
Разочарованно отбросив изрядно запачканные шмотки, я продолжил путь к буфету. По мере приближения казалось, что за витражными створками верхнего отделения кто-то отчаянно затаился, боясь выдать свое присутствие даже взглядом. Конечно, где же еще прятаться, как не там! Нижнюю-то полку, с пряностями, лично я для укрытия не выбрал бы.
