Тот не преминул усилить произведенное впечатление. Со свойственной ему манерой шутливого добродушия эльфийский дедушка осчастливил меня, а заодно и всех прочих, довольно невразумительным заявлением, которое лишь началось как обычное подбадривание.
— Не тушуйся, малый! Лет через полтораста я буду Келлу, — тут он звонко хлопнул медовую смуглянку по круглой попке, — пристраивать младшей женой в хорошую семью. Вот тогда попотеешь. В старшие-то она не годится, легка слишком...
Присутствующие скривились, как от несмешной шутки. Оглянувшись, я обнаружил на лице Хирры весьма странное выражение. Сам же я так и стоял дурак дураком. При всем желании списать услышанное на маразм мне показалось, что старик говорил очень серьезно...
На этой странной ноте вся церемония, прием и прочие мероприятия как-то скомкались и стремительно покатились к завершению. Дедова внучка упорхнула едва ли не раньше всех. Ускакала на одной ножке по пятнам света, падающим из частых переплетов высоких окон, словно городская девчонка по квадратам классиков, расчерченным в уличной пыли, одним махом взлетела на шканцы флайбота и лишь оттуда послала воздушный поцелуй на прощанье. И теперь уже не почудилось — горячим воздухом в щеку меня толкнуло вполне отчетливо.
Многопрадед деловито-запросто сгреб с нашего семейного алтаря в поясную сумку последнюю из Реликвий, оставшуюся во власти эльфов, махнул рукой на прощание и пошел себе. Арбитры торопливо, как игрушечные болванчики, откланялись, пятясь к выходу и незаметно озираясь. Кажется, оба никак не могли решить, к чему и к кому здесь не стоит поворачиваться спиной...
Вконец подавленную Леах, похоже, теперь надо было попросту кантовать к выходу. Как бочку, ногами катить без малейшего ущерба. Что-то подобное Арбитры с ней и проделали, правда, со свойственными Инорожденным изяществом и предупредительностью, сообразив, что самостоятельно покинуть замок высокородная ау Риер не сможет при всем желании.
Когда воздушный корабль отчалил от балкона, я повернулся к Хирре и неожиданно для самого себя спросил:
— Что этот дед имел в виду, когда говорил о замужестве своей многоправнучки?
— Ничего страшного, не обращай внимания. Он не всерьез, — задумчиво и как-то невпопад, хотя совершенно в тему, ответила первая и единственная пока супруга.
— Да нет, это я насчет старших и младших жен, — произвел я поправку на ветер. — У эльфов что, полигамия?
— Многобрачие. Сколько Низких клятв между разнополыми партнерами, столько и сторон в браке. Старшинство по времени соклятия. — До моей высокородной дошла суть вопроса, и она торопливо утолила неуместную любознательность мужа и господина.
— И сколько же максимально? — Меня уже заклинило, любопытство не давало остановить расспросы.
— Раньше до двухсот пятидесяти шести доходило. Но это давно было, еще при Хтангской династии, — так же торопливо-походя, думая о своем, проинформировала жена. — Сейчас больше дюжины редко случается.
Дюжина, значит. Таких вот, как моя высокородная. Еще какая-нибудь светлая эльфь. Или, упаси Судьба, Древнейшая — дедова внучка. Этого Собачьему Глазу Пойнтеру, теперь уже хотя бы и на трех, нет, четырех реликвиях темноэльфийскому уарсу, хватит по самое «не могу»!
Опять почудилось, что при этой мысли вдруг шевельнулся на щеке горячий отпечаток губ медовой смуглянки. Словно охотничья метка, клеймо будущей добычи. Ну уж нет, хватит с меня! Обойдусь без дальнейших дурных предчувствий. В свете последних откровений больше ничего нового узнавать о себе, многогрешном, да и об Инорожденных в целом как-то уже не хотелось.
Будь они хоть Дня, хоть Ночи, хоть самой что ни на есть Древнейшей крови!
2
Собаки запасная нога
...Скоро, скоро он узнает, где чужие, где свои.
Он не отбрасывает тени,
Он идет, как лед, через ручьи,
Он не нашел себе другую, он влюбился в ведьму
И ушел на дно, камнем на дно,
Он вылетел за ней в трубу
И крикнул ей: «Моя любовь!»...
Чтобы я еще когда-нибудь куда-нибудь поехал с эльфийской дивой высоких кровей... Разумеется, кроме моей высокородной. Она хотя бы не будет все три дня пути повторять одну и ту же несмешную шутку.
Ну вот, снова эта завитая стерва вылетела на своем рогаче вперед, задорно оглядываясь: «Попробуй догони!» Словно мне делать больше нечего, кроме как всю дорогу до меканского Та-Ханха за ней гоняться. То ли она этого не понимает, то ли не хочет понять — до сих пор не уразумею.
Нахлестывая рогача стеком, с развевающимися зелеными рукавами и гривой, которая теперь сделалась огненно-медной, Лесная Леди скрылась за поворотом. Никак не привыкну к ее новому обличью. Первый шок высокородная ау Риер обеспечила еще до отбытия, прямо у ворот Забвения, скинув капюшон изумрудного плаща. Не знаю, сколько она извела «ведьминого меда», но результат был потрясающий.
— Тебе же нравятся девки-дешевки? — мурлыкнула она, накручивая на палец прядку, сверкающую полированной медью. — Рыжие-бесстыжие...
Тут Лесная дала маху. И насчет цены, и насчет цвета. Рыжий, наряду с пепельным, я всегда считал одним из самых благородных. А дешевкой вообще надо родиться. Ей это вполне удалось, тут и стараться нечего. Да и кого она вообще имела в виду? Моя Хирра от рождения темноволоса, как почти всякая Сестра Ночи...
Неужто дедову внучку?! Это уже просто смешно. Оттого, правда, не менее противно. По крайней мере, в исполнении светлоэльфийской стервы.
Дожидаться, пока я приду в себя после столь многообещающего аванса, Леах не стала — рванула с места в карьер, проскочив под длинной, как туннель, аркой ворот Забвения, будто за ней демоны гнались. Только искры полетели из-под копыт рогача, нахлестываемого стеком, отчетливо мерцая в послеполуденной четкой тени ворот.
Волей-неволей пришлось отправляться следом, смазав всю торжественность момента. Полутьма ворот накрыла меня пологом забвения лишь на несколько долгих секунд, чтобы очень скоро выпустить вновь. Но настроение испортилось уже необратимо. Все дурные предчувствия зашевелились в своих норах, где задремали в последние полгода счастливого брака. Лесная на этот счет оказалась исключительным в своем роде талантом.
Некстати вспомнились слова покойного, моими стараниями, тестя. Насчет того, что у эльфов сумасшествие — нечто вроде насморка. Он был крупным специалистом в этом вопросе. Не по своей, правда, воле...
Ну так лечиться нужно!!!
И если б это был единственный закидон Инорожденной! Особенно умиляло в прямолинейной, как таран, светлой эльфи стремление выглядеть загадочной. Ее симвотип невооруженным глазом виден — Осе-Плог. По «Школе клинков» он именуется «Двуруч-ник» или «Кабаний меч» — из-за тяжеловесного, прямого напора обладателей данного симвотипа. От таких можно только увернуться, отразить их не получится. А остановить можно, лишь раз за разом подсовывая под удар все более массивные и твердые препятствия, пока «Двуручник» не отупеет окончательно и не опустится без сил.
