Набрав побольше воздуха в легкие, я обеими руками поднял фиал над головой и во весь голос проорал:
— Фиакриссе! — И от себя еще добавил по памяти формулу усиления: — Константой Либерате!!!
Вспышка шарахнула такая, что даже с закрытым глазом я на несколько секунд утратил зрение. Когда способность видеть вернулась, кольцевые волны света разбегались от меня, как круги на воде, отражались от стен кладбища и, дробясь, возвращались обратно. Зомби на их пути истаивали прахом. Ослепленные люди терли веки и рыдали в три ручья.
— Это провокация властей! — заверещал на трибуне Военного Мемориала Нохлис, с красными глазами и распухшим носом, попеременно указуя то на меня, то на полицейских. — Они спустили на нас уголовника! Это же Потрошитель Пойнтер!!!
Доведенной до крайнего градуса толпе только этого и не хватало. Ничего не видя перед собой, люди заметались во все стороны одновременно. Кладбище превратилось в бурлящее море истерики. Не вопили только мертвецы, потому что неупокоенных не осталось до самого горизонта и на дюжину ярдов вглубь.
Морталистов можно было понять. Я пустил прахом все их многолетние усилия. Причем в буквальном смысле.
С чувством выполненного долга, аккуратно пристроив мерцающий фиал на портик невысокого склепа, я оглянулся. Ланс барахтался в людском потоке уже в трех дюжинах ярдов отсюда. Я помахал ему. И тут снова увидел, как за стеной Мемориала мелькнул отблеск черного шелка. Ткнув рукой в ту сторону, я проорал, пытаясь перекрыть шум толпы:
— Это она, Ланс! Черная тварь! Высокородная! Держи ее!
Ланс продолжал переть на меня, словно не слыша. И трое полицейских тоже, заходя с флангов. Выражение их лиц мне что-то очень не понравилось. Ага, как же —Потрошитель Пойнтер, сексуальный маньяк, святотатец и политический террорист.
Еще и дергается...
Я обреченно вздохнул. На кладбище мне теперь делать нечего. Да и в городе, по большому счету, тоже. Только надо бы пересидеть где-то, пока шумиха уляжется, прежде чем делать ноги за городскую стену.
Самым дальним углом от кладбища были военные склады. Среди них хватало заброшенных. Городское отребье на охраняемую территорию не проникает, но мне легко позволит пролезть старая армейская закалка. Это единственный шанс залечь на дно, хотя бы на некоторое время. Знакомств среди дорассветных властей у меня нет, а без них одиночку, да еще нарушителя конвенции, как пить дать продадут дневным властям. Чтобы хоть отчасти компенсировать потери в контролируемом заведении.
Склад попался вполне приличный. С целой кровлей, несбитыми воротами и без особой магической грязи от старых оружейных артефактов. Противопожарная система цела — все балки обвиты жгутами твердой воды.
Даже какая-то полезная мелочь по углам завалялась. Нашелся и ремешок — оплести сломанную рукоять стреломета, и время, чтобы заняться этим. А заодно обдумать сложившееся положение.
Похоже, в Анариссе мне больше не жить никогда. Если Ланс не поверил, никому ничего уже не докажешь. Из города-то выберусь, слепым прикинувшись, а дальше? По дальним хуторам батрачить, не задерживаясь дольше сезона?
Да, перспектива... Лучше уж в горах поселиться, браконьерствовать помаленьку, менять шкурки на дальних базарах. Может, и золота намыть удастся или жилу магического кристалла найти — тогда образуются деньги на замену физиономии и глаз.
В это верилось меньше, но так думать было приятнее.
Почему-то уже было совсем не интересно, с чего это на меня ополчился весь город. Во главе с духовной и мирской властью, политической оппозицией, организованной преступностью и темными эльфами вдобавок. Или только одной темной эльфью? На что я ей-то, владетельной повелительнице ночи, сдался? Глупость какая-то!
Как ни странно, как раз на последний вопрос я мог бы получить ответ. По крайней мере, имел шанс получить. Причем непосредственно от самой черной дивы.
Потому что именно она стояла передо мной, вороша носком сапожка слежавшуюся солому на полу. Полы шелкового плаща струились, раскачиваясь. Секунду назад тут еще никого не было.
— Как ты меня нашла? — не сумел я сдержать вопрос, обалдев от внезапности.
— Как всегда. Заклятие-клеймо прицельного луча, — отмахнулась она, как от чего-то несущественного.
— К-какого? — продолжал тормозить я.
— Такого! — раздраженно бросила эльфь. Выпростав из-под плаща красивый витой жезл, она направила его на мою свободную руку и щелкнула каким-то кристаллом на рукояти. На кисти засияла иероглифическая метка. Я дернулся убрать руку, но метка на коже никуда не делась.
— Вторая у тебя между лопаток, — серолицая наморщила носик. — Кобель!
Ага. Значит, на крыше она тоже была. Точнее, именно она и была на крыше. С самого начала. То есть с нее-то все и началось. Ясно. То есть — ничего не понимаю!
— На нас пал жребий, — на лице черной дивы отразилось презрение к моим умственным усилиям. — Ты — добыча, я — твой Охотник. У меня три чистых попытки. Все три неудачные, так что, — ее совершенная мордашка брезгливо скривилась, — теперь я должна убить тебя своими руками. Или...
— Что — «или»? — безразлично, по инерции спросил я, ни на что уже не надеясь. Мир для меня замер. Такие не бросаются словами. Впрочем, сложить лапки и покорно принимать смерть я не собирался. Она же не знает, что мой стреломет пуст.
Почуяв напряжение, ночная тварь извлекла из складок черного шелка свой стреломет. Как будто теперь что-то могло меня остановить.
Хотя это оружие стоило внимания — вороненой стали шестиствольный пружинник в добрых полтора фута длиной. Страшная вещь, сильнее обычного арбалета, слабее только снайперского дальнобоя. В двух верхних стволах бронебойные жала, в средних — зазубренные болты, в нижних — пучки надсеченных игл.
— Впрочем, формально я обязана сделать предложение. Но ты же откажешься. Такие, как ты, обычно играют в честь и представления о благородстве. Без всякого понимания того и другого!..
Эльфь еще не закончила последнюю фразу, а я уже скользнул влево, одновременно выцеливая ее пустыми стволами. Черная автоматически уклонилась, теряя время и с трудом доворачивая стреломет от себя.
Даже будь у меня стрелы, пара дыр в плаще ее не остановит. Но я добивался другого. Поднырнув под тяжелые стволы, я отбил стреломет вверх. Два раза лязгнул спуск, и на нас хлынула вода из перебитого жгута противопожарки. Под тяжелыми струями мы долгих полдюжины секунд фехтовали на стрелометах, нанося удары и пытаясь достать друг друга на короткой дистанции. Спуск ее чудовища прозвенел еще один раз, зазубренный болт ободрал мне бок. Пару раз удалось чувствительно достать черную тычком ствола своего стреломета. Но это было ошибкой. Она поняла, что стрел у меня нет. И шансов тоже.
Я не рассчитал. Обычно женщина на четверть слабее мужчины того же роста и веса, что и она. Но эта-то — на столько же крупнее! И не в пример лучше натренирована.
