Стремминги выплеснулись из-за стены джунглей. Ударили в ноги кадоргам — скрежет резцов по металлу был слышен даже отсюда. До самых колен осадников допрыгивают, а это повыше моих глаз будет. Хорошо, что подобия живых существ из семи металлов, движимых пятью стихиями, грызунам роевым не по зубам. Но и сдержать напор тварей кадорги оказались неспособны. Полосатые спины уже мелькали за строем антропоморфов.
Вот тут дело пошло всерьез. Я лихорадочно заработал ногой, раскручивая маховик колесного стреломета. Руки сами собой пробежали по стопорам и передачам, напоследок синхронно открутив вентили колб с мертвящим зельем над обоими лотками. Указатель оборотов колеса как раз поднялся в положение готовности к стрельбе.
Вовремя — обтекая кадоргов, поток стреммингов грозил нахлынуть на меня. Здоровенные, в ладонь, резцы грызунов недвусмысленно намекали на исход столкновения. Ничего, отобьемся. Против таких надсеченные иглы, дефером политые, — самое оно. Врассыпную бьют, на месте кончают.
Застучали метательные планки, и в накатывающую волну грызунов ударили снопы зеленых искр. Каждая из них разбивалась на стальные осколки о любое препятствие — кость, зуб, просто оказавшийся рядом корень. Мертвенно светящееся зелье разъедало плоть за доли секунды. Стремминги заверещали всей оравой и попытались отхлынуть. Но не тут-то было — задние напирали, средние пятились, передние бились в агонии, разлагаясь заживо. Перед импровизированном позицией поднялся живой вал из визжащих тушек. Может, показалось с перепугу, но кое-где он достигал моего роста, что никак не радовало. Лотки стреломета суматошно метались с фланга на фланг. Надсеченные иглы в мертвящем зелье струями зеленого свечения подпирали беснующуюся живую плотину, не давая ей прорваться.
На мгновение я понял, что чувствует тесайрский стрелометчик-смертник, прикованный к своему метателю. Ох, зря расчетам этих смертников не выдают огневую снасть карманного калибра. Чтобы подорвать себя не могли, что ли? Или тех, кто оставляет их на обреченной позиции...
Ничего, в отличие от них, у нас найдется чем переломить ситуацию. А то всей жизни бы мне, как тому тесайрцу — покуда в коробах установки хватит стрел, а в колбах дефера.
Торопливо я вытащил из подсумка пару фунтовых файрболлов. Чиркнул шаром сгущенного горючего тумана по кресалу на наплечном ремне, примерился к броску. Разгорающаяся огневая снасть привычно припекла пальцы, как на тесайрском фронте, в Мекане. Да я и есть в самом что ни на есть Мекане! А что напротив не стрелки болотные, не Воины-Жрецы, так разницы никакой. Сбрендившие «биомагические ресурсы», до которых Анарисс с Тесайром в равной степени жадны, искрошат меня в фарш в лучшем виде, с острой приправой из самих себя.
Удивительно, сколько всего можно передумать, пока файрболл к цели летит. Ну вот, долетел. Жахнуло — только клочки да щепки засвистели. Надо бы ему вдогонку еще добавить. Между первой и второй перерывчик небольшой...
Жахнуло еще разок. Где рукой махнул, там улица, где ногой ступил — переулочек, как тесайрцы поговаривают о своем Маге-Императоре, в былинах воспетом. А чем я хуже? С хорошим-то файрболлом я и против самого Теса Вечного готов, не приведи Судьба, конечно. А приведет, так выстою. Он всего лишь человек!
Эк развоевался. Умерить запал надо, а то до добра не доведет. Опять эльфье высокомерие поперло, как в разговоре с Зарецки. От Лесной нахватался, что ли? Или, не исключено, опять последствия Меча Повторной Жизни сказываются. В качестве довеска к иным благоприобретенным способностям.
Может быть, их попробовать? Среда приложения как раз подходящая для магии рабочей функции. Зелени вокруг сколько хочешь. Если удастся силу топей саму с собой столкнуть, у всего этого безумного предприятия появится шанс.
Я внутренне собрался, пытаясь отрешиться от боевой лихорадки и почуять потоки силы растений. Ого, сколько их тут! Не потоки — водопады горные, прилив с отливом, водоворот Ротеро! Отделить пару струек и подозвать поближе оказалось плевым делом. Зеленый частокол ростков выплеснулся из-под земли с воодушевляющей готовностью. Что бы с ними такое полезное проделать? Плетень защитный для начала, что ли...
Цепкие побеги с готовностью окружили стрелометную позицию, на глазах сплетаясь и крепчая. Теперь осталось только развернуть все эти шипы и колючки вовне, направляя против внешних атак. Ну-ка, попробуем...
Не тут-то было. Подчиняться мне вызванные силы, как в классическом анекдоте про ученика мага и метлу, и не собирались. Зелень поднималась все выше, стягивая ощетинившееся остриями кольцо вокруг опор треноги стреломета. От этого на плетеном сиденье лафета становилось все неуютнее. Да что там неуютнее — откровенно жутковато. Не до рефлексии, в общем, тут уже драпать надо!
Забравшись на станину, я оттолкнулся что было силы и ломанулся сквозь сеть колючих побегов. Едва успел — ткань комбеза и куртки продрало порядочно, кое-где и до шкуры шипы достали. Откатившись на более-менее чистое место, я лишь успел мельком увидать, как терновый клубок сомкнулся над брошенным метателем, стягиваясь все более туго. Только станина хрустнула да лапы треноги задрались нелепо. Остатки мертвящего зелья из расколотой колбы ненадолго сдержали напор зеленки, но взамен почерневших и растекшихся вонючей слизью побегов тут же поднялись новые. На самых верхних, заматеревших уже колючках гордо реяли полоски камуфляжной ткани из моей рейнджерской куртки.
Ладно, сам цел — и на том Судьбе спасибо. Встал, отряхнулся малость, осмотрелся. Кстати, о Леах вспомнил. Как там главная виновница всего этого смертоносного бардака? Не довелось ли ей стремминговым дерьмом умыться, а то и чем похуже, вроде собственной крови...
Высокородная обнаружилась в сравнительной безопасности. Да что там в сравнительной — в полной, если такая вообще возможна в самом сердце меканских топей. Нашла себе стерва светлоэльфийская надежное местечко — на сгибе руки Зарецки. И устроилась там поудобнее, опасливо подобрав ноги и вцепившись обеими руками в щиток бицепса осадника. Как только запрыгнула на такую высоту! Даже с ее ростом и силой Инорожденной — задача нешуточная. Чего только страх не сделает...
Капрал-кадорг был вынужден одновременно командовать прочими и защищать психованную эльфь, отмахиваясь от наседающих болотных тварей одной лишь свободной рукой. Видно было, что дается это ему все тяжелее. Если бы не Харм, прикрывающий ноги, не знаю, как Зарецки удержал бы напор джунглей. Пес-кадорг умело стаптывал побеги бешеной «зеленки», а шальных стреммингов отбивал на лету — просто выхватывал из воздуха пастью и отбрасывал в стороны уже неподвижные, измятые тушки. Так их, а то распрыгались, как блохи на прожарке обмундирования. Как бы только нам всем этак не запрыгать!
Казалось, хуже быть уже не может. А если и может, то для этого что-то уж совсем жуткое случиться должно. Катастрофического масштаба. Явление богов Ночи средь бела дня или наоборот.
Хватило же совсем пустяка. Одной только долго-живущей смертной сестры Победивших богов и всей дурости ее.
Взвизгнув по-особому истошно, так что стало слышно даже сквозь гвалт одержания, Леах подпрыгнула на своем насесте, задергалась вся, как кадавр со сбитой настройкой, замельтешила конечностями, рванула вверх и, словно сумасшедшая белка по стволу, взлетела на самую вершину корпуса кадорга.
