Извиваясь, как пескозмей на камне, я влез в прыжковую сбрую. Бесчисленные пряжки отнимали секунду за секундой, а в дыму, валившем из-под настила, уже мелькали клочья огня. Наконец с подготовкой было покончено, осталось только перевалиться через край.
Подтянуться на руках по перекладинам ограждения удалось лишь со второй попытки — левое плечо дико саднило, а правой руке мешал тесак, подвешенный на темляке к запястью. Позже вытащить его уже времени не найдется, да и улететь в падении может, а без него весь мой план летит к демонам копченым через три мандрагоры! Уж если едва удалось более-менее свободно упаковаться в привязные ремни, то выбраться из них на весу, раскачиваясь на шнуре, даже переставшем играть со мной в йо-йо, — задача вообще невозможная!!!
Еле-еле удалось перевалить через край стянутые сбруей ноги. Бросать окрест последний взгляд было просто некогда, оценивающий вниз — тем более. Скоро сам там буду, нечего прикидывать. Не с обрыва в речку, на сваи или камни, невидимые под водой, — на ровную, даже выметенную с утра площадь отправляюсь. А случись там не ко времени какой-нибудь идиот с сайсой — ему же хуже. Зашибу без всякого намерения, в силу сугубо магического закона о квадрате скорости…
Воздух взревел в ушах, унося прочь жар минувшей схватки, набирающего силу пожара и клонящегося к закату солнца. Стена башни полетела вверх, а площадь — навстречу, окружающие ее дома стремительно росли, пытаясь вновь скрыть горизонт.
Лететь вниз оказалось неожиданно приятно. Ощущение абсолютной легкости пьянило в обход разума, твердящего об опасности. Теперь понятно, почему покойный султан впадал в столь неистовый восторг от прыжков…
Правда, за все приходится расплачиваться в свой срок. Особенно за удовольствие. На последней сотне футов шнур неумолимо развернул меня вниз головой и, растягиваясь, заставил вновь почувствовать собственный вес. Сначала отчасти, затем полностью, а потом многократно!!!
В то мгновение, когда тяжесть торможения навалилась сильнее всего, а падение почти прекратилось, я изогнулся, едва пересилив непослушное тело, и за долю секунды до того, как до предела растянутый прыжковый шнур стал вновь сокращаться, одним махом перерубил многожильный плетеный ремень, идущий от сбруи к узлу крепления измененного каучука.
В нормальном состоянии я вообще не знаю, кто способен на такое. Разве что огр какой-нибудь. Но то ли отчаянность момента, то ли накачка от магических артефактов помогли совершить небывалое.
Недолгий миг триумфа моих возможностей промчался слишком быстро. Точнее, это я сам пролетел оставшихся ярда три до земли, выпав из воздуха, в котором на долгую долю секунды завис, словно под заклятием левитации. И даже не до земли — до узорных плит Теневой площади, падать на которые оказалось ой как неприятно!
Все же я как-то уберегся от того, чтобы сломать себе шею или еще что-нибудь полезное — мягким клубком пришел на камень, да еще и прокатился. Дух, конечно, вышибло подчистую, двигаться снова получилось не сразу, но все-таки цел остался. Не лопнул, как бурдюк, и внутри тоже ничего вроде не порвалось…
Перевернувшись на спину, я в каком-то оцепенении смотрел, как в алом мерцании сбрасываемого напряжения каучуковый шнур с оттягом врезался в самое основание порядком выгоревшей проекционной площадки, выбив фонтан искр и головешек. Может, от этого толчка, а может, оттого что несущие конструкции уже разрушил огонь, но верхушка башни покосилась и стала рассыпаться, торжественно заваливаясь на сторону. Не прямо на меня, конечно, но все равно имело смысл убраться подальше.
Непослушной еще рукой я нашарил выпавший при падении тесак — хорошо, что темляк прочно захлестнул запястье — и, чудом не порезавшись, принялся быстро-быстро распарывать прыжковую сбрую. А затем в том же темпе рванул подальше от башни, прямо на четвереньках, не разгибаясь и не поднимаясь под градом обломков и головней, разбрасывающих при падении снопы искр.
Балки и целые глыбы принялись рушиться, когда я удрал таким манером довольно далеко. Так что даже успел привстать и обернуться, когда о плиты площади тяжело грянулся один из алхимреакторов, озарив окрестности лиловой вспышкой разряжающегося впустую заклятия.
По коже прокатило колющей волной, сухим жаром толкнуло так, что глаза заслезились. Воздух словно исчез на мгновение, чтобы потом вновь со всей силы хлопнуть по ушам, как вблизи от разорвавшегося файрболла. У самого места удара артефакта о землю дрожащее дымное марево пошло трещинами, оплыло, как кусок желе, да так и застыло.
Хорошо, что удалось слинять оттуда вовремя. С жизнью магия такого порядка явно несовместима. Сложное и дорогое заклятие, такое не враз наложишь даже при наличии всех ингредиентов. Да и маг хороший нужен.
Долго теперь жителям Хасиры не видать привычного неба над головой. Покуда не отстроят заново проекционную башню со всеми артефактами…
Последним во все это безобразие шлепнулся пылающим клубком прыжковый шнур, мерзостно дрыгаясь, как издыхающий моллюск, шкворча и распространяя жуткую вонь горелого каучука. Трещиноватое марево не выдержало столь бесцеремонного вторжения и потихоньку перетопилось обратно в воздух, очищенный огнем от всякой магии. Закономерный финал аферы Великого Визиря. Очень показательный и в чем-то даже иносказательный.
Увы, заговор, даже с отсеченной головой и выпущенной из жил бирюзовой кровью лизардманков, так быстро не дохнет. Еще ничего че кончено, и надо бы повнимательнее оглядываться по сторонам, чтобы ненароком не попасть под раздачу…
Впрочем, на первый взгляд вокруг не просматривалось никого, кроме противников политико-экономических нововведений свежеупокоенного злыдня. Все, кто осторожно выглядывал из улиц и переулков на Теневую, либо носили цвета повстанцев, либо принадлежали к перешедшим на их сторону родам войск.
Исключение оказалось единственным. Как по дистанции, так и по принадлежности к сторонам конфликта. В предписанных его статусом семи шагах от меня обнаружилась тучная фигура Распорядителя Престола. Как он умудрился вовремя смыться с башни, где нашел закономерный финал его повелитель? Не иначе с помощью телепосыла или комплекта спасательных чар наподобие тех, что используют аэромобильнные части при высадке с малых высот.
Нет чтобы мне пособить выбраться!
Хотя это не входило в его обязанности. В них входило лишь следовать за султаном до самой его смерти и перехода власти к ее ближайшему свидетелю. В случае с Мехмет-Али Распоследним — к его убийце. То есть к ныне не менее покойному Великому Визирю…
— Султан умер, да здравствует султан! — С этими словами толстяк склонился передо мной до самой земли. Словно глобус в своем подвесе провернулся — ножки на месте остались, а макушка тюрбана уставилась прямо мне в пузо, как если бы Распорядитель Престола надумал меня боднуть, да не посмел из глубочайшего почтения к избавителю Хасиры от узурпатора. Так и завис, словно кадавр на ошибке пускового заклятия…
Умер твой султан, умер. Давно уже. И тот, кто его прикончил, тоже отправился следом за Последнюю Завесу — исключительно благодаря моим усилиям… Хотя и по прихоти Судьбы едва ли не в большей степени.
