– Он в колонии всего два месяца, – перебил его вошедший полковник. – Ни с кем не общался, так называемых кентов не имел, держался особняком. В обиду себя, разумеется, не давал. Да на него никто и не пытался наезжать. После пересылки узнали, что мужик он боевой. С Вихревым замечен не был, просто в одном отряде были. Общались, как все. А тут вдруг нате вам. Почему это случилось, будет отвечать начальник оперативной части. Розыск результатов не дал. Как сквозь землю провалились. Я думаю, следует вызвать водолазов и обследовать дно реки, может, они утонули. Никто не видел лодки в тот день и в то время. Правда, там садился и взлетал вертолет. Небольшой, видимо, частный. Но предполагать, что вертолет прилетел за Вихревым и Вуличем, не стоит.
– Кто знает, – вздохнул начальник оперативной части. – Вполне возможно, Вихрев понадобился как киллер. Такого легче заставить сделать работу и убрать гораздо удобнее. Хотя Вихрь на такого киллера не тянет. Ради него не будут тратить деньги. Но где они могут быть, черт бы их подрал?!
Ярославль
– Слышь, начальник, – натягивая штаны, недовольно пробасил небритый рыжеволосый детина, – ты с какого бодуна сюда свалился? Я в прессе такой хай подниму, мало не покажется. Покушение на свободу личности.
– Алтын, – усмехнулся худощавый оперативник, – где же ты таких слов нахватался? Неужели в крытке? Ведь ты оттуда откинулся.
– И что дальше?… При чем тут, откуда я откинулся. Между прочим, я уже почти год на воле и живу честно. Если есть претензии, пиши повестку, приду, а вторгаться…
– Да просто интересно, где ты бабки берешь. Снять путану стоит не меньше полутора тысяч за три часа. Ведь ты под Цыганом ходишь? – спросил оперативник неторопливо одевающуюся девицу.
– А у нас по любви, – подмигнула она оперу. – Мы с Алтыном семью создаем, ячейку общества.
– Вот мужики на зоне со смеху помрут! – рассмеялся он. – Алтын на путане…
– Хорош, начальник, – процедил Алтын, – не путай свадьбу с похоронами. А ты, сучка, рот не разевай!
– Да я просто для смеха…
– И что такого, начальник! – пожал плечами Алтын. – Может, она по доброте душевной со мной?
– А живешь ты вроде неплохо, – осмотрел комнату оперативник. – И видик, и маг вполне. И прикинут ништяк, – оценил он висевшую на спинке стула одежду. – Да ты одевайся, – усмехнулся он. – Или ты стриптизом начал…
– Ты думай, прежде чем базарить! – зло перебил его Алтын. – Говори, чего надо?
– Ты где вчера был? – спросил стоявший у двери плотный мужчина.
– Вчера? – посмотрел на него Алтын. – Да на хате весь день проторчал, с перепоя был. Ну, решил завязать с этим делом, мать вроде собирается из деревни заехать. Вот и болел, лежал. Душ принял и…
– Кто подтвердить может? – перебил его плотный.
– Да я откуда знаю? – пожал плечами коренастый мужчина. – Я не слышал и не видел ничего. Точнее, никого. Когда Вихря упрятали, мы собрали трохи и отнесли ему на суд. Мать подогрели. А что он делает сейчас и где, хрен его знает. Сами дали ему возможность свалить, а теперь крайних ищете?
– Ты особо не блатуй, Кора, – осадил его куривший у раскрытого окна оперативник. – А то ведь попадешь, отыграемся.
– Жути на меня гнать, начальник, не надо, – насмешливо проговорил Кора. – Я живу в полном соответствии с законом. Ошибки молодости больше не повторятся.
– Слышал? – спросил плотный мужчина в белой бейсболке. – Вихрь сдернул. Да как лихо ушел! – усмехнулся он. – Какой-то парус сделал, и с крыши их ветром сдуло. Менты обалдели. Солдатика на вышке чуть не взорвали. С каким-то Афганом сдернул. Тот вроде в Афгане воевал, и кликуха прилипла – Афган, Афганец.
– Слышь, Корявый, – сказал пожилой мужик. – На пересылке какой-то армеец поломал четверых. Они ему предъявили, что он погоны носил, раздеть хотели, он им и всыпал.
– Значит, за этим Афганом хвоста нет? – спросил полный мужчина с висячими усами.
– Чист он, Запорожец. Правда, сроку всего четыре, он уже отсидел восемь месяцев, а свалил. Менты в удивлении сильном, – хохотнул Корявый.
– Нормалек сработано, – кивнул Запорожец. – Молоток, Афган, давненько с Юдина когти не рвали. И дотумкался солдатик. Туда, говорят, все из управы прикатили. Солдата с вышки поджарили, он в больничке сейчас. С вышки скаканул, как кенгуру. Но мужики попали крепко. Теперь, если возьмут до того, как они что-то отмочат, по червонцу точняком огребут. Побег и попытка устранения попкаря.
– А Вихрю, – сообщил Корявый, – мокруху, похоже, шьют. Какого-то свидетеля нашли. Так что он вовремя сдернул. А вот солдатик непонятно, почему ушел. Он по бакланке сел, двух зверей поломал, они к жене его кента по Афгану полезли. Он им и вломил. Но почему сейчас сдернул?
– А баба Вихря нынче себя неуютно чувствует, – покачал головой Запорожец, – и ее хахаль тоже. Хотя наглый пес, за ним кто-то стоит. Но вот кто? Уж больно выделывается сучонок. А что про этого Тарасюка известно?
– Ничего, – ответил Корявый. – Прикатил из Питера, там вроде живет. Богатый буратино, тачка, упаковка и сам при бабках. Но шустро он, сучонок, Анну в постель уложил. Наверное, она и раньше Вихрю рога ставила. А сейчас решила, что время пришло. Соседка, тетя Соня, базарит, вроде собирается Анна свинтить с хахалем.
– Что? – испуганно спросила миловидная женщина. – Как сбежал?
– И такое иногда бывает, – сказал стоящий перед ней старший лейтенант милиции. – Значит, вы его, Анна Васильевна, не видели?
– Слышь, мент, – усмехнулся вышедший из спальни высокий качок, – ты в своем уме или крышу снесло? Если бы Вихрь сюда заявился, вы бы его уже в больницу везли. Я, получается, хахаль Анны, а Вихрь – муж. И наверняка он полез бы выяснять отношения. Ну и пришлось бы мне ему пару ребер сломать. Так что, если заявится, я вам позвоню, – засмеялся он. – А вы «скорую» не забудьте за собой позвать.
– Я бы на твоем месте ушел отсюда, пока не поздно, – сдержанно посоветовал милиционер. – Вихрь – сбежавший преступник и ушел не просто, а с попыткой убийства часового. Понимаешь, что ему светит? Он в ДШБ служил, кстати, на границе с Афганом, а также мастер спорта по боевому самбо. Предъявите документы. Я старший лейтенант, участковый инспектор Гладышев.
– Пожалуйста! – Качок вытащил из кармана рубашки паспорт и протянул милиционеру.
– Тарасюк Остап Андреевич, – пробормотал милиционер. – Из Питера. Надолго?
– Да нет, через пару дней уедем. Вот продадим дом и уедем.
– Но дом принадлежит Вихреву, – сказал участковый.
– Это его проблемы, – усмехнулся Тарасюк. – Он все перевел на Анну, а она нашла свое счастье. Развод оформлен. Вихрев, кстати, согласие дал, так что все законно.
– А как же дочь Вихрева? Ей ведь уже шестнадцать.
– Она и моя дочь, – усмехнулась Анна. – Надеюсь, вы не забыли?
