— Дженти Гресс, — прервала его Лола, — у вас же есть спецподразделения.
— А эти парни, лучшие из этих парней, увидев вот это, начали палить куда попало, а потом организованно отступили, так и не выполнив поставленной задачи. Видно, мало вы их накачали, мало… — Он показал на экран. — Вот, кстати, сами полюбуйтесь.
Досматривали молча. Вико в шестой или седьмой раз видел эту запись, но его и теперь не покинуло странное ощущение, что это мерцающее марево вот-вот начнет подниматься, а затем выплеснется из экрана, затопит все вокруг… Пора бы уж привыкнуть, пора…
Экран погас, но Лола и Гресс еще некоторое время продолжали сидеть перед ним, то ли в задумчивости, то ли в смятении, то ли…
— Лола, я хочу туда, — прервал молчание Вико. — Мне надо попасть туда, мне необходимо оказаться там, но не это главное. Главное то, что я туда хочу.
— Дженти Гресс, сколько вам лет?
— Вы же сами знаете.
— Я то знаю, а вот вы, похоже, начали забывать. — Лола посмотрела на него сочувственно. — Во-первых, коррекция не рекомендуется лицам старше пятидесяти, во-вторых, как я понимаю, вам надо срочно. Конечно, можно все сделать быстро, но в этом случае, вы перестанете быть самим собой, и даже я не могу предвидеть всех побочных эффектов. А тщательная коррекция, не затрагивающая основы личности, займет не меньше трех-четырех месяцев при ежедневных двух-трехчасовых сеансах. Так что, тут даже я бессильна. И я этому даже рада. Нырять туда — не лучшая форма самоубийства, а вы мне нужны живой. Иначе кто заступится за бедную старушку, случись что. Вот я лично предпочитаю создавать мифы, чем иметь дело с готовыми.
— Значит…
— Значит, вам нужен кто-то другой. Я думаю, нетрудно найти того, кто сможет и кого не жалко. Например, можно обработать вашего приятеля, который так невежливо ко мне вломился. У него есть все данные.
— Не годится. Служебная этика не позволяет…
— Тогда кто-нибудь из наших постоянных клиентов.
— Нужен человек, который все сделает, как надо. А что надо делать, ему никто здесь объяснить не сможет. Нужен человек, которого не скоро хватятся, а если и заметят пропажу, чтобы всем было наплевать. Нужен простой смертный…
— Или смертная.
— Кто? — Вико напрягся, почувствовав, что старушка, похоже, заранее знала, о чем пойдет речь, и все ответы у нее были уже готовы.
Лола легко поднялась из кресла и через пару мгновений оказалась возле сейфа, загримированного под бар. Ее пальцы пробежали по невидимой клавиатуре, и тяжелая дверца медленно, с чувством собственного достоинства, отворилась. Обычно досье и прочие документы копировались на жесткие диски, но Лола по старинке хранила оригиналы в папках. Видимо, давала о себе знать дурная кровь дедушки-архивариуса.
— Вот. — Лола протянула ему одну из папок. — Роза Валлахо, тридцать два года, замужем, детей нет, никому не нужна, в определенном состоянии способна на все.
— ?
— Вы ее видели, когда сопровождали дженти Индо. Помните, три недели назад вы нагрянули сюда с инспекцией.
— Помню, конечно. Мне эта особа показалась весьма неприятной.
— В своем обычном состоянии она не представляет из себя ничего особенного, обыкновенная склочная бабенка, нервная, жадная, эгоистичная. Мы с ней начали работать лет восемь назад. По вашей, кстати, рекомендации.
— Припоминаю. Нам тогда нужно было найти меры воздействия на ее мужа, Зеро Валлахо, который тогда затевал скандал по поводу расширения промышленных зон. Потом, правда, выяснилось, что ему на нее наплевать.
— Вот именно… Но оказалось, что Роза обладает редкостной внушаемостью и в состоянии транса способна прямо-таки творить чудеса. Многому мы до сих пор не можем найти объяснения.
— Например?
— Знаете, кому принадлежит мировой рекорд в поднятии тяжестей?
— Джоку Хетту, вооруженные силы Эвери, жим — пятьсот двадцать фунтов.
— Роза поднимала и семьсот с лишним. И еще она может перемножать в уме шестизначные числа, говорить на семнадцати мертвых языках, которых никогда не изучала, а однажды она упала с высоты тридцати двух футов, встала, отряхнулась и пошла, как ни в чем не бывало.
— Мне об этом не докладывали.
— Мы докладываем лишь о том, что можем объяснить. Только о результатах. К счастью, выходя из транса, она почти ничего не помнит из того, что с ней происходило. Помнит только, что было хорошо, и мирно возвращается к обыденной жизни — супермаркеты, бары, ночные клубы, если деньги есть. Мы заботимся о том, чтобы она имела скромные средства, нам дорого ее здоровье. К счастью, она находится под полным контролем, иначе пришлось бы ее вообще изолировать, если не ликвидировать.
— Когда она будет готова? — Вико прикрыл ладонью зевок.
— Она всегда готова. — Лола заметила: дженти Гресс заскучал, поняв, что перспектива нырнуть в мерцающую бездну ему не светит. — Если ей потребуются специальные знания, нужно полдня. А уж легенду для нее мы сочиним — специалисты у нас есть.
— Легенду?
— Привычные для нас мотивы ей непонятны, когда она находится в состоянии транса. У «Ордена хранителей радости» есть свои принципы: лишь возвышенная цель может служить мотивацией поступков, лишь страсть поведет нас вперед навстречу Тьме, преодоление которой есть Свет…
— Ну, хватит, хватит. — Вико поднялся. — Она потребуется через пять дней. Подробные инструкции вам сообщат завтра с утра.
— Еще один момент… — Лола надела маску сожаления. — Когда мы начинали работать с Розой, современной методики еще не было, так что, для введения в транс, ей придется сделать несколько инъекций. Нужное нам состояние продлится не более недели. Успеет?
— Не знаю. Пусть попробует.
Вико чувствовал, что ему уже трудно сосредоточиться. Напряжение последних двух дней давало о себе знать, и он решил, что наступил момент, когда можно позволить себе ощутить усталость.
— Лола, вы не будете против, если я часа на четыре займу ваш диван?
— Разумеется. Не забудьте только прислать потом мемориальную табличку… — Она хотела добавить еще пару слов, но заметила, что дженти Гресс ее уже не слышит.
24 августа 7 ч. 40 м.
За покосившимся письменным столом на серой бетонной стене висело трехцветное знамя Гардарики. Это настолько поразило Валлахо, что он не сразу заметил хозяина бункера, толстячка в странном темно-синем мундире с необычайно массивными погонами, по два маленьких золотых орла на каждом. После двух суток, проведенных в вонючем карцере, Зеро готов был радоваться любой перемене обстановки.
Конвоиры остались за железной дверью, которая со ржавым скрежетом закрылась за его спиной. Толстяк смотрел на Зеро с нескрываемым злорадством. На столе возле его левой руки лежала коробка сигар, а возле правой — громоздкий пистолет.
