Реактор остановлен, команда в 8-40, согласно моему приказу, покинула корабль. Спасательный борт направить в квадрат ТМ-134-876. Я остался на борту один — контролировать систему самоуничтожения. До взрыва 4 минуты. Прощайте все. Служу Конфедерации!"
Генерал Раус делал вид, что терпеливо дожидается, пока Вико закончит читать. В какой-то момент ему показалось, что эвериец вот-вот скомкает послание и немедленно его проглотит, только чтобы не делиться полезной информацией… Но Вико прочел бумагу и даже несколько поспешно передал ее генералу.
За окном, на башне ратуши, которая чудом пережила несколько войн и революций, ударили часы — один, два, три…
На девятом ударе Вико и генерал, не сговариваясь, поднялись со стульев, чтобы почтить память капитан-командора — в этот момент взрыв добил раненый корабль, гордость эверийского флота…
— У него не было родственников? — спросил Раус.
— У Эда? — Вико посмотрел на собеседника с некоторым недоумением. — Вас это действительно интересует?
— Нет. Не особенно. — Генерал одернул мундир и бросился в атаку: — Зато меня интересует другое! Та дрянь, которая разнесла ваш крейсер, наверняка вылезла из пещеры. И еще я хотел бы спросить: кто ответит за все это!? Пока вас тут не было, мы жили спокойно, мирно воевали и никого не трогали. А теперь? Допрыгались! Доигрались со спичками! Я Сезара предупреждал, что добром это не кончится, а теперь и сам команданте пропал! Вы все подстроили?! — Он выхватил пистолет и тут же засунул его обратно в кобуру.
В комнату вошел премьер-лейтенант Кале с двумя фельдфебелями — видимо, рыженькая Матильда, умница, незаметно нажала кнопку вызова караула.
— Вон! — рявкнул на них Вико, и караул исчез, незаметно для себя выполнив свою задачу: генерал слегка успокоился. — А теперь поговорим спокойно и серьезно… Я понимаю вашу обеспокоенность сложившейся ситуацией, но нам всем следует понять, что даже если и придется определять меру ответственности каждой из сторон, то не сейчас, а только после разрешения проблемы. Все решения по пещере были согласованы лично с команданте Гальмаро, поэтому не надо винить во всех ваших бедах Конфедерацию. Я не отрицаю, что в Сиар нас привели конкретные интересы, но согласитесь — если бы мы вызвались помочь вашему Движению просто так, это вызвало бы гораздо больше непонимания лично у команданте, не говоря уже о прочих поборниках свободы и процветания вашей славной страны. Прежде всего надо понять, что нам надо успокоиться, разобраться в том, что случилось, совместными усилиями принять должные меры… А конфликтовать не стоит — мы, вероятно, какое-то время друг от друга никуда не денемся…
Похоже, ему удалось-таки длинной и проникновенной речью загипнотизировать собеседника, так и державшего руку на кобуре. Надолго ли? Все же, в его обвинениях была доля истины — да, имели место некоторые оплошности, не до конца продуманные решения, но и ставки были слишком велики, чтобы отступать. Раусу этого, конечно, не понять — он не политик, он генерал, и этим все сказано… А то, что Гальмаро пропал — это очень своевременно: отношения со старичком в последнее время стали портиться, да и сам он сильно сдал — борьба за свободу и процветание не способствует душевному и физическому здоровью…
— …объединить усилия. Уверен, что вся эта мистическая чушь имеет какое-то человеческое объяснение, надо только его найти. У нас здесь целая научная лаборатория, которая, к сожалению, осталась без руководителя, но ее потенциал по-прежнему достаточен для решения самых сложных проблем.
— Все? — поинтересовался генерал, отгоняя от себя белым носовым платком назойливую муху, которую, наверняка, впустил в помещение премьер-лейтенант, когда ввалился без стука. — А теперь слушайте меня… В вашем распоряжении остается эта гостиница и два прилегающих к ней здания. Немедленно прикажите своим людям разместиться в этих помещениях и носа оттуда не высовывать до особого распоряжения. Действие всех договоров между Республикой Сиар и Конфедерацией Эвери приостанавливается до тех пор, пока не найдется команданте. Из страны я вас пока не выдворяю, но лишь потому, что уверен: команданте найдется. И уж он-то решит, что с вами делать дальше.
Закончив речь, он повернулся к своим офицерам и приказал им выйти и ждать внизу.
— Вико, к сожалению, я могу помочь вам только советом… — В голосе генерала уже не звучало угрожающих интонаций. — В сложившейся ситуации я не могу гарантировать безопасность вам и вашим людям. Вам лучше куда-нибудь убраться до тех пор, пока мы не восстановим связь с команданте…
— Генерал… — Вико сделал паузу, собираясь с мыслями. — Неординарная ситуация требует неординарных решений. Я намерен сегодня же ночью отправиться в Вальпо, чтобы все выяснить на месте. Но мне требуется ваша помощь.
— Никакой помощи! Я уже и так достаточно вам помог…
— По нашим сведениям, вы выдаете лицам, исполняющим ваши распоряжения, документ, обязывающий всех военнослужащих и гражданских лиц оказывать предъявителю всяческое содействие.
— Подделайте. — Раус еще раз помог советом.
— У нас нет образца…
Генерал извлек из нагрудного кармана своего белого френча купюру достоинством в одну песетос, перо и, склонившись над столом, написал несколько строк поперек портрета президента Уэсты. Сделав дело, он тщательно пристроил фуражку к голове и вышел, не попрощавшись.
За окном послышался негромкий рокот мотора и металлический лязг.
— Матильда, посмотри, что там такое… — приказал Вико, разглядывая бумажку, оставленную генералом. Оказывается, в Сиаре за одну песетос можно было купить себе жизнь.
Радистка рыжей молнией метнулась к окну и чуть ли не легла на подоконник, вывалившись наружу почти по пояс.
— Шеф, там драндулет какой-то приехал, с открытым верхом. В нем какой-то поп, наверное, кардинал, о котором тут говорили, а с ним оборванец — это, скорее всего, тот самый отшельник, который ясновидец…
— Матильда! Местные власти запретили нам высовывать носы… — мрачно пошутил Вико. — Я простил только посмотреть.
Матильда втянулась обратно и замерла у окна в ожидании дальнейших распоряжений.
— Что они делают?
— Разговаривают, дженти Гресс.
— Микрофон в окно, телефоны мне.
Через несколько секунд все было исполнено. Матильда оказалась расторопной девушкой.
— …ни в коем случае. Иор не может вещать, не сотворив молитвы святому Огиесу-пустыннику, а это полчаса, не меньше. Правда, начал он уже в пути, так что, может быть, скоро закончит во славу Единого-Всемогущего.
— Отец Стефан, дорога каждая минута. Я должен знать, что случилось. Команданте пропал, эверийцы наглеют, кругом чертовщина…
— Не упоминайте всуе ни имя Божие, ни имени Лукавого.
— Как же вы его уговорили ехать на машине?
— А я и не уговаривал. Он сам сказал: как угодно лишь бы быстро. Да, прикажите кому-нибудь вернуть автомобиль владельцу. Его, по моей просьбе, реквизировали у хозяина крокодиловой фермы.
