– Издалека. – И отвернулся.
– А ты, девушка, из древлян? – не отставал он.
Беляна через силу улыбнулась – неловко выказывать неприязнь человеку лишь за то, что заговорил с тобой, да и одежда незнакомца выдавала в нем человека не бедного. Но воем он тоже не был, это точно…
– Догадлив ты, – подтвердила она.
– И что же древлянка делает здесь, вместе с болотным словеном? Не замышляет ли какую новую кознь против Князя-кормильца?
Я не сразу обернулся, не сразу придумал, как ответить, а потом решил: «Будь что будет! Человек этот мне незнаком, а значит, и нас не знает, не сможет ничего доказать. Буду твердить, что обознался он».
Беляна, стоя спиной к темному, по-прежнему перекладывала непродажные меха. Не вскрикнула, не вздрогнула, лишь руки затряслись будто в лихорадке…
– Ошибаешься… – начал я, оборачиваясь, а закончить не успел – незнакомца и след простыл.
В торговом ряду сутолока и суета дело привычное – затеряться в толпе любой сможет, а все-таки необычно этот человек ушел… Задал коварный вопрос, смутил и исчез, будто никогда его и не было.
Возле нас укладывал пожитки для дальней дороги к дому охотник из чуди – Пересвет. Его и решился спросить:
– Ты тут мужика не видал? Странного такого, в темном охабене? Вот здесь стоял…
Я вытянул руку, указал, где видел незнакомца. Пересвет сунул выручку в руки жене и равнодушно пожал плечами. Та оказалась более словоохотлива:
– Он украл у вас что?
– Нет-нет, – успокоила ее Беляна, – просто ушел, не сторговав ничего…
– Бывает, – Всемила вскинулась на загруженную телегу. Пересвет чмокнул, и повозка поползла прочь, разгоняя теснящихся людей… Только перед двумя посторонилась – Лисом да Медведем. Больше – перед Медведем, потому как никому не хочется на этакую глыбу наскакивать. Даже лошади…
– Как дела? Наговорился иль нет? – поинтересовался, подходя, Лис, а потом увидел дрожащие Белянины руки и насторожился: – Что случилось?
Я расстраивать его не хотел, да и насмешки предвидел, что, мол, говорил же вам – не след соваться в Дубовники, но если Лис что заподозрил – от него уже не избавишься. Пришлось рассказать о темном человеке. Лис заходил кругами, точно зверь в клетке:
– Собирайтесь. Уезжать надо. Медведь крякнул недовольно:
– Куда ж к ночи-то? Переждем до света, а там и поедем.
Беляна, умаявшись за день, поддакнула:
– Нечего опасаться. Коли тот темный нас выдать хотел, то давно бы уж это сделал. Знать, другое что-то у него на уме. Может, просто проверял – те ли мы, кого Князь искал, а потом испугался, что не те, и ушел, неприятностей не дожидаясь…
Вроде верно Беляна подметила, а все же плохо мне спалось. Все казалось, бродит под окном темный незнакомец, прислушивается да принюхивается, будто не человек он, не зверь – нелюдь какая-то… Ночью так намаялся, что к утру уже во всем с Лисом соглашаться стал – и что поездка эта никому не нужна была, и что зря вчера не уехали, и даже что сам я – пустомеля дурной…
Лошадка шла ходко, и людей встречалось немного – Рано выехали, до свету. Уж и городские ворота показались… Лис расслабился, отпустил вожжи, и вдруг метнулся прямо перед лошадиной мордой вчерашний незнакомец, цыкнул звонко. Донка пряднула ушами, рванулась в сторону. Лис заорал, поднимаясь, да поздно – полетела с телеги поклажа прямо на бражку воев, стоявших в сторонке. Пока Лис успокаивал лошадь, а я в поисках темного по сторонам озирался, Медведь поднял с земли упавшую Беляну и подошел к воям:
– Простите, люди добрые. Не привыкла наша лошаденка к городам…
Понял я, что случилось непоправимое, только когда осекся Медведь на полуслове да ахнула приглушенно Беляна, зажимая, ладонью рот. А когда разглядел, на кого свалилось наше добро, то и сам чуть не вскрикнул…
Стоял перед нами, тараща изумленные глаза, Микола. Тот самый, с которым в позапрошлую осень поцапался Медведь, тот, из-за кого нас в темницу Меслава упрятали. Жаль, не только мы памятливы оказались – он тоже.
– Вяжи их! – заорал стоящим рядом приятелям. – Это болотники! Гуннаровы убийцы! Меслав их уж второй год ищет!
– Был ты стервецом, – огрызнулся Медведь, – им и остался. Никого мы не убивали и Гуннара этого вовсе не знаем.
Уж лучше бы он не словами отвечал, а ударами. Тогда, глядишь, и раскидали бы Дубовницких воев, утекли за ворота, а там – ищи ветра в поле…
Но дружинники свое дело знали – ощерились мечами, а один дернул к воротам, и засипели, сходясь, тяжелые створы – заперли нас в городище. Беляна первая поняла – лучше добром сдаться, наши проступки – дело прошлое, может, сговоримся полюбовно с Меславом, а то и откупимся…
– Вяжите. – Порхнули тонкие руки под оскаленные мечи. А за ней следом бросили оружие братья-охотники. Да и мне выбор был небогат…
Дубовники – не Ладога, городище подневольный. В самом городище не убили мы никого, крови не пролили, а за старую обиду должен был с нами сквитаться не городской люд, а Ладожский Князь. А до того городской старейшина разбирал – не наклепали ль на честных людей напраслину. Светозар-боярин стоял старшим над Дубовицкими воями, к нему-то нас и притащили.
Сидел боярин в светлой горнице, по обе руки от него два воя. Оба из нарочитых мужей. Красивые, холеные, золотом да каменьями с головы до пят обвешанные. Светозар отличался от них – одевался просто, только ткань на его рубахе была недешева и оружие блестело замысловатой вязью по рукояти. Я Князя не боялся, так и боярину без страха в глаза глянул. Думал, увижу в них напыщенную спесь, а увидел строгость да вдумчивость. Нет, такой зазря не засудит. Его бы Меславу в советчики, когда будут наше дело разбирать, правых-виноватых искать…
– Вы ли те, кого Меслав разыскивал? – спокойно спросил боярин.
Потекла по горнице густая плавная речь – не соврать, не выдумать… Да и надоело таиться от всех, будто и впрямь мы чего дурное замышляли…
– Мы, – ответила за всех Беляна. И не побоялась же сурового боярского взгляда!
– Только никакого Гуннара мы не знаем и его не убивали, – добавил Медведь.
– Разве не вы два лета тому на Княжью ладью налетели? – вкрадчиво зашелестело сзади.
Повернулся я на голос и остолбенел. Стоял в темном углу вчерашний незнакомец, прожигал огненными глазами.
– Мы, но…
– Ах, дурно лгать боярину! – перебил незнакомец. Прошел крадущимся шагом, встал за спиной Светозара, руки на плечи двум разряженным воям положил, будто оперся на них: – Казнить их надобно, боярин. А то утекут из темницы прежде, чем о них Меслава известят. Из Ладожской-то утекли… Светозар покачал головой:
– Может, не затем их искали, чтоб казнить. Велено словить было, а не жизни лишить. Спешить некуда, дождемся Княжьего слова.
