– Эй, боярин! – окликнули Добрыню с берега, и, на миг отвлекшись, он забыл о странном парне. А когда вспомнил – того на холме уже не было.
«Померещилось», – решил Добрыня, но спустя два дня тот же незнакомец объявился на княжьем дворе. С ним пришел невысокий, хрупкий мальчишка с испуганными серыми глазами. В отличие от своего равнодушного спутника, мальчик все время оглядывался и смущенно краснел, если кто-нибудь пытался заводить с ним разговор. А желающих побеседовать с пришельцами было много. Только разговорить их не удавалось – зеленоглазый быстро отбивал охоту болтать с ним о пустяках. Большинство отваженных крутили у виска пальцем и отходили, оставляя пришлых в покое, – что спрашивать с бездомных бродяг? – но Добрыня заинтересовался ими не на шутку. Что пришлые высматривали на княжьем дворе, почему ни о чем не просили?
Два дня Добрыня лишь косился на них, а на третий не выдержал. В то утро они появились, как обычно, раньше всех и, угрюмо поглядывая на проходящих мимо просителей, привычно расположились на лавке у поленницы.
– Альв! – оторвавшись от окна, подозвал боярин крепкого воя из урман. – Сходи-ка узнай, что этим надобно?
– Да плюнь ты на них! Пускай сидят, – брезгливо поморщился урманин. – Они ж никого не трогают…
– А ты все же сходи! – Добрыня не хотел рассказывать урманину о своих подозрениях. Он давно уже отметил пытливый взгляд пришлого парня и его необычную для смерда ловкость. Уж слишком быстро он скрывался со двора и слишком легко уклонялся от расспросов. Конечно, вряд ли киевский князь прознал о возвращении брата, а если и прознал, то уж точно не успел послать соглядатаев, но кто разберет Мокошину пряжу? А Добрыне совсем не хотелось привечать в Новом Городе киевских наворопников.
– Ладно. – Урманин потянулся, вышел на крыльцо. Добрыня было двинулся за ним, но у двери остановился и сквозь щель стал присматривать за пришлыми.
Легко перешагивая через наваленные на дворе груды оружия и доспехов – Владимир брал в дружину любого, кто захочет сразиться с киевлянами, – Альв неспешно подошел к пришлым. При его приближении большеглазый, похожий на девку, подросток торопливо задергал своего спутника за рукав. Тот вскинул на подошедшего Альва удивленный взор, повел плечами. Урманин что-то сказал ему. В ответ губы зеленоглазого шевельнулись. Добрыня видел проступивший на щеках своего посланца румянец. «Интересно, чего такого пришлый ему ляпнул?» – зная, как редко краснеет урманин, заинтересовался Добрыня, но в это время Альв вытянул из ножен короткий меч. Его движение заметили, – толкая друг друга, ранние просители кинулись врассыпную, кто-то пронзительно и тонко заверещал. Побледнев, молоденький спутник зеленоглазого парня попятился и, зацепившись ногой за лавку, шлепнулся на землю.
Добрыне не нужны были ссоры на княжьем дворе. Подумав, он шагнул на крыльцо и открыл было рот окликнуть Альва, как пришлый, не вставая, ловко шарахнул посохом по ногам разозленного урманина. Тот рухнул на землю, перекувырнулся и, откатившись, вновь вскочил. Теперь отзывать его было бесполезно – это что пытаться отнять у оголодавшего пса кусок мяса – он и хозяина тяпнет, не задумается. Добрыня досадливо дернул щекой. Что ж, схватки меж воями не редкость – то из-за добычи грызутся, то из-за девки, а то просто из-за случайного слова. Пусть потешатся, народ повеселят…
Облокотившись на резные перила, он постарался принять беспечный вид, дабы все видели – он ничуть не сомневается, стычка обойдется без крови. Молодые княжьи петухи друг другу гребни треплют, норов показывают…
Выбирая удобный для нападения миг, Альв принялся выхаживать кругами возле пришлого. Добрыня помнил умение урманина молниеносно налетать на врага – в урманских землях на поединках короля Харальда Альв не раз заставал его врасплох. Справиться с пришлым бродягой урманину не составляло труда. Добрыня усмехнулся, представив испуганное, измазанное пылью лицо зеленоглазого. Сколько противников Альва после поединка с ним теряли прежнюю спесь? Теперь уж и не упомнить… Многие остались там, в холодных фьордах полуночи, рядом со своим королем, и лишь самые отважные и решительные пошли с Владимиром добиваться справедливости в русской земле. Забыли обиды и распри, чтобы скрестить мечи с одним врагом…
Дружный вскрик толпы вернул боярина на княжий двор.
– Добрыня… – обескураженно шепнул кто-то ему в ухо. Боярин взглянул на дерущихся и едва сдержался от восхищенного вскрика. Даже ему, самому могучему из Владимировой дружины, не удавалось завалить Альва, но зеленоглазый пришелец сделал это легко, будто играя. Меч урманина валялся далеко от места схватки, у крыльца, а сам Альв извивался на земле, прижатый коленом зеленоглазого. Мешая ему дышать, посох пришельца глубоко вдавился в белую полоску его шеи у основания черепа, как раз под волосами. Лицо Альва скрывалось в дворовой пыли.
– Отпусти его! – шагнул с крыльца Добрыня. Зеленоглазый повернул к нему голову, усмехнулся:
– Я-то отпущу, так ведь он вновь за свое примется! «Даже не запыхался!» – искренне изумился боярин, однако вслух строго повторил:
– Отпусти! – и пояснил уже мягче: – Альв – дружинник. Он моего слова послушает!
– Коли так… – Нехотя поднявшись с колен, пришлый снял посох с шеи урманина. Отряхнувшись, тот молча подобрал меч и бурча что-то пошел прочь, сплевывая набившуюся в рот пыль. Зеваки проводили его презрительными взглядами и, поняв, что самое интересное позади, принялись расходиться.
– Ты очень ловок, парень, – подступая к пришлому, негромко выразил свое восхищение Добрыня. – Не хочешь ли послужить новгородскому князю? Отомстить братоубийце, что ныне над всей Русью стоит?
Не торопясь отвечать, зеленоглазый поднял с земли дорожную суму, отряхнул ее и как-то отрешенно заметил:
– Ой, Добрыня! Хватит уж о справедливости болтать! Ты эти сказки другим сказывай! Я князей знаю:
Владимиром движет не столько месть, сколько желание стать единственным властителем русской земли.
– Откуда мое имя ведаешь?! – забыв одернуть нахального смерда, вскинулся боярин. Тот передал суму своему мальчишке, окатил Добрыню пронзительным взглядом. Боярину вдруг захотелось поежиться или прикрыть лицо, но, отведя глаза, пришлый вымолвил:
– Кто ж о тебе не знает?
Добрыня вздрогнул. Речи пришлого настораживали. Вопросом на вопрос отвечает лишь тот, кому есть что утаивать…
– Не бойся, боярин. Я не Ярополков послух… – догадался о его тревоге пришлый.
– Мне, да такого, как ты, – бояться?! – пренебрежительно скривился Добрыня. Если бы пришлый знал, как трудно давался боярину этот безразлично-презрительный вид! – Ты откуда родом и как звать?
Парень тряхнул головой:
– К чему спрашиваешь, боярин? Разве в имени дело? Имена людские, что песок, – все крупицы в нем одинаковы, одна с другой схожи, без пригляду не отличишь. Я тебе интересен лишь потому, что урманина осилил, а еще потому, что три дня сиднем на княжьем дворе сидел и просьб не высказывал.
