Всхлипывая и потирая изодранные в кровь ноги, Рогнеда залезла под невысокую елку, прижалась щекой к ее шероховатому стволу. Владимир не найдет ее…
Ветки напротив слегка шевельнулись. Неужели нашли?! Затаив дыхание, Рогнеда подобрала ноги, вжалась в елочку. Ветви опять зашевелились, приподнялись. Сдерживая крик, княжна закусила губу – чьи-то жуткие желтые глаза неотрывно глядели на нее сквозь хвою. А чуть сбоку еще одни… И еще…
«Волки», – сообразила она, и вдруг страх ушел. Сдаваясь судьбе, Рогнеда выползла из укрытия прямо к горящим огням волчьих глаз.
– Пускай так… Лучше умереть, чем вернуться к Владимиру, – прекрасно понимая, что никто не услышит, тоскливо шептала она.
Однако звери услышали, даже отозвались негромким ворчанием. Почуяв легкую добычу, они перестали таиться. Рогнеда даже не знала, что волки могут быть такими страшными. Огромные звери бесшумно кружили возле нее, опаляя горячим дыханием и вываливая из приоткрытых пастей красные, влажные языки. Их косматые тела издавали терпкий запах зверя и смерти. Один – самый крупный – изготовился к прыжку. Рогнеда зажмурилась. Конец… Прощай, Ярополк, прощай, жизнь!
Что-то влажное и холодное скользнуло по ее ноге. Невольно приоткрыв один глаз, она увидела у своих судорожно скорченных ступней пеструю, довольно крупную змею с длинными белыми отметинами на боках. Шурша опавшими листьями, змея заскользила вокруг княжны, выписывая пестрым телом замысловатые фигуры. Волки замерли. Не понимая, что происходит, Рогнеда отчаянно цеплялась за исчезающее сознание. Танец змеи завораживал ее, как, впрочем, завораживал и лесных хищников. Первым сдался тот самый крупный, что готовился прыгать. С тяжелым вздохом, совсем как уставший человек, он опустился на землю, положив узкую морду на передние лапы. Следом лег еще один, и вскоре уже все звери лежали перед ней, пристально глядя на змею желтыми умными глазами. «Словно сторожат меня, – одурев от ворожбы змеиных извивов, подумала Рогнеда и улыбнулась. – Уж с этакими-то стражами Владимиру меня не взять». А затем ее веки налились неимоверной тяжестью, а все тело стало мягким и податливым, словно у соломенной куклы, которую жгут по весне веселые хороводы. Она забыла о погоне и о зверях. Ускользая вместе с полосатым телом змеи, мир закружился вокруг нее загадочными образами, и ей показалось, будто не волки лежат на поляне, а сидят люди в звериных шкурах и с волчьими глазами, а перед ними змеей пляшет-ворожит красивая черноволосая девка с узким смуглым лицом и гибким станом. Повторяя танец, ее длинные шелковистые волосы вьются по ветру, изменчивыми кольцами опутывают гибкий девичий стан и, вздымаясь к небу, темной тенью скрывают собой весь мир…
ГЛАВА 40
Когда из темноты стали проявляться зелень деревьев и угрюмая серость неба, люди-звери пропали. Рогнеда не ведала, как и куда, а может, они и вовсе ей привиделись, но черноволосая девка по-прежнему стояла на поляне. Только плясать перестала. Но и без пляски она смогла бы заворожить любого. Темные густые волосы девки даже под дождем казались пышными, огромные карие глаза на худом лице сияли влажной темнотой, а маняще-алые губы чуть выпячивались вперед, придавая всему лицу загадочное и немного оскорбленное выражение. Будучи княжной, Рогнеда повидала немало красавиц, но подобной еще не доводилось. Очарование незнакомки было каким-то диким, опасным, сродни красоте лесной кошки. Может, так казалось оттого, что она была совсем голой и лишь длинные, чуть ли не достающие до земли темные волосы прикрывали ее узкое гибкое тело, а может, плавная грация ее движений напоминала легкую поступь опасного зверя, но кем бы она ни была, Рогнеда испугалась. Углядев в глазах княгини страх, незнакомка отступила к елям и, словно извиняясь, слегка склонила голову. Густые волосы, гладким, мягким покрывалом скользнув на ее лицо, прикрыли один глаз, а в другом заметались сострадание и боль.
– Прости, – певучим глубоким голосом произнесла девка. – Не хотела я тебя пугать… Просто привыкла, что ваш род меня не замечает. А коли и видят, то деревцем-березой иль змеей…
Змеей? Уж не той ли, что нынче отогнала от Рогнеды неминуемую смерть? Ведь давно уже миновал Овсень Малый, и все змеи до лета спрятались в свои норы. Откуда же взялась та, виденная ею? Рогнеда верила в старые сказки о болотной царице-змее Скоропее, о Волотах-богатырях, о говорящих птицах – одну такую, постоянно выкрикивающую бранные слова, княжна сама видела на торгу у заморского купца, верила, что когда-то, в стародавние времена, духи жили рядом с людьми и даже говорили с ними. А потом что-то не заладилось, и нежити ушли в деревья, траву, воду и землю. Правда, некоторые люди твердили о каком-то ином мире, называемом кромкой, где будто бы поселились духи, но почему они спрятались от людей, не знал никто, а Рогнеда с детства чуяла рядом их незримое присутствие. Она вздохнула. Что бы сказали братья, кабы увидели эту девку? Небось, не посмеялись бы, как раньше, не назвали бы выдумщицей… Только ныне не увидеть им ни девки, ни солнышка. Владимир убил малолеток…
– Я огорчила тебя, – с сожалением вымолвила незнакомка. – Прости. Я боялась, что волки съедят тебя. Ты такая красивая и такая несчастная…
Рогнеде давно не доводилось слышать ласковых слов, потому, не сдержавшись, всхлипнула и выплеснула тоску слезливым ручьем.
– Ах, Горислава! – Девка тут же оказалась рядом и, вглядываясь в искривленное горем лицо княгини, присела на корточки. – Бедная ты, бедная, Горислава.
– Почему – Горислава? – Произнесенное девкой имя так изумило княгиню, что она подавила всхлипы. – Ты ошиблась, обозналась… Меня Рогнедой зовут.
– Нет, нет. – Испуганно взмахнув руками перед ее лицом, девка отодвинулась. – Я-то знаю. Ты – Горислава, та, что горем славна. Отныне тебя так станут величать.
Рогнеда отерла лицо. Может, и права лесная незнакомка? Лучшего имени для нее нынче не сыскать. Горислава… Славная в горе…
– А ты кто? Как зовут? – спросила она. Вокруг, словно прислушиваясь к разговору, замерли мокрые деревья. Слабый дождик вяло покрывал их ветви серебристыми каплями, и, не умея удержаться на гладкой коре, те быстро сбегали вниз. «Деревья плачут», – внезапно подумала Рогнеда и вновь оглянулась на незнакомку:
– Ты что тут делаешь?
– Я – дух. Невидимая… Знаешь о нас?
Княжна помотала головой. Лицо девки разгладилось:
– Так я тебе расскажу! Невидимые – это те, кого прокляли иль выгнали на верную смерть. Меня матушка еще вот такой, – показывая, она слегка развела ладони, – задушила. Задушила и закопала под той елочкой, где ты от волков спряталась. А на беду под той елочкой змея жила. Так и вышло, что тело мое умерло, но посколь была мне Мокошей нить до семнадцати лет сплетена, то люди меня лишь змеей видят. А на самом Деле я просто – Невидимая. Нас много таких. Кто в дереве показывается, кто в травинке-камышинке, кто в камушке. Знаешь, отчего новые ложбины в земле появляются?
– Нет, – слегка оторопев от словоохотливости девки, качнула головой Рогнеда.
– Оттого, что когда мы, Невидимые, вместе собираемся, Матери Земле нас не выносить – вот она и прогибается под нашей тяжестью… – радостно закончила рассказчица и, удовлетворенно тряхнув волосами, уселась напротив.
