– Когда поедешь? – спросил Вику Ярослав.
– Завтра.
– Тогда сегодня проводы устроим, – сказал Артем. – И доставим тебя к поезду. Или ты самолетом?
– Самолетом.
– Ну, тогда билет закажем сейчас. – Алена взяла телефонную трубку.
Вика вошла в отведенную ей комнату и начала собирать вещи.
Москва
– Ну что ж, – кивнул генерал-лейтенант ФСБ, – придется идти на силовой вариант. Не можем мы позволить американцам захватить Антонова. Черт возьми, капитан Соколов из МУРа неоднократно докладывал начальству о возможном похищении Антонова, но никто не обратил на это внимания, а капитана даже отстранили от дела.
– Полковник Зимин и подполковник Рубакин тоже… – начал подполковник ФСБ.
– Этим будут заниматься служба собственной безопасности МВД и прокуратура, – перебил его генерал-лейтенант. – А у нас, как я понял, тоже есть оборотень. – Он взглянул на Батина.
– Есть все основания так полагать, – ответил за генерала подполковник.
– Дела, – покачал головой генерал-лейтенант, – работаем в подполье, – усмехнулся он. – Надеюсь, вы доверяете всем присутствующим, генерал? – спросил он Батина.
– Я запомню всех, кто был здесь, и если…
– Что вы себе позволяете, генерал Батин? – недовольно прервал его седой мужчина в штатском.
– А почему вас это задело, Молин? – улыбнулся генерал-лейтенант. – Генерал Батин ведет расследование по моему приказу. Вы не забыли отметить в списке и мою фамилию? – спросил он Батина.
– Все записаны, – кивнул тот.
– Вот это правильно! – засмеялся генерал-лейтенант. – Так, – уже серьезно продолжил он. – Еще десять дней тебе дается на частное расследование, а уж потом, Батя, извини, начнем полномасштабную проверку.
– Спугнем мы его, – проворчал Батин. – Но за десять дней я постараюсь найти этого сукиного сына.
Генерал-лейтенант рассмеялся:
– А ты все такой же, Батя!
– Верно, не изменился.
– Итак, генерал Батин, – серьезно проговорил генерал-лейтенант, – у вас есть десять дней, включая сегодняшний.
– Ты чего? – спросил Доллар плачущую Варвару.
– Виновата я перед тобой, – всхлипнула она, – и перед Зойкой тоже! – Уткнувшись ему в грудь, она зарыдала.
– Да ты толком говори, – попросил Олег. – В нем виновата-то?
– В чем дело? – В комнату вошла Зоя. – Что ты с ней сделал?
– Да я вообще не при делах, вошел, а она плачет. Я только спросил, что случилось. А она говорит, мол, виновата я перед тобой и перед Зойкой.
– Варя, – спросила Зоя, – в чем дело? Что произошло?
– Прости меня, ради Господа, Зоенька, – сквозь слезы произнесла та.
– Варя, – продолжила Зоя, – за что тебя прощать? Перестань. С мамой что-то случилась?
– Понимаете, – Варя вытерла слезы, – я не сказала в милиции о документах. Тогда, когда все случилось… – Она снова заплакала.
– Так, – Олег отстранил Зою, – хорош слезы лить. Что за документы?
– Бумаги в кожаной папке. Аркадию Евгеньевичу женщина ее привезла. Бумаги профессора Юдина. Хозяин спрятал их в гараже. Там у него где-то сейф. Помню, он звонил куда-то и говорил: «Теперь все вы у меня в руках». И тот, кто тебя из Санкт-Петербурга прислал, про эти документы спрашивал у Аркадия Евгеньевича. Тот говорил, что они в надежном месте и никто, кроме него, их не найдет. А ко мне в деревню какие-то двое приезжали. И сказали… – Варя снова заплакала.
– Да хорош мокроту разводить! – разозлился Олег. – Говори…
– Умеешь ты женщин успокаивать! – В комнату вошел Виталий. – Кстати, ко мне насчет бумаг мент подходил, капитан Родионов, и тоже спрашивал. Я сказал, что ничего не знаю.
– А почему я только сейчас об этом слышу? – Олег недовольно посмотрел на него.
– Да потому что это было десять минут назад. Я шел от магазина, и он остановил меня.
– А те, кто тебя спрашивал, – спросил Варю Олег, – они назывались?
– Сказали, что друзья Асташина. Они, мол, не хотят, чтобы у дочери убитого Аркадия Евгеньевича были крупные неприятности. А неприятности будут, если они не получат документы.
– Пойдем, покажешь, где сейф, – сказал Олег.
– Нет там ничего, – ответила Варя.
– Пойдем в гараж, – повторил Олег.
* * *
– Я не знаю, что делать, – вздохнул Родионов, – ни одной зацепки нет. Я уже и по магазинам ходил, по парикмахерским и… – Соколов рассмеялся. – Ты чего? – удивился Родионов.
– Я тоже весь день вчера ходил по точкам, где бывают состоятельные дамы. Думал, может, голос узнаю. Или она увидит меня и как-то себя выдаст. Но не вышло. Сглупили мы с тобой тогда здорово.
– Да понял я это. Но документы где-то должны быть.
– Где? Может, их Юдин с собой забрал. А может, и не было ничего. Просто пугал он – если что с ним случится, документы тут же попадут в милицию. А если и были они, его тот, кто Антонова похитил, обнадежил, что возьмет его с собой. Он и отдал ему бумаги. Скорее всего так и было. Если Юдин поверил, что улетает из России, то оставлять документы здесь было опасно.
– А остальные? Асташин, питерский этот, Гродницкий. Они не могли?..
– Могли, но скорее всего не стали. Они вступили в это уже под конец и наверняка оборотня не знали. А если и знали, то Румянцева или Зимина.
– Получается, их убрали, чтоб не путались под ногами?
– Убрали всех, кто знал о новом наркотике. И меня пытались из-за того, что я вышел на наркотик. Вот чего все они очень боялись. Я не уверен, что Румянцев и Зимин знали нашего оборотня. Да и остальные вряд ли. Хасанум Джамальо помогал Зимин. Так что только аз-Захави знает оборотня. И наверняка этот гад сейчас ждет бабки за наркоту, которую делает Антонов. А тот, видно, не может получить много зелья сразу, да вероятно, и не хочет. Он, конечно, маменькин сынок, но характер у него имеется. К тому же сибиряки говорили, что он жестче стал и, когда его брали, вел себя по-мужски. Так что вполне возможно, что он не делает достаточное количество наркотика. А хозяева его не трогают, потому что опасаются, что вообще ничего не получат.
– Да если кто-то увидит процесс приготовления, то сам запросто получит сколько надо.
– Нет. Заведующий лабораторией говорил мне, что в процессе приготовления есть какая-то тонкость, которую невозможно уловить.
– Понятно. Как думаешь, увидим мы Антонова живым?
– Не знаю. Скорее всего нет. Хотя сигнал о новом наркотике есть, даже название кто-то придумал. Я пробовал расшифровать, но не вышло.
– А что за название?
