Изумруд как будто окончательно успокоился, во всяком случае, первый порыв его гнева и замешательства прошел. Так или иначе, тираду Анатинны он выслушал молча, только дергал себя за бородку, да внимательный взгляд его маленьких глазок перебегал с тетки на племянницу.
— Нет, — вполголоса произнес маг, — нет, к страже мы не станем обращаться. Никто не должен узнать, что простому смертному по силам ограбить Эвильета Изумруда… Нет. И никто этого не узнает… Никто не узнает…
Лауре стало еще страшнее от этого «никто не узнает», и она торопливо сделала еще один глоток из кружки, пытаясь не выдать испуг. Эвильет отпустил истерзанную бороденку, машинально сунув в карман несколько оставшихся в горсти волосков, и решил:
— Хорошо, ступайте по комнатам. Через пять минут… Да, не позже, чем через пять минут, я снова хочу вас видеть… На кухне говорить не годится… Через пять минут жду вас в гостиной. И вспоминайте, что вы вчера заметили подозрительного. Ступайте!
Тетка первой вышла из кухни, твердо ступая босыми пятками — прямая как палка и исполненная достоинства. Лаура торопливо выскользнула следом. «Нужно пережить сегодняшний день, — твердила она про себя, — только сегодняшний день. Старик не сможет меня уличить, потому что Кари придумал все хорошо. У Кари все удается, и сейчас дело обернется так, как он задумал… Нужно только пережить сегодняшний день…»
Переодевалась Лаура в спешке, суетливо швыряя детали туалета как попало на постель. Чем больше она торопилась, тем непослушнее вела себя одежда. Рукава, словно живые, уворачивались от дрожащих ладоней, а непослушные пряди волос то и дело норовили выскользнуть из пальцев, едва девушка пыталась собрать их в пучок… Должно быть, поэтому она и замешкалась. Когда за дверью послышался деланно-спокойный голос Анатинны: «Лаурения, голубушка, ты готова?», девушка стояла в одном башмаке и расстегнутом платье, тщетно пытаясь удержать собранные в хвост волосы левой рукой, тогда как правая неловко нашаривала голубую ленточку под скомканной ночной рубашкой, брошенной на разобранную кровать…
— Иду, тетя Тинна, — пискнула Лаура, — сейчас! — и торопливо запрыгала на одной ноге, пытаясь удержать равновесие и затянуть узел на затылке.
В коридор она выскочила, все еще застегивая непослушные пуговки, — и едва не налетела на тетку.
— Спокойнее, дорогая, — буркнула Анатинна и прежней твердой походкой зашагала в гостиную.
— Да, тетя, — виновато промямлила Лаура, пристраиваясь следом.
Чародей поджидал их, сидя за столом. Перед ним лежали магические кисеи, и мастер Эвильет внимательно изучал их, мял и прощупывал, избегая, впрочем, склоняться слишком низко над зачарованными тряпицами. Когда женщины вошли в комнату, он прервал свое занятие и, подняв ладонь, велел:
— Довольно! Оставайтесь там, где стоите.
Чародей не желал, чтобы служанки сели за стол перед ним — они должны были стоять, словно провинившиеся детишки перед строгим воспитателем, напротив важно восседающего на стуле чародея.
— Итак, — довольно спокойно заговорил Эвильет, — ты, Анатинна, не заметила ничего подозрительного вчера?
— Нет, мастер.
— А ты, Лаурения?
— Нет…
— Ну что ж… Значит, не заметили… Однако воры умудрились проникнуть в мой дом, минуя запоры и магические ловушки, сумели влезть в мой кабинет, чего не удавалось никому прежде… Помолчи, Анатинна… Вы, две клуши, спали, пока злодей взламывал окно в кабинете. Вы спали, пока злодей отворял двери ваших комнат — одну за другой — и приближался к вашим постелям, чтобы воспользоваться этим. — Старик ткнул пальцем в кисею.
Лаура непроизвольно поежилась и опустила глаза, когда чародей взглянул в ее сторону. «Интересно, — вдруг подумала она, — а как бы я себя вела, если бы была невиновна в этом деле?»
— Если вор воспользовался сонным волшебством, — вставила тетка, — значит, он мог использовать и другие чары, из-за которых мы и не услыхали, как он вошел.
— «Он»? Ты думаешь, дорогая моя, что вор был один?
— Я не знаю, — голос тетки не дрогнул, — вы сами, мастер, сказали «злодей».
— Да, верно. Я так сказал. Потому что я знаю, — старик встал и неторопливо двинулся вокруг стола, продолжая буравить взглядом тетку, — вернее, подозреваю, кто здесь побывал ночью. И он заплатит мне за это, дорого заплатит… А также и его помощник…
Колдун двигался к тетке, продолжая буравить ее злыми глазками, но проходя мимо Лауры, вдруг резко обернулся к девушке и, схватив ее за руки, дернул на себя, заставляя наклониться и глянуть в глаза:
— А ты, дитя, что скажешь? Ведь это бы он? А?
— Кто он, мастер? — Лаура из последних сил пыталась остаться невозмутимой, хотя сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выскочит наружу. — Я не знаю… Я спала…
— Кто? — переспросил Изумруд, привставая на цыпочки и притягивая одновременно лицо девушки чуть ли не к самому своему носу. — Да твой дружок Карикан! Кстати, где он? А?
— Я не знаю… Он уехал… Я не знаю… Отпустите меня, мастер…
— Да, господин Эвильет, — снова подала голос тетка, — соблаговолите пояснить свои слова. Разве не вы услали сэра Карикана из столицы с каким-то делом?
— Ах да…
Словно что-то вспомнив, маг отпустил Лауру, так что девушка непроизвольно сделала шаг назад, восстанавливая равновесие. В то же время сам Изумруд неожиданно резко метнулся к Анатинне и, что-то неразборчиво буркнув себе под нос, ткнул старшую служанку в лоб ладонью. Та охнула и мешком сползла на пол. Лаура с ужасом наблюдала, как тетка склоняется все ниже и ниже…
— Не беспокойся за нее, дитя, — бросил Эвильет, — она спит. Пока спит. А с тобой я хочу поговорить более подробно… и без лишних ушей. А главное — без лишних языков. Терпеть не могу, когда меня перебивают на полуслове.
Лаура смотрела на него, приоткрыв рот от ужаса, она словно оцепенела и не могла пошевелиться… Изумруд шагнул к девушке и выбросил вперед руку, снова повторяя заклинание — перед тем как погрузиться в забытье, Лаура заметила злой блеск перстня на пальце старика…
Очнувшись от чародейского забытья во второй раз, Лаура сперва не смогла сообразить, где она и что с ней. В этот раз не было никакого цветного круговорота в памяти — только туман. Темный, липкий, злой туман… Затем постепенно пелена перед глазами рассеялась и девушка с удивлением поняла, что разглядывает собственные колени, сидя на стуле… Она подняла голову и огляделась — темная маленькая комнатенка показалась совершенно незнакомой. Поодаль лестница, ведущая к люку в потолке… Сама Лаура сидела в углу, а перед ней за низким столиком расположился Эвильет Изумруд. Он чем-то увлеченно занимался, работая обеими руками, но Лауре не удалось рассмотреть, чем именно колдун увлечен. Между его рукоделием и Лаурой на столе стояла лампа, закрывая ладони старика. А тот деловито, без суеты, трудился, бросая время от времени взгляды на Лауру.
