Клепетти надела шляпу и плащ.
– Отведи ее в комнату, – велела она Китре и повернулась к Джейм. – Гилли говорил, что ты умеешь танцевать.
– Это был бой Сенеты… Н-не хочешь ли ты сказать, что мне надо…
– Верно. Я пойду за подмогой, и надо выиграть время, пока я не вернусь или пока они не вольют в себя побольше вина для усиления снадобья. Благодари богов, что они решили выпить все, что смогут, до того, как поджечь трактир, а то бы нам давно уже пришел конец.
– Н-но, Клепетти, что, если я им не понравлюсь?
– Надо рискнуть. Надевай какой-нибудь костюм Танис, и хоть стой потом на голове, но займи их. – С этими словами вдова исчезла за уличными дверьми.
Джейм секунду изумленно смотрела ей вслед, потом помчалась в комнату Танишент, подталкиваемая нарастающим воем толпы.
Китра уложила танцовщицу в постель и старалась удержать ее там. Не обращая внимания на обеих, Джейм зарылась в сундук, стоящий возле кровати Танис, выбрасывая из него яркие тряпки направо и налево. Есть тут хоть что-то, что не свалится с нее при первом же шаге? Длинный черный шарф, пара просвечивающих шаровар… Джейм сорвала кофту, натянула найденные штаны поверх своих, чтобы держались, обернула шарф вокруг шеи, перекинула его крест-накрест поверх маленьких грудок, завязала узлом на спине. Быстро шагнула к дверям и остановилась, словно врезавшись в стену, – никто не должен демонстрировать танец Сенеты на людях с открытым лицом. Кто-то твердил ей это множество раз. В памяти мелькнуло лицо и исчезло во вспышке боли. Она схватила еще один газовый шарфик, обернула его вокруг головы и вышла наружу, на галерею. Ветер донес до нее возмущенный ропот.
В главном зале воцарился хаос. Половина народу все-таки пала жертвой маленькой черной бутылки Клепетти: люди или замерли с широко открытыми невидящими глазами, или дико озирались по сторонам. Домоправитель Марплета пытался привести в чувство своих бойцов. Но кто-то еще оставался в более-менее ясном рассудке. Один уже вскочил на центральный стол, размахивая пылающей головней. Джейм вбежала в комнату. Прыгнув на стол, она пнула человека с огнем прямо в живот. Он свалился на пол, скрючившись в воздухе от боли, а факел еще летел. Настала секунда удивленной тишины, будущая исполнительница и зрители уставились друг на друга. Потом, глубоко вдохнув, Джейм отвесила головорезам низкий, почтительный поклон. И, запинаясь, начала танцевать.
Дрожащая мелодия флейты полилась с галереи – это играл Гилли. Никогда раньше он не играл для нее, не знал, какая мелодия нужна сейчас, и остановился на любимой песне Танишент. Все хуже и хуже, в отчаянии подумала Джейм, пытаясь подстроиться. Все, что ей нужно сейчас, – это отвлечь публику, но как ее выступление не похоже на вызывающие, соблазнительные танцы Танис. Да бой Сенеты и не предназначен для услаждения взоров, марплетовские задиры смотрят на нее только потому, что еще не поняли, что, собственно, она делает.
Но сущность танца крепла. Долгие тренировки вскоре заставили Джейм забыть о страхе, она уже летала, выполняя привычные упражнения, чувствуя, как внутри и вокруг нее растет сила. Никогда еще она не испытывала такого, тренируясь одна на своем чердаке. Энергия текла к ней со всех сторон, от всех людей, глядящих на нее, раскрыв рты. Неприкрытая жажда светилась на каждом лице. Джейм увидела это, и у нее перехватило дыхание, но что-то внутри нее отозвалось. Жестом беспечным и торжественным, она, повинуясь общему желанию, сбросила одежду. Такое случалось и раньше, такое случится еще не раз. В крайней интимности танца она давала каждому мужчине то, чего он хотел больше всего, и забирала у него все, что он мог дать, – не прикасаясь ни рукой, ни губами.
Потом поднятые кверху лица одно за одним стали исчезать. В нахлынувшей тьме вместе с ней кружились тени с золотыми глазами. «Жрица, – шептали они ей, – Избранная Владыкой, накорми нас, дай нам пищу. Танцуй!» И она танцевала – в веселье, в страхе, прикасаясь и чувствуя касания, – пока все звуки не смолкли, и она осталась одна.
Джейм очнулась и обнаружила, что стоит на коленях на столе. Комната была пуста, только вдова сидела и пристально смотрела на нее.
– Который сейчас час? – спросила Джейм, потягиваясь, ощущая что-то непривычное во всем теле.
– Скоро рассвет. Ты сидишь так несколько часов.
Память частично вернулась к Джейм, ударила в голову, остановив движение на полпути.
– Что случилось? Ты привела помощь… или мое выступление было так отвратительно, что они все с визгом повыпрыгивали из окон?
– Я встретила пару стражников, они пришли сюда верно, – сказала вдова, – но когда мы вошли, им нечего было делать тут. Все таращились на тебя. И когда ты в конце согнулась и уселась вот так, казалось, что у них больше нет сил смотреть. Самая странная вещь – ужасная, дьявольская, – какую я только видела. Мы должны были проводить их до дверей. Они шатались и звали тебя, мне пришлось пообещать, что следующей ночью ты снова будешь танцевать.
– Ох, Клепетти, нет!
– Ох, детка, да, если ты не хочешь еще одного бунта. Но не огорчайся, – яростно добавила она, – мы подольем им еще немного черного макового молочка, хотя я сомневаюсь, что с тобой это потребуется. Ты удивила меня, девочка. Не знаю, как ты это делаешь, что тут – кожа да кости, но ты соблазнила каждого мужчину в этой комнате… и кое-кого из женщин тоже. Даже Танишент никогда не вытворяла такого.
– Танис! Я совсем забыла о ней. Как она?
– Ушла. Китра оставила ее без присмотра, чтобы поглядеть на тебя, она и ускользнула. Измена, старость, конкурентка – для одной ночи многовато, не удивительно, что она сбежала. Думаю, мы вернем ее. Будет она танцевать здесь или нет – неважно, тут ее дом, и сейчас он нужен ей как никогда. А тебе нужно поспать. Завтра – да нет, уже Сегодня – мы подыщем для тебя костюм получше, который не свалится так быстро. Не смотри на меня так, детка. Нравится тебе это или нет, но ты сейчас на взлете, и твой успех в твоих руках… И в этих цыплячьих ножках, – добавила она.
Глава 7. БАЛ ШУТОВ
Послание было написано летящим почерком на куске дорогого пергамента.
Танцовщице Абтирр надлежит присутствовать на Балу Шутов в Эдор Тулиг и дать представление перед Его Высочеством Принцем Металлондара Озимарденом.
– Замечательно, – печально сказал Тубан, заглянув в бумагу через плечо Джейм. – Я предполагал, что рано или поздно это случится. Его высочество всегда интересовался всем необычным, а тут как раз ты.
– Это очень лестно. – Джейм скорчила рожу. – Но если уж на то пошло, мне совсем не нравится его тон. Он что, думает, я, как собачонка, побегу к нему, высунув язык от усердия, едва он соблаговолит свистнуть?
– Волей-неволей станешь высокомерным, когда ты богатейший человек в Тай-Тестигоне, а может, и во всех Восточных Землях, – сказала Клепетти, стоя на верхней ступеньке лестницы. – На вот, лови.
Она кинула Джейм сверток лент, который в воздухе раскрылся и полетел вниз трепещущим и переливающимся разноцветным потоком, и все это великолепие приземлилось на Тубана, Джейм и ближайший стол, угодив в миску с супом для раннего посетителя.
