Трава под ногами сухо потрескивала. Горы окрасились в золотистые цвета шкуры барса, лежащего рядом. Когда же пойдет дождь?
«Это должно случиться в Канун Зимы, – говорила она Балдану, – чтобы можно было спасти посевы. Помни, что ты должен говорить людям: если они верят, что Горго пошлет им дождь, то он сделает это. Страх грядущего голода должен подтолкнуть их. Если вера действительно создает реальность или если дождь пойдет сам собой, по воле природы, этого, наверное, будет достаточно, чтобы воскресить Горго».
«Но если будет дождь, не заявят ли на него права и остальные боги?» – спросил Балдан.
«Пускай. Горго все равно самый подходящий кандидат. Это будет такое же чудо, какое выдвинуло его в Новый Пантеон. Его приверженцы будут помнить об этом. Они должны…»
Пламя как клубок неистово извивающихся красных змей. Нет, эти идиоты решительно вознамерились спалить город. И начали с собственного дома – эти фантастические ломаные линии могут принадлежать только Дворцу. А вот и звук, совсем слабый, не заглушающий трескотни кузнечиков. Крики, аплодисменты. Итак, представители наконец выбраны. Теперь-то и начнется самое веселье.
Новичок из Обода навис, сверкая глазами, над сидящим Непутем.
– Возьми свои слова обратно, – процедил он сквозь зубы.
– А что такое? – нахально усмехнулся тот. – Каждый знает, что это правда. Может, твой мастер и выбран как человек Свят-Халвы, но все мы знаем, что он будет голосовать за того, кто заплатит больше.
– Лжец! – прохрипел новичок, и в его руках появился нож. Непуть отпрянул и грохнулся со скамьи на пол.
Дерзец перехватил руку с ножом и вывернул ее. Драчун перевернулся в воздухе и опрокинулся на спину. Во все стороны полетели кружки. Сторонники обеих партий (некоторые уже обнажили клинки) застыли.
– Позвольте кое-что напомнить, – негромко произнес Дерзец во внезапно наступившей тишине. – Открытая стычка между партиями может быть понята как необъявленная внутригильдиевая война. Сторону, которая начнет первой, Пятеро будут счастливы обобрать до нитки. Если они не смогут решить, кто виновен, то пострадают все. Если же, несмотря на это, кто-то из вас еще хочет драться, то пусть начнет с меня – и я, во имя всех богов, быстро покончу с ним.
Последовало неловкое молчание. Потом, один за другим, воры вновь расселись по местам. Дерзец оглядел всех, поигрывая отобранным ножом. Убедившись, что все успокоились, он кинул клинок обратно владельцу, вежливо проговорив:
– На твоем месте я бы убрался отсюда. Сейчас.
Новичок послал ошеломленному Непутю последний ядовитый взгляд и, протискиваясь сквозь толпу, направился к дверям. Дерзец потребовал новую кружку пива взамен той, что валялась сейчас где-то под столом. Медленно, очень медленно его сердце перестало колотиться и застучало в обычном ритме.
В десяти разбросанных по городу тавернах три его младших брата, два племянника и пять кузенов (все – члены Гильдии) ждали так же, как и он сейчас, – с кинжалами наготове. Немного удачи и нахальства – и они уберегут Тай-Тестигон этой ночью от хаоса.
«Нет, – думала Джейм, – не так уж много в городе осталось здравомыслящих людей. Но всегда найдутся те, кто видит дальше остальных и не даст Гильдии распасться – ради будущего».
Жур дремал, положив голову на ее колено. Вдруг он встрепенулся, вздернул голову, насторожил уши. Джейм тоже напряглась. Она чуяла какой-то дикий, мускусный запах, не то чтобы неприятный, но необычно волнующий. Никакой аромат не пробуждал в ней прежде ничего подобного. Она бы не удивилась, если б узнала, что это ощущение просочилось к ней через обоняние Жура. Потом она вспомнила об олене и вскочила на ноги.
Склон был покрыт непроходимыми зарослями кустарника с острыми, ломкими шипами. И в гуще переплетенных ветвей сияли две точки – где-то в пяти футах над землей. Они двигались. Двигались и темные заросли, из них выплыл громадный, неясный силуэт и плавно заскользил по гребню горы. Жур с возбужденным ворчанием устремился по склону навстречу. Гигантская голова наклонилась, потерлась носом о нос барса, потом вновь поднялась и повернулась к Джейм. И подмигнула. Оба зверя исчезли, оставив за собой пустую ночь.
Джейм глядела им вслед.
– Аррин-кен, – сказала она себе, в ее голосе звучало благоговение. – Я только что видела аррин-кена.
Той ночью произошло еще несколько мелких столкновений между сторонниками Свят-Халвы и Сардоника, но стражники не были свидетелями ни одной драки, и ни одна стычка не окончилась смертью какого-либо заметного человека.
Штопка по дороге домой обнаружила в проулке недалеко от «Луны» Непутя. Тело можно было опознать только по одежде. Было мало надежды, что первый же удар оказался смертелен.
– Извини, – сказал секретарь, – но мастер Сардоник не сможет принять тебя сегодня.
– Я это слышу уже неделю. Ты уверен? Я просто хочу поговорить с ним минутку.
– Извини, – вновь повторил чинуша и стал рыться в своих бумагах. – Ты же знаешь, мы все здесь очень заняты. Выборы через две недели. Приходи завтра, может, что и получится. Доброго дня.
Санни задержался на лестнице штаб-квартиры своего брата. Ему показалось или кто-то только что шмыгнул за угол? Наверное, еще один агент Подполза. «Будь осторожен с этим человеком, – говорила ему Джейм. – Думаю, ему нужен твой брат, а ты стоишь на его пути». Теперь он знает, что за ним всюду следят. Сард не сказал, по его это приказу или нет. Сард не хочет даже видеть его. Какая кошка пробежала между ними? Но, может, когда пройдут выборы, все опять станет хорошо. Да, конечно, только напряженная обстановка заставляет брата так поступать с ним. Но почему стало вдруг так страшно?
Кто-то закричал внутри «Твердыни», ему ответили, возбужденные голоса перекликались друг с другом.
– Что теперь? – спросил Гилли у Ротана, они, прислушиваясь, стояли на пороге «Рес-аб-Тирра».
– Пахнет дымом, – сказал Ротан. – Погляди, не горит ли чего на кухне.
В ужасе заржала лошадь.
– Нет, – резко ответил Гилли. – Горит у них на конюшне. Эй, ты! – окликнул он слугу, бегущего с кувшином к фонтану. – Нужна помощь?
– От вас? – презрительно бросил тот, поспешно наполняя свой сосуд. – Вы, кажется, уже и так сделали достаточно. И заплатите за это, заплатите!
– Заплатим? – повторил Гилли в смущении. – За что?
– Спокойно, – сказала Клепетти. Она незаметно появилась за их спинами и теперь стояла, скрестив руки на тощей груди и хмуро глядя на суету. – Что-то мне все это не нравится. Совсем не нравится.
И вот наконец настал рассвет Кануна Зимы. Джейм спала у себя на чердаке. Серый утренний свет лег на резкие линии ее скул и подбородка, но не смог стереть темных теней под глазами. За последние недели, когда ей приходилось играть сразу нескольких ролей – вора, танцовщицы и церковного служки, – они стали еще глубже. Она худела и плохо спала, опасаясь погрузиться в свои видения. Решающий день наступил, а дождя все не было.
