Серод непроизвольно (а не было ли тут раболепия?) сжался.
Джейм сглотнула. Потерять защиту Земляной Женщины в любом смысле этого слова могло оказаться губительным — для всего Кенцирата. Если Ратиллен перейдет к открытой враждебной деятельности, у них не останется места для отступления, кроме самого Темного Порога. И если они в конце концов все-таки победят Теней, таящихся там, то у них уже не будет дома, куда можно вернуться. То же и с холмами над Киторном: она сомневалась, что ее народ станет когда-нибудь снова жить в павших мирах. Что в сравнении со всем этим жизнь какого-то грязного полукровки?
Но тут она встретилась взглядом с испуганными глазами Серода и вздохнула.
— Единственные уши, которые я могу предложить, — сказала она, поворачиваясь к Рвагге, — это мои собственные. Какая-никакая польза.
И вновь возник все тот же ноющий страх: даря себя Земляной Женщине, она бросает кого-то в опасности (кого?), не предупредив его (о чем?). Огонь, кости… Милосердные Трое, Индекс! У старого дурня все еще лежит в кармане кость Сгоревшего Человека.
— Я туда и обратно! — И она кинулась к дверям.
— Карта! — закричала позади Рвагга.
Но Джейм уже наступила на ближайший каменный гребень. Холодный поток воздуха тут же хлестнул по лицу. Слезящимися глазами она увидела раскинувшиеся перед ней белые пики под узким серпом месяца — и под ее отвесно упавшей ногой. Вверх-вниз, шаг за шагом, ступая по каменным склонам, поросшим горьковато пахнущими цветами, проваливаясь в болота под жужжание мух, спотыкаясь о холмы…
— Прости, прости, прости…
Рев Земляной Женщины лавиной несся за ней:
— Девчооонкаааа!!!
…топтались по спине Речной Змеи…
Ледяная вода по колено. Дно Серебряной изгибается под ногой, к небу взлетает блестящий фонтан лунных брызг. Внизу пробежала еще одна цепь гор, потом равнина, потом навстречу бросилось Восточное море. У края воды, глотая ее, вихрилась огромная, в сотню миль шириной, воронка, известная как Утроба. Пасть самого Змея Хаоса? На секунду Джейм показалось, что она сейчас упадет в нее, но рухнула девушка всего лишь в грязную лужу на полу хижины у восточного края карты, где так и утекал, будто в какую-то дыру, зыбучий песок. Однако земля, как вода, покрылась рябью, балки над головой скрипели, ступени поблизости трещали. Еще один толчок.
— Мы же разбудили Речную Змею, не так ли?
Даже если Четверым это и не удалось, то уж ей-то теперь наверняка.
— Карающий, — пробормотала Рвагга, одергивая юбку — оборки так и кипели черными крыльями испуганных лискинов.
— Прости, — снова сказала Джейм, глядя на пять отпечатков своих ног на западном и центральном Ратиллене, пытаясь вспомнить, не лежали ли у нее на пути какие-нибудь города.
Она взобралась на лопнувшую ступеньку, ухватившись для устойчивости за край двери, когда хижину тряхнуло снова. Бойкие лискины пронеслись над головой, вылетев на площадь. Джейм высунулась за ними:
— Индекс! Вынь кость из кар… Ух!
Серод предупреждающе взвизгнул, но слишком поздно: большая рука сомкнулась на вороте девушки.
Глава 7
Далеко-далеко кто-то выкрикивал ее имя.
Джейм пыталась идти на голос, выбраться из лабиринта боли, бьющейся внутри черепа. Должно быть, она ударилась головой. Нет. Кто-то стукнул ее о… о дверной косяк. Да. Выдернул ее из избушки Земляной Женщины. И теперь волочет куда-то, колени прыгают на неровностях брусчатки. Однако, когда девушка открыла глаза, избиение внезапно прекратилось. Под ней лежала абсолютная тьма. Ее, что, сделали не только неподвижной до оцепенения, но и слепой? Нет. Это пропасть разорванного священного символа, в глубине которой даже сейчас разворачивается огненная лента.
В тот момент, когда девушка стала ясно это видеть, она упала, хотя полет был тут же резко остановлен рукой, сжимающей воротник до удушья. Захвативший Джейм в плен нетерпеливо выдернул ее из бездны и зашагал дальше прямо по угольным линиям, которые стирались и ломались под его босыми ступнями.
— Леди! — выл откуда-то справа Серод. — Где ты?
Очевидно, на площади и Сынок тащит ее к колодцу, чтобы она послужила змеиной наживкой. Проклятие.
Джейм забилась, вывернулась и перекатилась, встав на ноги.
— А может, обсудим?
Хороший ответ — он просто прыгнул на звук голоса. Девушка поставила увальню подножку и побежала.
Большинство знаков к этому времени уже раскололось, из щелей вырывался вонючий пар, злая пульсация внутри отражалась на брюхе низких, зловещих туч — красное на красном. Чтобы держаться выбранного направления, приходилось постоянно прикладывать немало усилий, напрягая сознание. Джейм полагала, что сейчас она должна быть где-то к западу от горловины колодца, если, конечно, Сынок не заблудился. Тогда север справа. Надо выбираться с площади, и чем скорее, тем лучше, надеясь на то, что это не разорвет границ священного пространства. Знают предки — она и так натворила немало бед.
Ух. Да. Довольно и того, что Джейм позволила себе влипнуть в эту грязищу, уж более неподходящего Претендента и представить трудно, она опять играет в жмурки, а остальные игроки разбежались. Так нет, ей вдобавок не удалось склонить на свою сторону ни одного из Четырех, она учинила хаос на карте Земляной Женщины, и, в довершение всего, пусть и неумышленно, она опять убежала с этим пресловутым медальоном. Рвагга наверняка винит ее за то, что в дело оказались втянуты Каинроны, ведь ни Калдан, ни его дочь не очутились бы на пути предвестий, если бы не она. Что же за напасть такая на ее голову, уж вмешательство этого трио совсем лишнее…
Но была ли тут простая случайность? Коттила утверждала, что Змей Хаоса и его выводок были первозданной основой Темного Порога, которые что-то уж слишком долго думали, прежде чем сделать павшего Верховного Лорда Геридона своим Голосом. Если он стал частью этого, то, возможно, приобрел не только плетущий интриги разум, но и извращенную страсть впутывать своих людей в крах этого мира, — так ведь уже случилось в прошлый раз, с предыдущим миром. Глупое орудие, властолюбивый Калдан, вполне подходит к плану — и в каком же жутком месиве тогда оказались они все, и кенциры, и жители Ратиллена, если и вправду существует связь между Геридоном и Змеем Хаоса.
Впереди, рядом с одной из последних священных полос, клубы дыма метались между двух вздымающихся почерневших бревен, нависающих над головой, словно пара гигантских узловатых коленей. А под ними, в костре Маслола, как в колыбели из полусгоревших балок, покоился, словно опаленный валун, угольный череп.
Поток свежего, холодного воздуха щипал глаза, как вначале разъедал их дым. Затянувшись чистотой, Джейм увидела разоренную землетрясением площадь, узор на ней почти уничтожили трещины и шаркающие шаги Сынка. Разрушенную башню Киторна все еще венчала Гора Албан, а маленький костерок Маслола был рукой подать — всего в двадцати футах. Сам старый шаман склонился над своим творением — седой косматый гном с беспокойными глазами. Она и забыла, что он и трое его приятелей тоже остались на площади, такие же невидимые для нее, как и, предположительно, для их богов.
