Граф Торе величественным жестом скомандовал горнисту трубить атаку. Рыцари тронули поводья. Тяжелые боевые кони ударили землю подкованными копытами, зашагали грузно, постепенно переходя на тихую рысь.
Воиноначальники Ангелы не стали хитрить и придумывать ловкие ходы, сила была на их стороне. Два конных фланга устремились на врага. Двадцать тысяч латной конницы, ощетинившейся копьями, — Агриппа не мог остановить такой таран.
Он и не пытался. В силу местности армия герцога разместилась под углом к войску королевы. Левый фланг, ощетинившийся пиками лагрцев, был ближе к неприятелю, чем правый. Левое крыло конницы Ангелы, ведомое графами Рибейра и Миранда первым сошлось с неприятелем.
Первые ряды его пали, под градом арбалетных болтов, но следующие, пройдя по телам товарищей, ударили по наемникам. Лагрцы, выстроенные глубокой фалангой, остановили их натиск, приняв всадников на длинные пики. Граф Рибейра получил по шлему алебардой и пал оглушенный, подхваченный оруженосцем.
«Новые» — так называли себя сторонники Ангелы — напирали на лагрцев, не считаясь с потерями, азарт и предвкушение победы окрыляли их. Наемники Гальбы истекали кровью, но не сдавали позиций. Отступление для них означало гибель. Конница легко рубит рассеянную пехоту. Немногочисленными рыцарями «старых» на левом фланге командовал рыжий Эстебан Гонгора — правая рука Агриппы. Его латники дрались в одном ряду с лагрцами. Из-за тесноты немногие воины могли поднять оружие, чтобы ударить.
Перевес «новых» сошел на нет. Отсутствие единого командира и слаженности действий привели к неразберихе, большим потерями и даже к дезертирству. Бароны и графы, пошедшие за Мачадо, отвыкли от крови и драки, забыли цену победы. Их дружины стали отходить для перегруппировки, отступление было похоже на бегство.
Заставив «новых» увязнуть на левом фланге, Агриппа атаковал их на правом. Маршал был в первых рядах черно-желтых гвардейцев, составлявших костяк его рыцарей.
Две конных лавы сошлись, как две волны, брызжа пеной — сбрасывая врагов под копыта коней. Трещали ломаемые копья, звенела стать. Боевые кличи перекрывали общий шум.
— Камоэнс! — кричала гвардия, — Синее и Белое! — вторили ее прочие сторонники Гальбы.
Тоже кричали и сторонники Ангелы, добавляя свои личные девизы и кличи, названия владений и провинций. У них был двойной перевес, но войско маршала, сплоченное вокруг своего вождя и знамени, быстро и четко повиновалось командирам, било как один человек. «Новые» же оставались толпой.
Агриппа сражался в первых рядах, отбросив щит, держа маршальский меч обоими руками. Те, кто не видел его на поле брани, считали д`Обинье изнеженным модником, который — как изнеженная женщина — тщательно следил за внешностью.
Сейчас же он был первым рыцарей — тем примером, за которым всегда идут воины. Агриппа верил в своих воинов, зная, что они не подведут, поэтому весь отдался рубке. На каждого врага он тратил по два удара. Больше никто не выдерживал.
Маршал был острием копья
[15]
, направленного на предводителей «новых». Он пробивался к ним, делая все новых и новых вдов, уверенный в том, что его спина защищена.
Граф Линьян — известный мот и самодур — завидев маршала, прорубающегося к нему, хотел спрятаться за телохранителей, отступить, прорваться в задние ряды. Но не успел, теснота помешала. Агриппа ударил его в спину. Раненный граф Линьян припал к седлу, следующий за маршалом гвардеец прикончил его ударом боевого молота, проломив шлем, вбив голову в плечи.
Второй командир — граф Эррелья — не стал испытывать судьбу, повернул коня. Вслед за ним побежали оруженосцы и дружина. Заразительный пример увлек все войско. Рубка превратилась в бойню. Бегущие бросали щиты и оружие, чтобы облегчить весь. В плен не сдавались, зная, что гвардейцы их не возьмут, не остановят бег коней — просто раздавят.
— На нас идут. Готовьтесь, — приказал маг Ханрику Олансу.
Гийом находился в глубине баталии наемников, впереди него пятнадцать рядов пик, позади четыре тысячи паасинов, приготовивших свои страшные длинные луки.
Оланс выматерился по-скайски и стал отдавать команды офицерам.
Титулованные вельможи, вообразившие себя великими полководцами, поставили армию на грань разгрома. Погиб один из десяти, но прочие девять своей паникой и бегством грозили разрушить то, что уцелело.
— Лойал, дай залп. Пусть сворачивают! — распорядился маг.
Четыре тысячи стрел взмыли в небо, втыкаясь в землю перед белыми от пены мордами коней, пришпориваемых бегущими. Гийом был готов расстрелять союзников, но не допустить, чтобы они растоптали фалангу скайцев.
Видя разгром атаки, маг понимал, что у Агриппы есть два варианта действий. Первый — окружить левый фланг разбить рыцарей Рибейра и Миранды. Второй — не давая врагам опомниться — ударить по вождям. Пленить Ангелу, убить Мачадо. Обезглавленная армия королевы рассыпалась бы как карточный домик.
Маршал выбрал первое. Гвардия на плечах бегущих атаковала скайцев. Тысячи стрел паасинов смертельным градом лупили по панцирникам, раня людей и лошадей. Десятки всадников падали на землю, но общий разбег не останавливался. Черно-желтые рыцари, умели драться против сомкнутого строя пехоты. Их дружный копейный удар был страшен. Первые три ряда скайцев погибли на месте, взяв за свои жизни малую цену. Еще два пали под секирами и мечами. Гвардейский клин рвал, топтал и рубил, показывая не меньшее презрение к смерти, чем алькасарские янычары.
Гийом ничего не слышал. Тетивы паасинских луков звонко щелкали по кожаными перчаткам. Он швырнул в нападавших несколько молний. Места павших заняли новые рыцари, не испугавшиеся чародейства. Магу было трудно убивать бывших товарищей, являвших примеры доблести. Скайцы стали пятиться назад, стрелы паасинов, падая с неба, стали разить их и гвардейцев на равных — так все смешались. Четверть скайцев уже лежала на земле. Гвардейцев не могли остановить, ни пики, ни стрелы, ни скорострельные арбалеты-сауленхебели.
— Пора! — скомандовал оберштер
[16]
Пабло ля Ферес, — Коня, — он дал отмашку оруженосцу.
«Пора», — согласился с ним лейтенант бомбардиров Барт Вискайно — кардесец, неудачливый купец, ставший военным, розовощекий малый с хитрыми глазами.
— Бей гадов! — подал он условный сигнал и ударил оберштера ля Фереса коротким лагрским кинжалом — оружием королей, подарком мага Гийома, — Это тебе за де Вега, сволочь ратофолкская!
Оберштер, не успевший надеть шлем, пал замертво, клинок легко вошел в затылок.
