— Я здесь, — просто сказал он, — Обещал и пришел.
— Стража? — забеспокоилась принцесса.
— Все спят. Нам нужно действовать быстро. Собралась?
— Да, — радостно кивнула она, — Вот сундучок.
Гийом снова чмокнул ее.
— Умница — сумела перебороть себя и взять немногое. Переодеваться будешь?
— Будет, — вмешалась Кармен, — Я сейчас принесу платье горничной. Волосы спрячем под платком.
— Подумай еще раз, — Гийом взял Ангелу за плечи, — Ты многим рискуешь, становишься беглянкой, обрекаешь себя на позор.
— Я хочу быть с тобой. Я не хочу ехать к Далацию. Не хочу быть покорной рабой Хорхе, — твердо сказала принцесса.
— Я сделаю для тебя все! — пообещал маг, опустился на колени и обнял ее ноги, — Только не оставляй меня. Без тепла души твоей я остыну навсегда, потеряв интерес жить, — прошептал он.
— Вставай, — принцесса потянула его за плечи.
Принцесса быстро переоделась, стеснительно прячась за дверцей, маг демонстративно отвернулся. Когда девушка была готова, он надел ей на шею медную цепочку, продетую сквозь дурно пахнущий крошащийся камень.
— Это отвлечет их взгляды, когда придет время, — объяснил Гийом и взял в одну руку походный сундучок, другую оставил свободной, — Пойдем.
— Бог вам в помощь, голубки, — Кармен поцеловала обоих, — Удачи и счастья.
— Я усыплю тебя, чтобы отвести подозрения, — предупредил маг.
— Они и так будут, — фрейлина лишь пожала плечами.
Срочный гонец, спешащий в покой принцессы, обнажил меч, наткнувшись на неподвижные тела охраны. Пощупал шеи. Гвардейцы были живы. Толкнул дверь. Увидел принцессу. Не одну.
Ее Высочество принцесса Камоэнса — Ангела, одетая как служанка, — в этот самый момент ступала на паркет галереи, выходя из личных покоев. Рядом с ней был королевским маг Гийом, угрожающе поднявший свободную руку.
Вихрь противоречивых мыслей пронесся в голове у гонца, но новость, которую он нес, отмела все прочие раздумья. Он медленно отбросил оружие.
— Принцесса, — закашлял, язык отказывал, — Принцесса Ангела. Ваш дядя — Его Величество — король Хорхе умер.
Маг едва успел подхватить покачнувшуюся принцессу и осторожно опустить на пол.
— Как?! — крикнул маг, — Как его убили?!
— Несчастный случай, сеньор. Возвращались с охоты. Конь споткнулся. Вы ведь знаете, Король любит быструю скачку. Точнее уже — любил, — медленно произнес гонец.
— И примешь ты смерть от коня своего, — прошептал Гийом и резко ударил кулаком об стену, — Хорхе, ну что же ты!
— Мы остаемся, — тихо произнесла Ангела, — Мы остаемся, Гийом. Дядя умер — свадьбы не будет, мой племянник — наследник.
— Мы остаемся, — маг опустился на колени рядом с ней, взял за руку, — Это будет трудное время. Очень трудное. Когда лев уходит, мелкие хищники всегда начинают свару.
— Ты меня не бросишь?
— Никогда. Тебе сейчас плохо, но нужно действовать. Вставай — буди Кармен и Гонсало, объяснишь им все.
Маг осторожно поднялся, взглянул на ошеломленного гонца.
— Как далеко от Мендоры это случилось?
— В десяти лигах.
— Едем. Я должен быть там как можно быстрей.
Глава 18
Хорхе Третий — король Камоэнса, прозванный Жестоким и Справедливым, — даже после смерти не утратил величия. Казалось, что он сейчас встанет и разгонит столпившихся придворных бездельников. Но серые глаза его были пусты. Жизнь покинула тело. Амулет-сапфир, висящий на груди, — творение Гийома — не успел помочь хозяину. Монарх умер мгновенно, не успев понять всю нелепость своей гибели. Сломал шею.
Вороной жеребец, чье падение убило всадника, жался к людям, тянулся к телу Хорхе, чувствуя свою вину.
Гийом, неохотно пропущенный придворными, взял еще теплую руку в грубой кожаной перчатке. Поцеловал, прощаясь, и отошел.
— Ужасная смерть — бессмысленная и глупая, — тихо сказал он Бласу Феррейра, что молча рвал сильными пальцами крепкий хлыст.
— Я его не уберег, — голос капитана гвардии был безжизнен.
— Здесь нет вашей вины. Нет и моей. Судьба, — маг с силой провел пальцами по лицу, оставляя на бледной коже темных полосы.
— Как мы будем жить без него? — Блас Феррейра обратился к небу, Хорхе был для него всем. Он лично приметил молодого рыцаря, взял его в гвардию.
— Будем жить, — мрачно ответил маг, — Не так как раньше, но будем. Хреново, но будем. У вас теперь новый хозяин — Хорхе Четвертый — семилетний монарх. Берегите его.
— У вас? А вы, Гийом?
— Я заключал договор лично с Хорхе. Будущее туманно.
— Вы остаетесь?
— Да. Здесь принцесса. Я не могу ее бросить. Грядут опасные времена.
— Будьте осторожны, Гийом. У вас много врагов, герцог Гальба воспользуется первой возможностью… Может вам лучше все же уехать….
— Знаю. Но я остаюсь. Отчасти в память о Хорхе.
— Нас многое соединяет, Гийом, как дурное, так и хорошее. Вы благородный человек. Знайте — вы не один! Смело рассчитывайте на помощь.
Блас Феррейра протянул магу руку. Тот крепко пожал ее.
— Спасибо. Но моя война — только моя. Тащить других — нечестно. Берегите принца и принцессу. Теперь это самое важное.
* * *
Мендора погрузилась в траур. Горожане были первыми союзниками Хорхе Третьего, его самыми преданным и честными подданными. Король обломал вольницу грандов, изрядно сократив число знатных хищников, установил твердые законы и следил за их исполнением. Он был жесток, но справедлив. При нем торговля и ремесла процветали. Новые налоги не вводились. Несмотря на внешние войны, внутренние мятежи и восстания графов.
Теперь Хорхе умер, и горожане искренне плакали, не зная, чего ждать от будущего. Столица оделся в темные цвета, исчезли краски, испарилось веселье. Угрюмые стражники арестовывали, били и налагали штрафы на любого, чье поведение считали недостойным траура, но таких было немного.
Горожане несли к входу во дворец посмертные подарки — церковь, несмотря на все старания, так и не изжила этот обычай, сохранившийся с языческих времен. Дары подданных: скромные и богатые, денежные и вещевые, большие и малые. В отличие от давних седых времен их не клали в королевский погребальный курган, а отдавали его наследнику. Так и с церковью не сорились, и добро не пропадало, ведь нет больше в Камоэнсе курганов — в церкви фамильной хоронят монархов. В стальных гробах с тремя белыми лунами на крышке, оббитой синим бархатом.
Эти дары чтились. Хорхе почти никогда не снимал кожаный пояс — посмертный подарок его отцу. Сын его — семилетний мальчуган не понимал еще, зачем к нему в комнату все несут и несут разнообразные вещи. «Братишка мой маленький» — так любовно звала его Ангела, — плакал, забравшись ей на колени и обняв, уткнувшись лицом в платье.
