Никто ничего не сказал, когда я свернул к большому шарообразному сооружению; парни молча топали за мной. Такое безоговорочное доверие сначала льстит, а потом начинает раздражать: хочется иногда, чтобы впереди маячила чья-то широкая спина, в которую можно тупо пялиться и идти за ее хозяином, ни о чем не думая и не беспокоясь. Мечты, мечты... Как там говорил Хранитель: не все мечты сбываются? Боюсь, что эта как раз из тех, несбыточных.
То, что издали напоминало яблоко на тарелке, вблизи выглядело совсем иначе. «Тарелочкой» оказался забор метров этак до пяти в высоту, из крупнодырчатого материала. В дыру свободно вошел мой кулак. Мерантос молча посмотрел на свой, потом на освободившуюся дыру и... не стал экспериментировать. И, думаю, правильно сделал. Размеры его кулака были чуть больше моей головы, а свою голову я не стал бы совать куда попало. В заборе не нашлось ни ворот, ни проемов, только узкий карниз, что начинался от самого низа и заканчивался где-то за поворотом. По нему нам и пришлось подниматься. Ступеней строители почему-то не предусмотрели. «Все для удобства посетителей», – мелькнула язвительная мысль, а потом я полностью сосредоточился на подъеме. Не хотелось бы поскользнуться и свалиться вниз. В сущности, невысоко, но некоторые падали со стула и ломали ноги. Тут уж кому как повезет.
Я не сразу понял, что карниз закончился, и еще какое-то время пытался подниматься по горизонтальной поверхности. Наше восхождение длилось часа полтора, так что успел втянуться. Когда до меня дошло, что смотреть под ноги больше не надо, я поднял голову и остановился, да так внезапно, что Симорли врезался в меня. Не слушая его извинений, я разглядывал то, что издали напоминало яблоко, и пытался понять, что же такое я вижу.
«Забор» служил подставкой для огромной сферы. Мне бы пришлось лечь, чтобы увидеть ее вершину. Перламутровая поверхность, похожая на внутренность раковины, была такой же пористой, как и подставка, только с отверстиями меньшего размера. С ними экспериментировать я не стал. Что-то удержало меня от фамильярного обращения с этим... с этой... даже не знаю, как назвать такое сооружение. В полу, по которому мы должны были идти, тоже имелись отверстия, но совсем небольшие: палец туда бы прошел, вот только совать свой мне не хотелось, а других желающих почему-то не нашлось. Чем ближе мы подходили к Сфере – другого названия все равно не придумаешь, – тем грандиознее она выглядела. Потом я вдруг понял, что она не цельная, а состоит из частей, как апельсин из долек. Эти дольки не соединялись плотно друг с другом, а оставляли высокие и узкие щели для посетителей. Заметить их можно было только под определенным углом и с близкого расстояния. Мы с Симорли медленно направились дальше, а Мерантоса с сыном оставили стеречь найденный вход. Игратос совсем не годился для продолжительных прогулок.
Второй вход, третий... Каждая «долька» была слегка повернута, и один край выступал над предыдущим. Идти дальше мне не хотелось. Вряд ли мы увидим что-то интересное, только сделаем большой круг и вернемся к нашим Медведям с другой стороны. Но сколько им пришлось бы ждать нас?
– Ну что скажешь? – обернулся я к Симорли.
Тот показал мне три согнутых пальца.
– И еще двадцать один, – добавил он, стукнув себя кулаком по груди.
Пока я пытался понять, что бы это значило, вмешался Хранитель:
«И чему ты удивляешься? Ничего необычного он не показывает. Всего лишь триста двадцать один удар сердца. Так здесь привыкли измерять время и расстояние».
«Здорово! – Мне действительно понравился этот способ: очень экономичный и, главное, всегда все под рукой. – Только я привык пользоваться часами».
«У них часов нет и никогда не было. – Хранитель сказал это так, будто он сам надоумил весь этот мир обходиться без часов. – Да и ты последние два года их не носил».
«А как я мог их носить, если все они ломались на второй день?!»
«Но это же не мешало тебе жить...»
«Да уж, пришлось научиться обходиться без часов».
«Не понимаю, Крис, чего ты ворчишь? В тебе заработали внутренние часы, а такими может похвастаться один из десяти тысяч».
«А сколько человек может похвастаться раздвоением личности, знаешь?»
«У тебя нет раздвоения личности! – Хранитель начал злиться. – Сколько раз тебе нужно повторять...»
«Как меня это огорчает, – отшучиваюсь в ответ. – А я так надеялся, что меня можно вылечить».
«В твоем мире? И не надейся!»
«А в твоем?»
«В моем? – Кажется, Хранитель очень удивился. – А от чего ты собрался лечиться в моем мире? От меня? Так я не болезнь, я – гость».
«Угу. Гость. А тебе разве не говорили, что гостей обычно приглашают и в гостях не задерживаются слишком долго?»
«Ну что ж, зашел я без приглашения, но я обязательно уйду. Когда-нибудь».
«Как меня радует это обещание! Уйду когда-нибудь... Но только не сегодня?» – уточняю у незваного гостя.
«Не сегодня, – подтверждает он. – И не в этом месте».
«Тогда о чем я с тобой разговариваю? Меня вон рыжий заждался!»
– Пошли обратно, – предложил я Симорли, пока Хранитель не сказал что-нибудь в ответ.
Обычно «гость» замолкал, когда я начинал говорить с другими. Так мы договорились еще в моем мире и пока не отменяли этот договор.
Симорли молча кивнул и пошел за мной.
– А теперь смотри внимательно, – предложил я ему, когда до второго входа оставалось несколько шагов.
– Нет! – Изумленный выдох и широко распахнутые глаза. Удивительный парень: все эмоции можно прочесть по лицу. – Его больше нет! Вход закрылся! Как дверь убежища! Нам ведь не надо было входить сюда?
Беспокойство Симорли выглядело забавным. Рыжий так надеялся услышать «нет», что было больно его разочаровывать.
– Надо, – сказал я, как можно мягче. – И мы войдем сюда все вместе. А вход только кажется закрытым. Вернись и посмотри с другой стороны.
Мне пришлось ждать, пока Симорли проверял мои слова. Он с разных сторон подходил к щели и всякий раз удивлялся эффекту невидимости. Я смог оторвать его от общения с «чудом», только когда напомнил, что нас ждут. Точно так же Симорли проверил вход, который охранял Мерантос. Тот уже и сам обнаружил этот эффект, но не стал так бурно удивляться. Все-таки у мужика больше опыта, да и в горах увидишь не такие еще чудеса. По крайней мере, в горах моего мира.
– Неплохая маскировка, – только и сказал он на восторги Симорли.
Спокойствие Мерантоса оказалось заразительным. Симорли молча сел напротив входа и... застыл. Только поблескивающие глаза выдавали его волнение.
Мы с Мерантосом отошли в сторону и немного поговорили. Вернее, говорить в основном пришлось мне, а он только слушал и иногда кивал. Я пересказал ему, что услышал от Хранителя, и прибавил уже от себя то, что знал о лечении и психологии. Немногое, конечно, я ведь не спец, но, кажется, мне удалось втолковать Мерантосу, что его сын сам должен захотеть лечиться, что без желания Игратоса мы только потратим время и силы, но так и не получим должного результата. Я говорил и говорил, а когда умолк, чтобы вздохнуть, вдруг услышал:
