– Чуть груз не теряют. И охранники на бросок копья к ней не подходят.
– Да-а-а, «весело» день у нас начался. И обед ничего себе прошел. Кстати, мы обедать будем?
Пока глаз не дергает, и о жратве можно поговорить.
– Уже готовят, Многодобрый.
Я принюхался. Пахло дымком и свежим мясом.
– Что за дичь?
– Нашлись наши поалы. Недалеко их унесло. Ну и…
– Правильно. Не пропадать же добру. Уж лучше мы их съедим, чем кто другой. И на халяву.
– Ты самый мудрый Видящий из всех, о ком я слышал!
Караванщик опять погладил халат на животе. А под ним – я точно знаю! – широкий и туго набитый пояс прячется.
– Мужик, ты так хорошо обо мне говоришь… Не иначе еще вопрос имеется.
– Ты самый видящий из всех Видящих!..
– Короче, чего спросить хочешь?
– После обеда я хотел бы поговорить с Многовидящим о воде.
Типа ты сначала поешь, расслабься, а потом я тебя тепленького и сытого…
– До обеда еще далеко, говори.
– У нас осталось мало воды…
Похоже, словесные кружева закончились.
– То, что мало, это я уже слышал. Дальше что?
Ну обрисовал этот хитрован ситуацию. Дня четыре придется топать обратно. К тому колодцу, где мы «заправлялись» в последний раз. И столько же к другому источнику воды. Но тот уже в стороне от Дороги. Вот и думай-гадай, Первоидущий, куда направить своего поала.
– Ладно, давай думать вместе. Логически…
– Как?! – Караванщик в седле подпрыгнул. Будто укусило его седло.
– Короче, просвети меня, одноглазого… Как там у нас римусо проходил?
– Так, так, потом через Дорогу. – И Первоидущий изобразил замысловатую траекторию.
– Колодец, что возле Дороги, он мог зацепить?
– Мог. Римусо быстро бегает. То, что мы прошли четыре дня, он…
– Так, с этим мне ясно. А до другого колодца он мог дотянуться?
– Нет. Он не с той стороны…
– Ну и в чем вопрос?
Караванщик еще раз ощупал пояс под халатом.
– Скажи, Многовидящий, а ты видишь там что-нибудь?
«Там» – это значит вправо от Дороги и четыре дня прямо к горизонту.
– Честно? Ни хрена я там не вижу.
– Вот и хорошо! Значит, идем к оазису.
Оазис я увидел через четыре дня. Обоими глазами.
Боль ушла.
Мой одноцветный мир
Всеми красками вдруг засверкал!
25
– Да, я звал тебя, Идущий Первым. Знаю, у тебя много дел. Но, думаю, тебе будет интересно: здесь цветет Тиама.
– Откуда ты?..
– Вижу.
Мужик резко сел на землю. И стал, как рыба на берегу, хватать ртом воздух.
– Эй, чего это с тобой? Ноги или сердце?..
Склонился к Первоидущему, а тот от меня на заднице отползает. Еще и смотрит так, будто я его покусать могу.
– Спокойно. Все остаются на местах. Слышишь? Никто тебя не обидит. Не бойся. Говори, чего случилось? Говори…
Не знаю, сколько я болтал эту ерундень, но мужик таки успокоился. Тереть халат о землю перестал. И в глазах какой-то осмысленный блеск появился.
– Ну а теперь, может, поговорим?..
Караванщик кивнул.
– Тогда я слушаю.
– Прости, Много… – остаток приветствия заглушил кашель. Кашлял не я. – Мне говорили, что увидеть цветок Тиамы и остаться живым может только его служитель.
– Ну и?.. – все еще не въехал я.
– Ты видел цветок и ты живой.
– Ну? – Пусть он сам скажет. Если решится. Делать чужую работу я не собираюсь.
Решился. Вдохнул побольше воздуха и… прошептал:
– Ты служишь ему.
Смелый мужик. И сообразительный.
– Ну служу. Дальше чего?
– Давно?
Кажется, караванщик ждал, что я стану все отрицать. Я его еще раз удивил. Наверно, от неожиданности он и ляпнул свое «давно?».
– Давно служу. Еще до встречи с тобой.
– Как же ты…
– Идущий Первым, мы будем дело делать или мою биографию обсуждать? Учти, ветер может и перемениться.
– Ветер?..
– Тиама ведь пахнет. Нанюхаемся, и тогда всем писец.
– И тебе?
– Я видел цветок другого Тиамы.
– А как же ты узнал про?.. – Мужик начал подниматься.
– Лепестки в ручье.
Большой белый лепесток качался на воде. А в нем, как в лодке, расположились маленькая желтая птичка и черный жучок. Птица не взлетела, когда лепесток поднесло ближе к нам. Жук тоже не двигался.
– Видишь?
Караванщик зажмурился:
– Нет. Не хочу.
– Не бойся. Один взгляд не сделает тебя его слугой.
– Не хочу.
В голосе прибавилось твердости. Или упрямства.
– Не хочешь как хочешь. Но прикажи не пить из этого ручья.
Я остался один. Течение колыхало «кораблик смерти», а тот зацепился за тонкие травинки, торчащие из воды. На берег быстро выбралась ящерка и замерла, не добежав до моих сапог. Еще две ее сестрички вылезли из воды. Метров за десять от меня. Эти спрятались в кустах. Ниже по течению весьма активно шевелилась трава. А на камнях мелькало то синее, то коричневое тельце. Кажется, там кто-то спешно эвакуировался из воды. Может, еще не слишком поздно.
– Много… уважаемый…
Вернулся Первоидущий. Вид у него был настолько озабоченный, что мужик забыл бояться.
– Та-ак, похоже, кто-то нахлебался воды…
Я не спросил, но мне ответили:
– Двое рабов и пятеро поалов.
– И они уже?..
– Рабы подохли до моего прихода, а смерть поалов я видел. Это… – Караванщик отвел глаза, скрипнул зубами. – Пусть так же подохнут мои враги!
Мертвые поалы – это плохо. Если грузовые – придется распределять их поклажу между остальными. И терять время, которого у нас нет. Если верховые, тоже не очень хорошо. Пешком по пустыне далеко не уйдешь.
– Блин, а как мой Солнечный?!
– Его не поили.
– Слава богу!
– Много… уважаемый, это не все.
