Каспар услышал за спиной стук копыт еще одного коня и поскакал быстрее. Вдруг, к его отчаянию, Катрик выбежал ему навстречу.
– Быстрее, мастер Спар! Быстрее! А ты, злодей этакий, отвяжись от него!
– Катрик, назад! – Брид сунула Свирель Папоротнику и бросилась за стариком.
– Нет! – воскликнул Каспар, увидев, что лёсик, дрожа от страха, подносит Свирель к губам.
Великая Мать, лишь бы ему не хватило смелости дунуть!.. Катрик бежал к Каспару, за Катриком Брид, а за нею Абеляр.
– Назад! – заорал Каспар.
– Оглянись! Слева! – крикнула Брид.
Через кусты прорубался ловчий в красном колпачке, но это еще ничего! Хуже: его псы уже вырвались на открытое место прямо перед Катриком с Брид. Каспар пришпорил лошадь. Вокруг девушки плясал белый олень, не подпуская собак, но старик остался без всякой защиты и только мог размахивать ножом. Злобно рыча, гончие окружили его, ища слабое место.
Ветер разметал Каспару волосы. Одной рукой прижимая к себе девочку, он еще раз пришпорил лошадь. Вот Катрик вскрикнул от боли, пес ухватил старика за руку. На миг Каспару показалось, что дорогу ему заступили прозрачные, как паутина, фигуры каких-то людей. Призраки уже исчезли, когда он вдруг понял: один из них как две капли воды походил на брата короля Рэвика.
Олень грозно склонил увенчанную острыми рогами голову, и псы отскочили на безопасное расстояние. Абеляр и Брид поспешили оттащить Катрика к тисам, тот едва мог держаться на ногах. Поравнявшись с ними, Каспар соскочил с седла и принялся им помогать. Теплая липкая кровь, покрывавшая руки старого колодезного мастера, сочилась у Каспара между пальцев. Золотая кобыла с девочкой на спине шла за ним следом.
Папоротник протянул Брид Свирель.
– Играй, прошу тебя!
Та взяла инструмент, но даже не взглянула, только погладила.
– Брид, Брид! – кричал лёсик. – Играй! Пальцы девушки задумчиво пробежали по перламутровой отделке Свирели, а смотрела она в лес. Каспар понял: она видит лишь одного всадника, всадника на бешеной лошади, несущегося к ней во весь опор.
– Брид! – Каспар бросил старика и побежал к ней, попытался схватить, но девушка вырвалась. Ничто не могло заставить ее оторвать взгляд от Талоркана. Золотоволосый эльф вклинился в гущу ловчих, остановившихся на краю кольца тисов. Голос его звенел прекрасно и неодолимо. Птицы смолкли, и само время, казалось, замерло, слушая песню лесничего, что разбивала все законы природы.
Поверх красной куртки ловчего, на Талоркане был плащ из блестящего черного бархата, отороченный горностаем. В черной гриве его коня сияли бирюзой вплетенные павлиньи перья, а с ними – нити чистого серебра и шелковые ленты, похожие на звезды в полуночном небе. Его огромные золотые глаза сияли, а голос плел сети магии.
– Свирель, Брид, Свирель! – Папоротник подпрыгивал от возбуждения. – Играй же!
Абеляр сжал ее ладонь.
– Госпожа моя, я почти полтысячи лет ждал дня, когда смогу обеспечить безопасность Троицы. Сыграйте на Свирели, умоляю вас.
Брид бессильно уронила руки, глядя на Талоркана.
– Это всего лишь заклятие, – тихо сказал ей Каспар, пытаясь проникнуть в потаенные закоулки разума. – Всего лишь заклятие. Он тебя не любит. Он хочет использовать твою силу, чтобы увеличить свою собственную. Ему нужна не ты, ему нужна твоя сила!
Брид и не замечала его. Она провела пальцами по лбу, смахивая выбившиеся волосы – будто Каспара отбрасывала прочь. Видя, что девушка не собирается играть на Свирели, ловчие ближе придвинулись к тисам.
– Брид, я люблю тебя! – в отчаянии выкрикнул Каспар. Слова соскользнули с губ, но перед глазами встала Май: нежное, почти еще детское, лицо, вьющиеся каштановые волосы… В этот миг, за одно лишь мгновение, Каспар понял, что на самом деле любит девочку. Она в нем нуждалась, с ней они равны, а глядя на Брид, он видел у нее за спиной образ собственной матери и Морригвэн. Брид была Одной-из-Трех, ее окутывал ореол сияния Великой Матери, вызывавший благоговейный трепет. На то, чтобы осознать свои чувства, у Каспара ушла вся дорога через лес. Да, он любил Брид, но не той безотчетной, возникающей ниоткуда любовью, что бывает у мужчины к женщине.
Должно быть, его крик прорвал густую паутину заклятия, потому что Брид – мелькнула надежда! – обернулась к нему. Потом ее губы сжались в презрительной ухмылке. У Каспара подкатил ком к горлу: он разочаровал ее. Разочаровал тем, что любил как жрицу, а не как девушку. Брид моргнула, и всякое выражение сгладилось с ее лица. Песнь лесничего захватила ее.
– Облава, Брид, облава же! – верещал Папоротник. Ловчие нетерпеливо склонились к лукам седел. Их псы скалили зубы, готовясь к прыжку.
Брид подняла руку со Свирелью и коротко взглянула на нее так, будто просто любовалась тонкими узорами на дубовом дереве и переливами перламутра вокруг отверстий. Свирель вся была блестящая, только темнели глубоко выцарапанные жрицей руны. Солнечный блик не мог их осветить.
Талоркан запел громче и настойчивее. Свободной рукой Брид потянулась за ритуальным серпом, потом принялась соскабливать руны. Посыпались искры. Но все же Свирель могла теперь играть. Каспар прикусил язык в предчувствии.
– Брид, Брид, давай скорее! – надрывался Папоротник. – Мне надо вернуться к своему детенышу!
Абеляр, весь заляпанный кровью и держащий на коленях голову Катрика, молчал в терпеливом ожидании. Вот добрые честные люди, что верны до самого конца, подумал Каспар. Чем отплатить им за службу, как не возвращением домой?
Девочка потянула его за руку.
– Госпожа обещала, что отведет меня к маме.
– Так и будет, – откликнулась Брид, не отрывая взгляда от глаз Талоркана.
Вокруг тисов собиралось все больше ловчих, в смятении слушавших песню своего командира. В его голосе звучало не торжество облавы, нет, из уст старшего лесничего лилась мелодия любви. Мелодия, порабощающая свою жертву. Белый олень отступил в середину рощи, склонил голову, целя в Талоркана рогами. Тот соскользнул с коня и встал перед Брид.
– Папоротник, – одними губами выговорила девушка. Лёсик поднял взгляд, и она вложила ему в руку Свирель.
Каспар не понимал, что она делает, и лишь тупо смотрел.
– Спасай своего детеныша, – прошептала жрица. Лёсик ухватил Свирель и без промедления прижал к губам. Раздался визгливый бессмысленный звук.
– Не надо! – закричал Абеляр. – Папоротник, прекрати!
Но рогатое существо не могло думать ни о чем, кроме как о возвращении на помощь своему детенышу; лёсик все дудел и дудел. Брид бросилась прочь из круга, Абеляр не успел ее удержать: заклятие Свирели Абалона высвободилось. Каспар почувствовал, как воздух густеет от магии, как звук проникает в сущность стихий.
