Это было отвратительно. Каспар бросил на Талоркана злобный взгляд. А Брид… Брид улыбалась лесничему, слушая его лживые россказни! Это нечестно! Брид ведь его не любит, она просто вынуждена подчиняться его песне!
Пройдя через очередную дверь, они оказались в комнате меньше прежней, но с еще более высоким потолком. Тут было так светло, что Каспар заморгал. Все сияло золотом. Даже мраморный пол покрывали золотые изображения солнца, отражавшие настоящий солнечный свет он проникал в помещение через круглое отверстие в крыше. Властвовали же здесь тринадцать тронов, и именно к ним устремились члены Высокого Круга. За тронами находилась еще одна дверца, сработанная из огромной доски с вырезанной на ней кроной могучего дерева. Каспара тут же потянуло туда, будто он догадывался, что за этой дверцей путь домой.
Тем временем тринадцать старейшин спорили, кому надлежит занять какое место. Двое даже опять подрались, и их посохи ударились друг о друга, исторгнув алую вспышку. Каспар сперва думал, что главная тут Нуйн, однако оказалось, что все тринадцать членов Круга равны.
– Это мое место! – убежденно провозгласила дама с пахучими белыми цветами в волосах. Каспар посмотрел, какой у нее знак, и узнал руну Хуатэ, дух боярышника.
– Нет, мое! – возразил бородатый мужчина с серой кожей – Фагос, старинное древо знания. В отличие от остальных он вместо посоха держал в руках книгу, а в бороде у него запутались буковые орешки.
Покуда эти двое ругались, стоявший в середине трон поспешно заняла еще одна женщина. Она была одета в простое зеленое с коричневым платье и, похоже, ни минуты не могла усидеть на месте: тут же расправила крылья и приподнялась на несколько дюймов в воздух.
– Я – Колл, и председательствовать сегодня буду я! – объявила она.
Орешник, вспомнил Каспар, дерево озарения. Юноша улыбнулся, подумав, как довольна была бы его познаниями Брид.
Стоило Колл сесть на трон, как остальные члены Круга успокоились, и только темнокожий мужчина продолжал угрожающе размахивать посохом, покрытым острыми колючками. Каспару не пришлось даже смотреть, какая руна у него на поясе, чтобы узнать его: это был Страйф, дух терна – дерева злой судьбы.
– Неправильно! Сегодня очередь Хуатэ. Я все хорошо помню. В прошлый раз председательствовала Нуйн, а до того Тинне.
Солидного вида мужчина, коронованный венцом из дубовых желудей, произнес низким голосом, полным здравомыслия:
– Довольно, Страйф. Вопрос уже решен.
– Но очередь моя! – громко возразила Хуатэ, тряхнув головой так, что ее тиара, покрытая белыми цвета ми, сверкнула пламенем.
– Да какая разница? Не важно, кто занимает это кресло, лишь бы кто-нибудь его занимал. Колл ничуть не хуже других, у нее хорошо получается. А ты будешь председательствовать в следующий раз, успокоил ее солидный мужчина. Каспар решил, что это Дуйр, дух дуба, пожалуй, самый привлекательный среди собравшихся. Остальные, во всяком случае, были еще хуже.
– Да следующий раз может еще через сто лет случиться! – ответила расстроенная Хуатэ. – У нас уже давно не было подобного диспута. С чего это Колл должна быть председателем?
– И, правда, с чего? – вмешался Страйф. Старейшины снова принялись ругаться, разбрасывая по сторонам алые и желтые искры.
Каспар не мог прийти в себя. Члены Высокого Круга выглядели так царственно – и ссорились, словно дети. А ему оставалось только стоять и смотреть на них, пока ноги не затекли. Сколько это еще продлится?
Папоротник подергал юношу за руку. Каспар взглянул на Брид: почему она ничего не пытается сделать? Уж у нее-то должно хватить силы воли, чтобы разорвать око вы чар и навести порядок!.. В конце концов, Каспару стало казаться, что прошла уже не одна неделя. Правда, солнце в окне сдвинулось лишь самую малость и все так же лило золотые лучи на мраморный пол.
Эх, будь тут Халь! Он бы не потерпел всей этой ерунды. А раз Халь бы не потерпел, подумалось Каспару, значит, и он не должен. Каспар крепко зажмурился и стал дергать невидимые путы. В висках загрохотали удары пульса. Узы чужой воли чуть подались, Каспар собрался с силами и вырвался!
Впрочем, ему удалось лишь поднять голову и издать низкий звериный стон. Члены Круга внезапно смолкли и с удивлением посмотрели на него. Колл поднялась, расправила зелено-коричневое платье и, весьма довольная собою, объявила:
– Как председатель сегодняшнего собрания, – при этих словах Хуатэ бросила на нее злобный взгляд, – с пленником буду говорить я. Приказываю его освободить.
Четверо лесничих, стоявших вокруг Каспара и не сводивших с юноши горящих глаз, отступили на шаг назад. Он почувствовал себя, как бившаяся на берегу рыба, которую вдруг выпустили в воду.
Колл скользнула к нему и ткнула его жезлом.
– Ты не больно-то велик, так? – спросила она, хотя Каспар был на добрую голову выше любого из старейшин. – Что ты тут делаешь? – продолжила Колл, не дожидаясь ответа. – Ты не должен здесь быть, не пройдя очищения смертью, при котором душа освобождается от разума. Боль расставания обмануть нельзя. Она коротка, но необходима. Без боли нет пути дальше. Ты попытался нарушить закон.
– Ничего я не пытался, – ответил Каспар. – Мне домой надо, только и всего.
Страйф стукнул шипастым посохом об пол.
– Тебе надо!.. Ты лишь смертный, и боги вольны с тобой делать, что придет им на ум.
Фагос, раскрыв книгу и задумчиво выковыривая из бороды буковый орешек, произнес:
– Ты часть круга, колеса жизни, нарушать его ход запрещено. Закон гласит, что ты должен понести кару.
– Я бы сперва выслушал, – перебил Дуйр, – что он сам скажет. Он интересен. Ведь только что ему удалось, хоть и всего на миг, перебороть волю лесничих.
– Их следует наказать. Закон говорит об этом без всякой двусмысленности, – бесстрастно произнес Фагос.
– Вопрос требует обсуждения, – вмешался звонкий голосок. В воздухе разлился сладкий, манящий аромат меда, и Каспар узнал Уйллеанд, или жимолость, растение сокрытых тайн. – Закон беспределен, а наш долг – изъяснять неписаные истины, которые он содержит.
– Вечно тебе надо вмешаться, Уйллеанд, – проворчал Страйф. – Каждой бочке затычка!
Тут же ему пришлось отскочить: с конца жезла Уйллеанд, тонкого и гибкого, словно хлыст, слетели пурпурные брызги пламени.
– Как я говорила, прежде чем меня столь грубо прервали… – продолжила она.
– Сегодня председательствую я. – Колл ударила жезлом о мраморные плиты. – И решать, кому говорить, буду тоже я.
Словно дети малые, подумал Каспар. До скончания века будут спорить, а он стой тут и жди… Юноша с горечью вспомнил о родном доме, о Торра-Альте, о Морригвэн, которая все стареет, и о гибели волчицы-матери. Волчат они так и не нашли, а Пип, Брок и Трог пропали. Надо скорее возвращаться.
