Жрица была так дряхла, что рука у нее тряслась, но все равно обладала какой-то огромной силой. Хоть Каспар и знал, что она почти ослепла, однако чувствовал, что Морригвэн видит его насквозь. Смешанные чувства переполняли его. Как это баронский сын может позволить, чтобы какая-то старуха говорила с ним в таком тоне? Халь бы ни за что подобного не потерпел. Но Морригвэн была Каргой, представляла самый страшный лик Великой Матери, а Халь вряд ли настолько тонкая натура, чтобы чувствовать стоящую за спиной у Троицы высших жриц богиню. Понимание их силы испугало Каспара. Во всех них и в каждой он видел Великую Мать и потому любил и почитал жриц.
Дрожа всем телом, разгневанная старуха вцепилась в подлокотники кресла и рывком подняла себя на ноги. Каспар протянул ей руку… Морригвэн отбросила ее в сторону.
– Мне не нужна твоя помощь. Ничего не хочу от юнца, который не внемлет голосу разума. Я уже говорила тебе оставить Некронд в покое. Ты рискуешь своей душой, Некронд уже отчасти поглотил ее. Что же, ты так и не будешь нас слушать? – Она двинулась, спотыкаясь, навстречу тонкому лучику света, пробивавшемуся из-за ставней.
Покраснев от стыда, Каспар пошел за ней. Отойдя в сторону, чтобы остальные две жрицы ее не слышали, Морригвэн втянула в себя воздух, собираясь заговорить, но судорожно закашлялась и упала на руки Каспару. Губы у нее посинели. Костяшки с рунами выскользнули из руки. Две руны Каспару удалось поймать, остальные разлетелись по плитам пола. Морригвэн оперлась на его плечо.
– Дай их мне, – велела она.
Каспар подал ей кости, и жрица, вместо того, чтобы посмотреть на руны, ощупала резные линии потрескавшимися пальцами. Глаз она не отрывала от падавшего из щели между ставнями луча света. Свет зажег ее волосы серебром.
– Эти руны метнули боги. Я не хотела их ронять, а ты поймал две, не раздумывая. Первая – Страйф, руна злой судьбы. А про вторую тебе знать еще рано. – Она погладила руну пальцами. – Эту руну вырезали из черепа моей матери. Не настоящей матери, конечно, а такой, какой я сама прихожусь Керидвэн, матери, вырастившей меня, любившей меня, окружавшей заботой, учившей меня старым путям. Я до сих пор скучаю, и мне без нее тяжело. Когда она умерла, мне на плечи легла тяжелая ноша. Всякий раз, как у меня что-нибудь не получалось, мать брала меня за руку и давала покой и силу. Но она ушла, а теперь и я должна за нею последовать. Вскоре меня не станет, и бремя ответственности ляжет на плечи твоей матери. – Старуха стала беззвучно шевелить губами, будто забыла, о чем говорит. В пальцах она все так же вертела костяную пластинку. – И все же моя мать до сих пор мне помогает. Она отдала руну Каспару.
– Возьми. Боги хотели, чтобы ты ее выбрал, и да ведет она тебя на твоем пути. Найди волчат. Равновесие мира нарушено. Смерть священной волчицы заставляет нас поспешить с поисками Девы. Будем молиться, чтобы волчата скорее привели нас к ней. У меня больше нет сил, творить нужные заклинания.
Карга замолчала, и Каспар вдруг почувствовал, что за плечом у него стоит его мать.
– Отыщи волчат, – сказала Керидвэн. – Забудь на время о Некронде, Спар, разорви свою связь с ним, а не то уничтожишь и нас, и самого себя.
– Открой окно настежь, – велела Морригвэн так громко, что ее было хорошо слышно по всей комнате. – Мне еще есть, что сказать тебе, глупый мальчишка, при свете дня – надеюсь, он даст ясность твоим запутавшимся мыслям.
Не выпуская из руки кусочек кости, Каспар распахнул деревянные ставни, закрывавшие бойницу, и в круглую комнату хлынул свет и свежий воздух. Пламя свечей заплясало, западная погасла, и к потолку лениво потянулась струйка дыма. Каспар вздрогнул, лицо у него покраснело, а рука невольно потянулась к носу. Там, где раньше была Брид, сидела, поглаживая красную саламандру-дракончика, Май. Она все слышала, каждое слово.
Не в силах снести позора, юноша выбежал из комнаты, хлопнув дверью.
Глава 3
Каспар запахнул покрепче плащ из медвежьей шкуры. Раз уж ему надо отправляться к Волчьим Зубам, спутника лучше, чем Брид, и придумать нельзя.
Он усмехнулся, глядя на ее поношенные охотничьи кожаные штаны совершенно неподходящие для юной девы, и со смехом подумал о том, что сказал бы Халь, увидь он сейчас невесту. Дядюшка предпочитал, чтобы его возлюбленная одевалась в просторные шелковые одеяния. Увы, за три года ему так и не удалось уговорить ее отказаться от любимой одежды. Каспар позволил себе задержать взгляд на сияющих зеленых глазах, на изгибе алых губ и на четких, будто бронзовых, чертах эльфийского лица.
Брид деловито оглядывалась по сторонам, замечая все, что происходит вокруг, и не оставляя без внимания стоявшую перед нею Май. Стоило ей взглянуть на Каспара, он тут же отвел, глаза и как ни в чем не бывало, побежал через двор к чалому жеребцу по имени Огнебой. Двое дюжих конюших едва могли удержать его поводья.
По мощенному булыжниками двору загрохотали шаги барона, и конюшие принялись отряхивать с одежды солому.
– Поездка пойдет тебе на пользу, – сказал Бранвульф сыну. – Снег в горах слежался, смерзся, а кузнец поставил лошадям шипы на подковы. Так что наслаждайся. Только как следует, присматривай за Брид, – добавил он тише, – а то Халь тебе ни за что не простит.
Отец явно дразнился. Каспар обиделся.
– Я сам себе ни за что не прощу, – резко ответил он. – Я скорее умру, чем позволю кому-нибудь причинить ей вред.
– Знаю, – выпрямился Бранвульф, услышав, как серьезен сын. – И все равно помни, что брать с собой юную леди на охоту в середине зимы означает большую ответственность.
– Да я ее не беру, сама едет, – сказал Каспар. – Она с самого начала настаивала, чтобы отправиться со мной. – Он мрачно взглянул на барона. Каспар очень любил отца, но терпеть не мог его властную манеру говорить. Что он, не видит, что сыну уже семнадцать и он больше не глупый мальчишка? Неужели обязательно надо сомневаться в каждом его решении?
Интересно, подумал Каспар, может, будь он повыше ростом, люди относились бы к нему серьезнее? Жаль, что он от рождения такой тонкокостный. Вот Халь уже выше его почти на голову и превратился в статного молодого человека с загадочными мрачноватыми чертами. Каспару казалось, что наследник северного великого баронства Торра-Альта не должен быть таким хрупким. Ни на отца, ни на Халя он не походил. Юноша передернул плечами: отец явно не понимал, что значит быть молодым.
– Я ей говорил, что мы с Пипом замечательно сможем найти волчат, но она все равно настояла. Говорит, для того, чтобы их узнать, необходимы умения высшей жрицы. К тому же с нами на всякий случай едет еще Брок, так что все будет в порядке. Я вполне способен руководить охотничьим отрядом.
Взять с собой старого Брока посоветовал сам Бранвульф. Это был один из немногих в гарнизоне людей, переживших осаду. Теперь Брока поставили передавать свой опыт молодым рекрутам, и характер у него так испортился из-за их глупости и безалаберности, что Бранвульф нашел полезным для старика немного развеяться.
