На этом их встреча закончилась. Через десять минут Лучников
уже продирался на арендованном «рено-сэнк» сквозь автомобильные запруды Парижа.
При пересечении Сен-Жермен, на Курфюр де Бак, машины еле ползли, и там он смог
даже немного помечтать, вернее, погрузиться в воспоминания. Кажется, три года
назад он прилетел в Париж на свидание с Таней и снял вот в этом отеле
«Пон-Рояль» комнату. Она была тогда в Париже со своей командой на каком-то
коммунистическом спортивном празднике, то ли «День „Юманите“, то ли „Кросс
„Юманите“, и у них оказалось всего два часа для уединения. Вот здесь, на третьем
этаже, Таня осыпала его московскими нежностями. „Лапа моя, – говорила
она, – прилетел в такую даль ради одного пистончика, лапуля моя“. А он был
готов ради этого „пистончика“ пять раз обернуться вокруг земного шара.
Блаженные мысли, ночные воспоминания вновь начисто выветрили из головы
«покушение“. Он уже и прежде замечал, что, начиная думать о Таньке (они там, в
Москве, всю жизнь зовут друг друга Танька, Ванька, Юрка), он сразу забывает
всякие пакости. В конце концов, хотя бы для хорошего настроения…
В престраннейшем хорошем настроении он выкатился наконец из
теснины рю де Бак на набережную и покатил нижней дорогой к Инвалидам. Правый
берег Сены был залит солнцем.
И вот мы в атмосфере
Юнайтед-Нэйшн-Эдюкэнш-Сайенс-Калча-Организейшн. Конечно же, повсюду звучит
музыка, чтобы человек не скучал. Должно быть, главная цель могучей организации
международных дармоедов – не дать человеку скучать ни минуты.
В овальном зале изысканнейшего дизайна, с под-шагаловскими,
а может быть, и само-шагаловскими росписями идет заседание какого-то
подкомитета или полукомиссии по вопросам мировой статистики.
Лучникову повезло, он угодил прямо на спектакль, который
почти ежедневно разыгрывал в ЮНЕСКО крымский представитель Петр Сабашников,
тоже одноклассник и старый друг. Крым, естественно, не был членом ООН, –
СССР никогда не допустил бы такого «кощунства», но в органах ЮНЕСКО активно
участвовал, ибо нельзя было себе и представить какую-либо серьезную
международную активность без этого активнейшего Острова. Под давлением Советского
Союза никто в мире не смел называть Остров тем именем, которое он сам себе
присвоил, именем «Крым-Россия», ни одна организация, ни одна страна не решались
противостоять гиганту, за исключением совсем уж отпетых, всяких там Чили, ЮАР,
Израиля и почему-то Габона. В документах ЮНЕСКО употреблялось обозначение
«Остров Крым», но Петр Сабашников на все заседания являлся со своей табличкой
«Крым-Россия» и перво-наперво заменял ею унизительную географию капитулянтов.
После заседания он всегда уносил эту табличку с собой, чтобы не выбросили.
– Слово имеет представитель Острова Крым господин
Сабашников, – сказал председатель полукомиссии или четверть-комитета,
когда Андрей Лучников вошел в совершенно пустую ложу прессы.
По проходу к подиуму уже неторопливо шествовал с кожаной
папочкой под мышкой Петя Сабашников. Все делегаты с большим вниманием следили
за каждой фазой его движения, а на лицах новичков, то есть представителей
молодых наций, было написано изумление. Казалось бы, что особенного – идет по
проходу очередной оратор? Петя Сабашников, однако, даже из этого простого
движения делал великолепный фарс. Сложив бантиком губки, но в то же время
строго нахмурив бровки, выставив подбородок с претензией на несокрушимость, но
в то же время развесив пухлые щечки, господин Сабашников изображал то ли
советского министра Громыко, то ли московского артиста Табакова. Лучников
беззвучно хохотал в ладонь. Петя не изменился: погибший в нем актер ежеминутно
разыгрывает все новые и новые этюды.
Вот он на трибуне. Каскад сногсшибательной мимики. Ярчайшая
улыбка (президент Картер) фиксируется чуть ли не на целую минуту. Затем из
кармана с кеханьем, чмоканьем, прочисткой горла и полости рта (генсек Брежнев)
извлекаются очки. Легкий поворотец, псевдомечтательный взглядец в сторону и с
«очаговательной кагтавостью» премьера Временного Правительства в Крыму
Кублицкого-Пиоттуха месье Сабашников начинает свой спич.
– Господин председатель! Дамы и господа! Дорогие
товарищи! Прежде чем приступить к сути дела, я должен внести поправку в протокол
ведения нашего собрания. Давая мне слово, уважаемый господин председатель
допустил ошибку, назвав меня представителем Острова Крым, между тем как я
являюсь представителем организации, официально именующей себя «Крым-Россия»; Я
просил бы господина председателя и всех господ делегатов принять это во
внимание и сделать все для того, чтобы вышеупомянутая ошибка не повторялась.
Лучников после этого заявления разыскал глазами стол
советской делегации. Там происходило движение. Весьма гладкий господин – у
«советчиков» сейчас более буржуазный вид, чем у «капи» – встал и сделал знак
секретарю заседания. Тот привычно кивнул. Все шло как обычно: после всякого
выступления представителя «Крыма-России» Советский Союз тут же делал формальный
протест. Все к этому привыкли и относились едва ли не как к формальности
юнесковского протокола. Петр же Сабашников, закончив свою традиционную
преамбулу, иронически поклонился залу с явным все-таки уклоном к советской
делегации, давая понять, что уж кто-кто, но он, П. Сабашников, меньше всего
придает значение всему этому вздору: как своему осуществленному уже протесту,
так и их, ожидаемому.
