К Тане подошел один из ее спасителей и приложил ладонь к
виску. Она заметила на его берете радужный овал и вспомнила, что это знак
военной авиации дореволюционной России.
– Просим прощения, леди, – сказал солдат, –
мы чуть-чуть опоздали. Ваша сумочка, леди. Прошу сюда. Наша машина в порядке.
Можете ничего не опасаться, леди. Мы доставим вас в гостиницу.
Загорелое лицо, белозубая улыбка, мощь и спокойствие. Из
какого мира явились эти шестеро, один к одному, здоровые и ладные парни?
Она запахнула растерзанное па груди платье.
– Кто эти мерзавцы? – трясущимися губами еле-еле
выговорила Таня.
– Простите, леди, нам это неизвестно, – сказал
десантник.
– А вы-то кто? – спросила Таня.
– ЭР-ФОРСИЗ, леди. Подразделение Качинского полка
специальных операций, – улыбнулся парень. – Нас подняли по тревоге.
Личный приказ полковника Чернока. Успокойтесь, леди, теперь все в порядке.
Все было не в полном порядке. В безопасном и комфортабельном
номере «Васильевского Острова» Таня упала на пол и поползла к ванной. Долгое
время она пыталась обогнуть мягкий надутый пуф, валявшийся посреди номера, но
это у нее не получалось, потому что голова попадала под телефонный столик, а
нога безысходно застревала под кроватью. В этом положении она дергалась
несколько минут и тихо визжала, пока вдруг в ярости не бросилась в атаку прямо
на красный пуф, и оказалось, что отбросить его в сторону смог бы и котенок. Она
добралась, наконец, до ванной и открутила до отказа все краны. В реве воды
разделась и встала перед зеркалом. Изможденная безумная девка, вроде той, из
«Сына Вилки», смотрела на нее. Ей лет 18, думала Таня про себя, она проститутка
и шпионка, вернулась после грязной ночи вся в синяках от грязных дьявольских
лап, чем ее наградили за ту ночь – сифилисом, триппером, лобковыми вшами? Кому
она еще продалась, какой подонческой службе? Пустила всю воду и пытается
отмыться. Преобладает горячая вода, пар сгущается, зеркало замутняется. Это не
она там стоит, не грязная курва, которую все куда-то тащат и рвут на части. Это
я там стою и замутняюсь, 38-летняя мать двух любимых детей, жена любимого и
могучего мужа, бывшая рекордсменка мира, любовница блестящего русского
джентльмена, настоящая русская женщина, способная к самопожертвованию, «коня на
скаку остановит, в горящую избу войдет…»'. В зеркале ее очертания были уже
еле-еле видны, а потом и совсем исчезли. Ванна перелилась. Она стояла по
щиколотки в горячей воде, не в силах двинуться. Вода текла в номер на мягкий
пружинящий настил. С удивлением она увидела, как возле кровати плавают ее
шлепанцы. Она вышла из ванной, подошла к ночному столику, стала вынимать из
него какие-то без разбора таблетки, снотворные, слабительные, спазмолитические,
разрывать облатки и высыпать все в пустой стакан. Набралось две трети стакана.
Сейчас все схаваю целиком, подумала она со смешком, и запью кока-колой из
холодильника. Надо торопиться, пока холодильник не утонул. Когда сюда придут,
увидят, что тело плавает под потолком. Вот будет шутка. Вот в Москве-то
похохочут. Хохма высшего порядка. Горничная заходит, а Танька Лунина плавает под
потолком. Дохлая чувиха плавает вокруг люстры, вот хохма в стиле… В чьем стиле?
В каком стиле?
В левой руке у нее был стакан с таблетками, в правой
вскрытая и слегка дымящаяся бутылка кока-колы. Вода доходила до колен. В дверь
колотили, непрерывно звонил телефон. Вот черти, хихикала она, не дают довести
до конца шуточку черного юмора.
– Мадам, мадам, сударыня! – кричали за дверью
горничные.
Дверь тряслась. Она сняла трубку.
– Мадам Лунина, в холле вас ждет джентльмен, –
мягчайшим голосом сказал портье.
Еще один джентльмен. Сколько вокруг джентльменов. Все равно,
теперь уже никто ее не остановит. Одним махом таблетки – в пасть и обязательно
тут же запить кока-колой. Последнее наслаждение – холодная кока-кола.
Дверь сорвали, и тут же с визгом отпрыгнули в сторону. Таня,
хихикая, зашлепала по коридору. В конце коридора был балкончик, откуда можно
было обозреть весь холл. В последний раз взгляну на джентльмена. Любопытство не
порок, но большое свинство. Последнее свинство в жизни – взгляд на мужскую
свинью, которая внизу ждет свинью женскую.
Внизу в кресле, закинув ногу на ногу и внимательно изучая
последний номер «Курьера», сидел безукоризненно выбритый и причесанный Андрей
Арсениевич Лучников в великолепном от Сен-Лорана полотняном костюме. Он был так
увлечен газетой, что не замечал ни паники, возникшей среди отельной прислуги,
ни струй воды, льющихся с балкона в холл, ни ручья, катящегося уже по лестнице
вниз, ни голой Тани, глядящей на него сверху.
– Андрей! – отчаянно закричала она.
Хлопнулась вниз и разбилась вдребезги бутылка кока-колы и
стакан. Рассыпались по мокрому ковру десятки разнокалиберных таблеток.
Он мгновенно все понял и взлетел наверх, обхватил бьющуюся
Таню за плечи и прижал к, себе.
За стойкой рецепции отлично вышколенные профессионалы портье
и его помощник делали вид, что ничего особенного не произошло. Между собой они
тихо переговаривались.
– Обратите внимание, Мухтар-ага, какие невероятные дамы
стали приезжать к нам из Москвы.
– Да-да, там определенно происходят очень серьезные
изменения, Флинч, если начинают появляться такие невероятные дамы.
– Что вы думаете, Мухтар-ага, насчет Идеи Общей Судьбы?
– Я уверен, Флинч, что мы принесем большую пользу
великому Советскому Союзу. Я, хотя и не русский, но горжусь огромными успехами
СССР. Это многонациональная страна и, между прочим, там на Волге живут наши
братья-татары. А вы, Флинч? Мне любопытно, что вы, англо-крымчане, думаете о
воссоединении?
– Я думаю, что мы хорошо сможем помочь советским
товарищам в организации отельного дела.
– Браво, Флинч, я рад, что работаю с таким
прогрессивным человеком, как вы.
– Господа! – крикнул им сверху Лучников. –
Помогите, пожалуйста, погрузить багаж дамы в мою машину!
Через четверть часа они уже неслись в хвостатом
«турбо-питере» по Главному фриуэю в сторону столицы. Андрей каждую минуту
целовал Таню в щеку.
– Вместо всех тех таблеток прими вот эту одну, –
говорил он ей, протягивая на ладони розовую пилюлечку транквилизатора. –
Все позади, Танюша. Это я во всем виноват. Я увлекся своими российскими
приключениями и забросил тебя. Хочешь знать, что произошло с тобой этой ночью?
– Нет! – вскричала Таня. – Ничего не хочу
знать! Ничего не произошло!
