Цель этой статьи – показать, что этот коммунист был не
выдающимся, а самым обычным представителем биопсихологического сдвига,
выброшенным на поверхность ничтожеством. Среди лидеров большевистской революции
были одаренные люди, такие, как Ленин, Троцкий, Бухарин, Миронов, Тухачевский.
Ведя возмущенные массы, они руководствовались своими марксистскими теориями, но
они не знали, что все они обречены, что главная сила революции – это
биопсихологический сдвиг и что этот сдвиг неизбежно рано или поздно уничтожит
личность и возвысит безличность, и из их среды восстанет, чтобы возглавить,
самый ничтожный и самый бездарный.
Есть ходячее выражение: «Революция пожирает своих детей».
Осмелимся его оспорить: она пожирает детей чужих. Троцкий, Бухарин, Блюхер,
Тухачевский – это чужие дети, отчаянные гребцы, на мгновение возникающие в
потоке. Дети революции – это молотовы, калинины, ворошиловы, ждановы,
поднимающийся со дна осадок биопсихологической бури.
Мы часто со смехом отмахиваемся от художественных
кинофильмов, сделанных на вершине сталинского владычества такими мастерами
советского кино, как Ромм, Козинцев, Трауберг (впоследствии, в период оттепели,
обернувшимися к классике и ставшими «большими художниками» и даже
«либералами»), от всех этих «Юностей Максима» и «Человеков с ружьем». И
напрасно отмахиваемся. Проституирующая интеллигенция исполняла так называемый
«социальный заказ», точнее же сказать, она чутко улавливала настроения и
пожелания полностью сформировавшегося тогда правления серятины и бездарностей.
Наглая тупая человеческая особь, кривоногая и придурковатая, становилась в
советском искусстве центральной фигурой, и это было отражением жизненной
правды, ибо и в жизни она стала главной – безликая фигура, выражение огромной
коллективной наглости бездарностей. Любая, отличающаяся от массы ничтожеств,
фигура, не говоря уже об интеллигенте, но и любая яркая народная фигура, матрос
или анархист, единоличный ли крепкий хозяин, так называемый «кулак»,
становилась в этом искусстве объектом издевательства, насмешки и призывалась к
растворению в бездарной массе или же обрекалась на уничтожение.
Так шла и в жизни, холуйское искусство точно отражало
биопсихологическую тенденцию жизни. Шло яростное уничтожение поднимающихся над
многомиллионной отарой голов. Уничтожались и революционные народные вожди,
наделенные талантом, такие, как Сорокин, Миронов, Махно, по сути дела спасший
большевистскую Москву, нанесший непоправимый удар по тылам Добровольческой
Армии. Биопсихологический процесс выталкивал на поверхность бездарностей типа
Ворошилова, Тимошенко, Калинина и, наконец, ничтожнейшего из ничтожных,
бездарнейшего из бездарных, Иосифа Сталина. Меч или, скорее, пила,
биопсихологической революции делал свое дело: слетали высовывающиеся головы
Троцкого, Бухарина, Тухачевского, меч шел по городам и весям, по губерниям и
уездам, единственной виной жертв были блестки талантливости, хоть малая, но
бросающаяся в глаза одаренность. И вот установилась власть мизерабля, низшего
из мизераблей, самого дебильного дебила нашего времени.
Нет ни одного деяния Сталина, не отмеченного исключительной,
поражающей ум бездарностью. Он уничтожил спасительный ленинский план новой
экономической политики и вверг страну в новое убожество и голод. С целью
организовать сельское хозяйство он уничтожил миллионы дееспособных крестьян и
организовал высшую форму сельскохозяйственной бездарности – «раскулачивание» и
колхозы. Непосредственным следствием этого были многомиллионные жертвы голода
на Украине, в Поволжье, по всей стране, гибель тысяч и тысяч насильственно
переселенных с одних земель на другие.
Чувствуя нарастающее недовольство в партии, боясь
поднимающейся над отарой фигуры крепыша Кирова, не представляя себе иного,
более гибкого, более умного пути для управления страной, Сталин снова идет по
самому простейшему – убийство Кирова, примитивнейшие провокации процессов и
массовый террор в партии – быть может, высшее проявление его бездарности. К
несчастью для страны все это происходило на подъеме биопсихологического сдвига,
то есть было неизбежным.
Перед назревающей мировой войной Сталин лихорадочно ищет
родственную душу, вернее, близкую биоструктуру, и находит ее, естественно, в
Гитлере. Орды оболваненных немцев и орды оболваненных русских делят меж собой
Восточную Европу. Нельзя было более бездарно подготовиться к войне, чем это
сделал Сталин. Уничтожив талантливых маршалов, полностью презрев
геополитический (сложный для анализа) аспект надвигающихся событий и
положившись на биопсихологическую общность со вторым по рангу ничтожеством
современности Гитлером, он после предательства последнего практически
устремляется в паническое бегство, отдавая на сожжение наши города, а миллионы
жизней на уничтожение и закабаление. Могучая бездарность Гитлера помешала
Германии одержать сокрушительную и легкую победу. В самом деле, сколько
блатного ничтожества нужно иметь, чтобы встать против всего мира, даже не
вообразив себе (отсутствие воображения очень роднит обоих «паханов»), что
нормальные люди могут иногда защищаться.
Между тем пока два слабоумных душили друг друга (вернее.
Адольф душил Иосифа), у англосаксов появилась возможность сманеврировать,
выбрать, решить, какая гадина в этот момент ' опаснее. Вот вам и слабые, вот
вам и хилые западные демократии! Перепуганный до смерти Сталин, смотавшийся уже
из Москвы, естественно, принял неожиданную помощь. Ну, для этого не нужно ни ума,
ни таланта.
Величие нашей страны проявилось в том, что перед лицом
национальной катастрофы она, даже после десятилетий уничтожения всякой
неординарности, смогла выдвинуть в ходе борьбы талантливых маршалов и военных
конструкторов, отважных летчиков и танкистов.
– Ничтожество нашей биопсихологической верхушки
проявилось в том, что Россия, страна-победитель, потеряла в три раза больше
миллионов жизней, чем даже спаленная до последних угольков союзной авиацией
Германия.
Период послевоенной реконструкции, быть может, – венец
бездарности и ничтожности генералиссимуса Сталина. Никакие новые проекты,
никакие реформы ему и в голову не приходили. Вместо них он создал
двадцатимиллионную армию рабов. Древний фараонский сифиляга бушевал в тупой
башке. Дренажная система ГУЛАГа быстро откачала избыток таланта и творчества,
явленный к жизни войной. Ничтожества снова торжествовали, пировали, ибо шел еще
их пир, еще не начался их упадок, еще далеко было до выздоровления. Пик их
власти естественно совпадает с биологической смертью их кумира. Дальше начался
спад, кривая пошла вниз, таинственный человеческий процесс, так бездарно не
угаданный Марксом, вступил в новую фазу.
