Одна из старейшин, беспокойно бормоча, настояла на том, чтобы идти вместе с ними в общий чертог. Каспар от изумления раскрыл рот. Ну и луки! Такие длинные и толстые – ему нипочем не согнуть. А мечи! Тяжеленные, только вот, увы, ржавые-прержавые.
– А вы пользоваться-то ими умеете? – спросил торра-альтанец у Изена.
– Разумеется, нет! – резко вмешалась старуха.
– Очень даже умеем. Мы регулярно упражняемся, – рыкнул на нее великан.
Каспар нахмурился, не зная, как все это понимать.
– Это не настоящие упражнения, всего-навсего церемониал, не более того. Я решительно против всей этой затеи. – Старейшина качнула посохом в сторону Каспара. – Охотницам и молодым матерям ничего толком не рассказывали, но мы-то, старейшины, отлично все знаем.
– И хотите, чтобы нас всех перебили? – обрушился на нее Изен, хватая со стены исполинский меч и легко, точно пушинку, вертя его над головой.
В глазах его разгорелось жутковатое пламя. Окончив демонстрацию силы, великан с нежностью погладил клинок.
– Видите, я прекрасно могу использовать его по назначению, – проворчал он. – Обычно нам это запрещают, лишь во тьме новорожденной луны, когда Боги не видят нас, мы можем снимать мечи со стены.
– А луки?
Изен кивнул и ухмыльнулся.
– Еженедельно. Чуть меньше – и мы вовсе утратим навыки.
Он повел юношу в каморку, уставленную корзинами из ивовых ветвей, где хранились заостренные деревянные копья футов четырех в длину и по крайней мере впятеро толще торра-альтанских стрел. Этакие снаряды, да еще выпущенные с соответствующей силой, даже без стальных наконечников пробьют доспехи и нанесут тяжелые раны.
– И метко ли вы стреляете? – поинтересовался Каспар. Гигант хитро улыбнулся.
– Неплохо. Все попадаем в цель.
– Это не цель! – снова взвилась старейшина. – Просто-напросто метка, в которую стреляют во время религиозного обряда в напоминание об ужасах войны. Мужчинам запрещено пользоваться оружием. Нельзя позволить им сражаться!
Каспар приподнял брови.
– Тогда вы умрете, – с напускным хладнокровием произнес он, хотя внутри у него все так и кричало от досады. – Почему им нельзя сражаться? Почему это запрещено?
Старуха протерла глаза, затуманенные желтой пленкой, и повела юношу обратно в общий чертог, где на земляных стенах висели великолепные гобелены.
– Взгляни же, как мы жили встарь, – промолвила она, указывая на один из них, где изображалась уютная ярко освещенная деревушка, вкруг которой росли могучие ясени.
– Мы – народ Ясеня, – продолжала старуха. – И некогда были многочисленны, как эти деревья. Наши обычаи и образ жизни не похожи на ваши. У нас рождается много девочек и совсем мало мальчиков, зато каждый мальчик вырастает в рослого, сильного и любвеобильного мужчину, которому просто не хватит одной-единственной жены. Но сила эта несет с собой алчность и свирепость. Наши мужчины сражались, точно олени весной. Жаждали битв, любили их. И задолго до того, как по миру расселилось ваше племя, война началась.
Она говорила, точно рассказывая затверженный урок.
– Некий воин не захотел довольствоваться положенными по закону тремя женами. Он похитил жену своего брата, а тот в отместку убил его и забрал назад как свою жену, так и остальных жен погибшего. Сперва мужчины дрались лишь из-за женщин, совсем как олени в лесу. Потом начались распри из-за земель. Так оно и продолжалось. Мужчины убивали друг друга и постепенно начали объединяться в отряды, которым требовалось все больше и больше земли, чтобы прокормить многочисленных жен и детей.
Старуха умолкла, но Каспар, чувствуя, что рассказ еще не окончен, кивнул ей, прося продолжать.
– Скоро они сражались просто потому, что не знали ничего иного, и собирались в огромные армии. Осталось два великих вождя – один на севере, а другой на юге, и каждый желал отвоевать владения другого. Они сражались сотни лет, и вот уже никто не в силах был припомнить ничего, кроме войны и разрухи. В безумии своем они уничтожали посевы и припасы друг друга. Начался голод, мор. Тысячи, сотни тысяч погибли, а все из-за жажды войны. И хотя мы, женщины, восстали и протестовали против бесконечных сражений, но ничего не могли поделать, покуда число мужчин не сократилось настолько, что они сами узрели всю опрометчивость своей агрессии и не сложили оружие добровольно.
Рассказчица тяжело вздохнула.
– К тому времени от нас остались лишь разрозненные группки в разных уголках мира. Наши мужчины никогда более не брались за оружие, а мы ежечасно поим их успокаивающим зельем, дабы утихомирить их буйный нрав. Однако характер у них все столь же воинственен, их опасно даже подпускать к детям.
Каспар в ужасе уставился на Изена.
– Что ж! – ни к селу ни к городу произнес он. – А теперь, когда я все знаю, давай-ка посмотрим, ловко ли ты умеешь обращаться с этими стрелами. На какое расстояние ты стреляешь?
Серебристая кожа Изена аж потемнела, когда гигантский воин с истовостью обладателя неземного сокровища глянул на лук и проверил пальцем остроту стрелы. С огнем в глазах он повернулся к Каспару.
– Двести шагов, двести шагов воина. Среди нас ни один не промахнется.
Он горделиво ухмыльнулся.
– Ничего себе!
Каспар проникся уважением.
– Идем покажу!
Изен вывел юношу наружу и повел вдоль реки по длинной и широкой ясеневой аллее.
– Видишь?
Каспар заметил плоский камень, трава вокруг которого была вытоптана и объедена пасущимся скотом. Позади, ярдах этак в четырехстах, с ветви большого ясеня свисала свиная туша.
– Мы меняем чучела каждую неделю, – пояснил Изен.
– Что, и вы все попадаете? – Торра-альтанец был впечатлен.
Гигант кивнул.
– Без исключения. Даже под воздействием пойла.
– Ну-ка покажи.
Юноша протянул ему увесистую стрелу.
Изен шагнул к камню и без малейшего видимого усилия натянул исполинский лук. Под серебристой кожей на груди и руках перекатывались бугры мускулов, жилы на шее проступили, точно канаты. Он выпустил стрелу – движение вышло плавным и ловким, но без продуманности. С детским восторгом огромный воин следил, как стрела пронзила чучело. Остекленевшие глаза выдавали крайнюю степень наслаждения. Не замечая ничего кругом, он устремился к мишени, выхватил меч и одним взмахом рассек тушу напополам. Каспар содрогнулся при виде могущества сына Ясеня и буйной радости, с которой он пускал в ход оружие.
– Великолепно! – похвалил торра-альтанец, когда Изен вернулся. – А теперь сделай десять шагов назад и попади в то, что осталось от мишени.
