Он устремил взор в небеса. При мысли об Абеляре горло сжалось от боли.
– Как бы хотелось доказать тебе, что и я не такой уж никчемный слабак, – пробормотал он.
Извернувшись, юноша поискал глазами Брид. Маленькая, закутанная в одеяло фигурка недвижно покоилась у костра рядом с Кимбелин. Золотые локоны принцессы сверкали в отсветах огня. Она отодвинула нетронутую тарелку с едой, нервно поднялась и направилась прочь от лагеря, точно хотела побыть наедине со своими мыслями. Однако Халь сейчас мог думать только о своей невесте.
– Брид, Брид, – негромко окликнул он, но девушка не пошевелилась.
Молодой лорд отвернулся. Как ни мечтал он хотя бы прикоснуться к возлюбленной, но все равно не мог смотреть на нее без горечи. Перед мысленным взором сразу вставал ее образ – вместе с тем полузверем. О, Халь более всего жаждал, чтобы с возлюбленной все было хорошо, но пока не мог видеть ее. Он со стоном прикрыл глаза, чувствуя, как боль из запястья поднимается к плечу.
– Хочешь еще макового настоя? – спросил Кеовульф, из-под руки глядя на юношу. Рыцарь все так же сидел, скрестив ноги, перед огнем и возился с чем-то у себя на коленях. – Он не даст тебе ясно соображать, зато снимет боль. Другого средства нет.
– Мне хочется немного подумать, – сдавленно произнес Халь, силясь вытеснить из мыслей страх потерять руку и гнусное видение, все еще стоящее перед глазами. – А что у тебя в руке?
– Рубины, – беспечно пояснил калдеец. – Рубины и кольцо.
Халь удивленно хмыкнул. Сил разговаривать почти не осталось.
– Я отправился по следу мерзавцев, что наслали на нас стадо.
– Выяснил, чего они надеялись… Кеовульф покачал головой.
– Нет. Убил всех до единого. Сам теперь понимаю, дурака свалял. Просто не мог сдержаться.
– Прекрасно тебя понимаю, – кивнул Халь. Рыцарь пожал плечами.
– Я обыскал тела. Мне все казалось, тут что-то не так. Ну, с какой стати нападать на нас без малейшего повода с нашей стороны? Похоже, по крайней мере один из них был овиссийцем. – Он подкинул кольцо на ладони, снова поймал и поднес к глазам. – Баран, обвитый змеей. На пальце кольцо, а карманы набиты солнечными рубинами.
– Покажи-ка кольцо, – потребовал Халь. Кеовульф сунул ему в правую руку золотой ободок.
– Это не герб барона Годафрида, но очень на него похож. Должно быть, кого-то из его родни. Надо думать, страшатся нашего возвращения, страшатся потерять Торра-Альту и все богатства наших гор, когда мы вернем принцессу. Едва мы объявимся в городе, овиссийцы мгновенно будут опорочены в глазах короля.
– Но откуда они узнали, что мы здесь? – удивился Кеовульф.
– От того кеолотианского барона, кузена Годафрида, о котором все твердит Пип, – предположил Халь.
Кеовульф молча кивнул, ссыпал рубины в карман и отправился обходить лагерь дозором. Боль снова накрыла Халя тяжелой волной, и он простонал всю ночь до утра, чувствуя рядом незримое присутствие Абеляра. Юноша все слабел, резкое жжение в руке усиливалось. Но мучительнее всего были мысли о Брид, страх, что он никогда более не сможет взглянуть на нее с прежним страстным желанием. И все же Халь не мог разлюбить ее. Но она, она наверняка разлюбит его, ведь он пытался ее убить.
– О, Великая Мать! – вскричал Халь. – Что же мне делать?
Ответ так и не пришел. Все, что только было прежде прекрасного, погибло и увяло.
– Кеовульф, – хрипло выдавил юноша. Рыцарь мгновенно оказался рядом, загораживая широкими плечами разгорающуюся зарю. – Кеовульф, я передумал, дай мне макового настоя.
Уж лучше опять впасть в забытье, лишь бы избавиться от кошмарных мыслей.
Пока Кеовульф отмерял нужную дозу, примчался взбудораженный Пип.
– Ты уже покормил принцессу завтраком, да? Ох, Кеовульф, ты же обещал, что не станешь! Ты все испортил!
– О чем это ты? – со смехом осведомился рыцарь. – Коли уж ты так твердо вознамерился стать ее верным щенком, шансов тебе представится еще сколько угодно.
– Я просто хотел, чтобы она обратила на меня внимание. Только и всего.
– Ну, да, ясно, – усмехнулся калдеец. – Хочешь стать Королевским Поборником, чтобы мне пришлось кланяться тебе в ножки.
– Именно! – засмеялся в ответ Пип. Кеовульф вдруг посерьезнел.
– Не трать времени, малыш. Рэвик ни за что не позволит торра-альтанцу занять столь важный, пост. А теперь расскажи-ка, какие новости ты принес.
– Отличные, – просиял Пип. – С утра отплывает корабль в Горту. Торговец пряностями. Придется тебе усовершенствовать твой овиссийский – потому как по-бельбидийс-ки, кажись, они ни бе, ни ме. – Он пожал плечами. – Говорят, сейчас как раз благоприятный ветер, так что плавание не затянется.
19
Смахивая с носа капли дождя, Каспар ссутулился под толстым медвежьим плащом и нежно погладил мирно спящую на груди Изольду. Долетающие с океана Тетис шторма, что обрушивались на материк холодными ливнями, ничуть не тревожили малышку. А вот всем остальным было невесело. Конек Каспара угрюмо брел вперед, понурив голову, жалящий ветер трепал его гриву и хвост, копыта утопали в жидкой грязи. Юноше то и дело приходилось подбадривать его, хлопая пятками по круглым бокам.
Молодой воин обернулся на остальных. После того как маленький отряд спустился с лиловых гор и удалился от Неграферра, Изелла ухитрилась стащить где-то верховых лошадей, да еще одну лишнюю, чтобы везла провиант и огромный запас воды. Похоже, дочь Ясеня умела пробираться среди людей так, что никто даже не замечал ее. Пеннард и Придди, всадники неопытные и неумелые, то и дело вязли в топком месиве, а вот Изен топал и топал вперед, не выказывая ни малейших признаков усталости. Трог трусил бок о бок с поджарой длинноногой гончей Пеннарда. Изеллы нигде видно не было.
Желая помочь Каспару всем, чем только можно, Ведунья Ясеня велела Придди отправляться с ним, ведь девочка так привязалась к Изольде. Изен с Изеллой также получили приказ сопровождать юношу. Пеннард сам вызвался проводить их хотя бы до владений Императрицы. Каспар обрадовался, до сих пор он и не осознавал, как же соскучился по общению со сверстником. А Придди оказалась бесценной помощницей по уходу за Изольдой. Торра-альтанец признательно улыбнулся девочке. Она ответила ему ничего не выражающим взглядом, с оборок ее капюшона стекали струи воды.
Каспар пожал плечами. А какой еще реакции он ожидал? Хотя лицом Придди сильно напоминала Пеннарда, чувствовалось в ней что-то решительно нечеловеческое. Даже прелестный мелодичный голос звучал как-то не по-людски. Зато Изольду она просто обожала. До чего же приятно было разделить с кем-то ответственность за малышку. Правда, самой-то Придди только-только исполнилось восемь, но женщины Ясеня доверяли ей очень много. По манерам и поведению Каспар дал бы ей лет тринадцать, не меньше.
