– Там вообще никого нет, – хладнокровно произнесла она. – Только старайтесь держаться поближе друг к другу.
– Мы заблудились! – внезапно выпалил принц Ренауд, жалобно озираясь вокруг. – Все эти часы мы ходим по кругу. Брид покачала головой.
– Ничего подобного, солнце всегда оставалось слева, – спокойно заверила она.
– А откуда тогда тут взялась вот эта метка? Я сам сделал зарубку на дереве, когда мы проходили здесь в прошлый раз?
– Где? Какая еще метка? – недоверчиво переспросил Халь.
Ренауд кивнул на сосну, у подножия которой росло несколько грибов.
– Вот! Зарубка совсем свежая!
– Но… – начал было Халь, однако принц не желал слушать никаких увещеваний.
– Мы заблудились, – причитал он. – Говорю же вам, мы заблудились.
– На этом дереве нет никаких зарубок. И мы не заблудились, – произнесла Брид с ноткой огорчения в голосе.
– Я прекрасно знаю, что видел, и… Халь не договорил.
– Разве ты еще не понял? Ты видишь то, чего боишься. Принц Ренауд сходит с ума от страха заблудиться. Кеовульф считает, что на свете нет твари, опасней вивьерны, а Абеляр, разумеется, дрожит при виде кеолотианцев, особенно с луками, и…
– Я вовсе не… – Халь подавился своими словами.
Он чуть не объявил, что вовсе не боится одинокого рыцаря, но вовремя спохватился, как глупо это будет выглядеть. Все остальные боялись того, что чуть не погубило их – разве что страхи Ренауда, пожалуй, объяснялись каким-нибудь детским переживанием. Кто знает, может, какой-нибудь старший товарищ как-нибудь шутки ради бросил его в лесу, а шутка зашла слишком далеко? Но бояться одинокого рыцаря? Как унизительно! Щеки юноши запылали, хорошо еще смуглая кожа скрывала румянец стыда.
– Но, Брид, я точно что-то видел, – промолвил он таким тоном, точно обсуждал какой-то отвлеченный вопрос, имеющий чисто академический интерес. – Откуда тебе знать, что там ничего нет? Или ты хочешь сказать, что ничего не боишься, а потому ничего и не увидела там, где мы все навоображали всяких ужасов?
– Ну конечно, нет. Я видела… – как и Халь, она оборвала фразу на полуслове, не сказав, что именно видела. – Словом, не важно, но я знаю, что это невозможно.
– Чародеи, – догадался Кеовульф. – Это все наваждение, работа тех самых чародеев-призраков, с которыми мы столкнулись в черном замке, где Тапвелл держал в плену Кимбелин. Должно быть, он послал их за нами снова захватить принцессу.
Брид кивнула.
– Выходит, бояться нечего, – облегченно вздохнул рослый калдейский рыцарь. – Если все это – лишь их фокусы, надо просто-напросто не обращать внимания на всякие странности, только и делов.
– Мысль – сильное оружие. – Брид не склонна была столь легко сбрасывать чародеев со счетов. – Ладно, мы все устали. Мы уже много дней в пути, мы уже изодрали себе все руки и ноги этой разнесчастной ежевикой-переростком. Надо отдохнуть. Когда ты устал, тебя слишком легко сбить с толку.
Отряд заспешил вперед и наконец выехал на широкую прогалину. Ветви деревьев по краю опушки тяжело поникли от дождя. По предложению Брид там разбили лагерь, хотя Кеовульфу потребовалось немало времени, чтобы уговорить Хардвина спешиться. В результате второй сын барона Писцеры заставил себя слезть на землю и, поджав губы и подпрыгивая от каждого шороха, заспешил к костру.
Халь поднял голову. Кто-то окликнул его по имени. Юноша знал этот голос не хуже, чем свой. Спар! Но он-то откуда тут взялся? Вообще-то Халь полагал, будто Каспара держат в плену те самые овиссийцы, которым отдали Торра-Альту. При мысли о подобной подлости Халь аж зарычал. Король Рэвик обвинил барона Бранвульфа, старшего брата Халя, в похищении Кимбелин и потому заточил барона в темницу, конфисковал все его земли и отдал их барону Годафриду из Овиссии. Его величество, понятное дело, и не подозревал, что за предательским похищением стоял не кто иной, как сын барона Годафрида.
Неужели Каспар каким-то чудом сбежал и напал на след отряда? Халь растерянно заморгал. Яркий блеск слепил глаза. Юноша занялся конем, стараясь не думать о посторонних вещах. В виде утешения он повторил себе теорию Брид насчет чародеев. Но тут Спар заговорил снова.
– Халь! Ну посмотри же на меня!
Рыцаря, что стоял перед молодым воином, с головы до ног скрывали сверкающие доспехи, так что узнать Каспара можно было лишь по голосу да по коню под ним. Даже под белой попоной Халь безошибочно узнал Огнебоя. Другой боевой конь стоял бы как вкопанный, чуть напружинив задние ноги, готовый к броску. А этот тонконогий жеребец плясал и гарцевал так, что сбил бы с толку и самого лучшего всадника. Но Каспар, от рождения проворный, гибкий и ловкий, легко ладил с горячим скакуном. Племянник Халя, всего на три года младше дяди, ростом заметно уступал сверстникам, зато в последнее время сильно окреп и отличался поразительной для такого маленького роста силой.
Прищурившись, Халь смотрел на сверкающего рыцаря. Вот странно – вместо излюбленного Каспаром лука тот был вооружен копьем, мечом, булавой и метательными кинжалами. Конь, удерживаемый твердой рукой, плясал на месте, выжидая команды атаковать.
– Ты знал, что когда-нибудь я приду, – заговорил рыцарь. – Я должен был рано или поздно прийти за ней, и никто, кроме нас, не узнает, что именно произошло.
– Я не боюсь тебя, – выкрикнул Халь. Брид ласково коснулась его руки.
– Тут никого нет.
Однако Халь заметил, что она глядит прямо на рыцаря.
– Я готов биться с тобой на любых условиях, – продолжал вызывать тот.
Молодой воин сердито повернулся к Брид.
– Ты видишь его! Ты все еще его хочешь!
– Я никогда не хотела его.
– Сперва Талоркан, потом Спар. Да кончится ли это когда-нибудь? – безжалостно осведомился Халь.
– Это же просто наваждение, – возмутилась девушка.
– Да, наваждение, но ты тоже видишь его, а все остальные видят свои собственные страхи. – Мысли Халя неслись во весь опор. – А значит, ты тоже отчасти боишься Спара. Знаю, знаю, боишься, что совершила ошибку и выбрала меня, а не его, ведь он всегда был так предан тебе!
– Послушай, Халь, он так юн и невинен. Это было поклонение, а не любовь.
– Да, но он растет. И у вас всегда было так много общего.
– Он мне все равно что младший брат, – запротестовала Брид, однако Халю показалось, будто голос ее звучит неискренне. – Совсем как тебе.
Кеовульф кашлянул. Он старательно смотрел в землю, избегая поднимать взгляд на Каспара, который так и стоял, продолжая вызывать Халя на бой.
– Нельзя сражаться. Это все лиходейское колдовство. Нам надо просто развеять их магию. Все это ненастоящее. Ты должен верить, что это всего-навсего фокус, который они сыграли с твоим мозгом.
