Они продолжали путь молча. Каспар целиком погрузился в раздумья. Мысли его кружили, точно голодные ястребы, выглядывая хотя бы проблеск идеи, за которую можно уцепиться.
Земля под ногами хлюпала и чавкала. Мох был насквозь пропитан водой.
– Спар, я больше не могу, – окликнула отставшая Май. Каспар шел медленно, но все равно поражался тому, как быстро она устает.
– Спар, ребенок появится уже совсем скоро. Нам нужно найти какое-нибудь безопасное место, подальше от всяких змей и лесных зверей, – озабоченно произнесла она.
Юноша хмыкнул в знак согласия, хотя на самом деле почти и не слушал. Уже почти настала ночь, а им еще предстояло перебраться через неглубокую – по щиколотку, – но довольно широкую лужу, за которой виднелся сухой участок у подножия скалистых шпилей. Прежде чем ступать в воду, юноша потыкал туда палкой, надеясь распугать змей, если они там поджидают доверчивых путников. Ему тоже отчаянно хотелось найти безопасное укрытие – он устал, а над землей начинал подниматься туман.
Трог без устали вынюхивал змей, зато Руна была настроена очень игриво и вцепилась в палку Каспара, точно он предлагал веселую игру. Юноша ласково пристыдил волчицу и погладил длинный мех на загривке. Руна потерлась о его ногу и, в первый раз в жизни, лизнула ему руку. Каспар никогда не забывал о том, что она – дикое животное, и потому особенно растрогался доказательству, что наконец завоевал ее доверие.
– Последнее усилие – и мы выберемся из этого треклятого тумана, – ободряюще заметил он.
– Какого тумана? – удивилась Май. – Вечер такой ясный.
Каспар прищурился, вглядываясь в очертания черных шпилей, смутно маячивших в темноте впереди.
– Должно быть, я сплю на ходу, – простонал он, подавленный грузом своей ответственности.
– Надо пройти еще хотя бы немного, – заявила Май. – Каждый шаг приближает нас к цели, к освобождению от этого гнета.
– Ой, нет, только не сегодня. – Каспар аж сбился с шага.
– Что такое? – встревожилась Май.
– Не знаю.
Внезапно воздух кругом сделался каким-то тяжелым, давящим. Каспару стало трудно дышать – словно кто-то чужой пытался высасывать из него жизнь. Юноша торопливо зашлепал по мелководью, но, добравшись до твердой почвы, тут же свалился. Голова кружилась, сырая почва холодила щеку. Он лежал, моргая и стараясь побороть застившую глаза пелену, но голову снова пронзила невыносимая боль.
Откуда-то издалека послышался крик. Каспару показалось, будто он различает запах паленых волос, горелой кожи. Крики усилились, в них звучала невыразимая мука. С ними сливался леденящий лязг щипцов, скрип веревок. Юноша испугался, что сходит с ума. Он закашлялся, задыхаясь, отплевываясь от едкого дыма. Он узнал этот дым, этот запах – так пахло в подземельях Абалона. Неужели он каким-то образом попал на край меж мирами? Да, сомнений нет, это – вопли пытаемых душ. Затерянный в безграничном океане боли, Каспар уже не мог отличить явь от самых худших страхов своего подсознания.
– Я знал, что тебе хватит силы, Спар, – прорычал какой-то голос, шедший из глубины его разума, и Каспар увидел чудовищное существо, наполовину человека, наполовину волка. Оно сжимало когтями его мозг. – Мне нужна твоя сила. Она питает меня.
Какая боль! Каспар уже не мог ничего соображать. Казалось, это не закончится никогда. А затем алый туман, что застлал весь мир, пронзил тоненький лучик света. Вместе с ним донеслось тихое, успокаивающее пение. Боль притупилась, хотя и не исчезла совсем, но все-таки юноша снова обрел способность думать. Кругом царил невероятный шум. Визг свиней на бойне? Однако по мере того как поток света прояснял сознание, Каспар понял, что это кричит он сам.
Он стоял на четвереньках, опираясь на локти и колени, уткнувшись лицом в землю. Чьи-то руки обхватывали его за плечи. К своему ужасу, Каспар услышал тяжелое, глубокое дыхание какого-то огромного зверя, угрожающую поступь массивных лап, что кружили и кружили вокруг него.
– Спар! О, Спар! Что же я наделала?
– Май, нет!
Юноша слабо перевалился на бок. Май сжимала в руке Некронд!
– Ты так кричал! Кричал и кричал, без конца! Я думала, ты умираешь. Думала, ты бросишь меня здесь, в этом пустынном мире, одну-одинешеньку. А потом ты стал умолять меня воспользоваться Яйцом, говорить, что они завладели твоим разумом. Ты сам меня попросил!
– О, Май! Что ты натворила? – в отчаянии простонал Каспар, инстинктивно переводя взгляд на сгусток тьмы за выступом скалы.
Задвинув молодую женщину себе за спину, юноша схватил лук и одним движением приладил стрелу. Трог с Руной придвинулись поближе, загораживая телами хозяев.
Трог то скулил, то рычал, то заливисто тявкал. Шерсть у него на загривке встала дыбом. Руна замерла в суровом молчании, готовая в любую секунду броситься на врага. Напряжение животных передалось Каспару, и он заставил себя сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Что, если Трог с Руной чуют человека-волка? Что, если он здесь, во плоти и крови?
Однако когда атака все же началась, все приключилось так быстро, что Каспар даже не успел ничего заметить. Что-то на огромной скорости вырвалось из тьмы, толкнуло его в грудь и сшибло на землю. Лишь затем юноша услышал рокочущий рык. Еще не до конца понимая, что произошло, молодой воин поднялся на ноги – и тут его словно громом поразило. Рядом душераздирающе кричала Май! Он лихорадочно обернулся, ища ее. Она бежала прочь, а за ней огромными скачками несся исполинский черный волк. Вот он вскочил на спину своей жертве, и они вместе скатились на мелководье.
Каспар с отчаянными воплями кинулся к ним.
– Отпусти ее! Убирайся! – яростно кричал он.
Трог, короткие, но сильные лапы которого на столь близком расстоянии обогнали даже легконогую Руну, успел туда первым и повис на загривке черного чудовища.
Вытаскивая на бегу нож, Каспар ринулся в бой. Клинок вошел в жесткую густую шерсть, проткнул кожу и остановился, заскрежетав о кость. Черный волк взвыл и обернулся, норовя дотянуться до юноши огромной пастью. Молодой воин ударил снова, но второй волк уже ухватил его за ногу и поволок прочь от Май. Торра-альтанец изогнулся, сделал выпад и по рукоять всадил нож в глаз чудищу.
Он снова вскочил, но не увидел Май за сплетенными в непримиримой борьбе телами волков и пса. Потом Каспар заметил слабую тонкую руку, цепляющуюся за шею черного волка. Май лежала в самом низу, придавленная этой грудой. Зверь уже тянулся к ней, разевая огромную пасть…
Рванувшись вперед, Руна втиснулась под шею волка, впилась зубами ему в морду. Пасти их сомкнулись друг на друге, Руна исчезла из виду, придавленная тяжестью злобного хищника. Раздался жуткий хруст костей.
Наверху кучи оказался Трог, так и не выпустивший загривка черного волка. Каспар вновь и вновь вонзал нож в бок чудовищу, пока, наконец, оно не рухнуло на землю.
