Каспара вывели из задумчивости громкие вопли. Похоже, он оказался не столь незаметен, как хотелось бы. Кто-то из лакеев узнал в нем чужака и теперь орал во всю мочь, призывая подмогу. Не требовалось знать кеолотианский язык, чтобы различить в этих криках ярость. Каспар бросился наутек, но резко остановился в конце зала. Перед ним, за низкой аркой, открывался глубокий колодец, по сторонам которого шла лестница. Наверняка это путь к выходу! С проворством юности и ловкостью уроженца Торра-Альты, привычного к горным кручам, он поскакал вниз по ступеням.
Голова раскалывалась от боли, Некронд в руке казался таким непривычным и странным. От камня исходило теплое влажное мерцание, точно в руке Каспара трепетало живое сердце. Едва не теряя сознания, не в силах толком соображать, юноша схватился за темя. Рана так и не зажила. Надо бежать, выбраться из дворца и смешаться с толпой. В охваченном паникой городе его уже никто не найдет.
Огромная лестница вывела в бальный зал. Промчавшись через него, Каспар нашел в дальнем конце узкую служебную лестницу и продолжил спуск. Руку уже жгло огнем – на бегу юноша задевал за каменную стену, тормозя на резких поворотах.
Наконец он выбрался на свежий воздух! Не останавливаясь, чтобы отдышаться, юноша наугад побежал по какой-то аллее. Однако она привела как раз туда, куда ему меньше всего хотелось попасть: на квадратную площадь, где строилось войско. Там кишели солдаты, правда, хватало и простых горожан, среди которых можно было затеряться. А вдобавок теперь Каспар мог выбираться из города на восток по главной улице, не боясь заблудиться в проулках. На него и впрямь никто не обращал ни малейшего внимания. Все глаза были устремлены на зияющий проем у подножия черной башни. Из тьмы отверстия доносился глубокий рокот, подобный шуму надвигающегося прилива. Каспар остановился и в ужасе уставился на башню.
Стражники с пиками наготове рванулись вперед, навстречу тому, что должно было извергнуться из ворот, ведущих к печально известному руднику. Огромные черные боевые лошади ржали и закусывали удила. Закованные в броню всадники выстроились вдоль дороги к крепости. Земля дрожала, в воздухе перекатывался глухой гул.
Внезапно врата захлестнуло море серых, изнуренных лиц. На площадь хлынул поток оборванных, истощенных людей – мужчин и женщин. Они шагали с трудом, спотыкаясь и подслеповато щурясь от внезапного света. Иные простирали руки, точно моля о пощаде, другие в ужасе оглядывались на черную башню. Стражники немилосердно наставили на несчастных арбалеты и погнали на середину площади. Большинство испуганных насмерть рабов покорно шло, куда велено, хотя кое-кто, обезумев от ужаса, пытался прорваться сквозь ряды стражи. На глазах у Каспара несколько человек застрелили из арбалетов, а еще больше пало под копытами боевых скакунов.
Каспар знал – пора бежать отсюда. Но все никак не мог отвести глаз от псов с львиными головами и трехголовых чудищ, что огромными прыжками выскочили из врат у подножия башни.
Стражники во все горло выкрикивали приказы – и на кеолотианском наречии, и на бельбидийском, самом распространенном языке Кабаллана. При помощи угроз и острых копий им удалось выстроить рудничных рабов в несколько рядов рядом с теми, что уже стояли на площади.
– Стойте смирно! – прогремел один из стражников. – Они вас не тронут. Как и вы, они теперь входят в армию принца Тудвала.
Армия Тудвала!
Эти слова нарушили весь ход мыслей Каспара. Это ведь хорошо! Если Тудвал собирает армию, значит, ему с принцессой Кимбелин удалось спастись. Вот здорово! Должно быть, его отец вернулся из Фароны и выслал поисковую партию для спасения принца с принцессой.
Без сомнения, принц Тудвал собирал армию, чтобы искоренить разбойников, что устроили засаду на него и его сестру, принцессу Кимбелин, перебив почти весь их отряд. Принцесса Кимбелин как раз ехала в Бельбидию, чтобы стать женой короля Рэвика. После ее исчезновения кеолотианцы обвинили бельбидийский эскорт, не сумевший уберечь драгоценную принцессу. Король Дагонет, отец Кимбелин, угрожал королю Рэвику войной, если тот не сумеет поскорее вернуть ему дочь в добром здравии.
Все эти мысли промелькнули в голове Каспара и тут же исчезли – из темного портала, ведущего длинными туннелями к рудникам Каланзира, валом валили все новые и новые чудища, главным образом отвратительные хобгоблины.
Вид всех этих тварей повергал Каспара в дрожь. Страшно даже подумать, как пришли они в его мир. Конечно, Некронд слишком долго находился у Май – но неужели она могла невольно призвать столько чудовищ? Что-то не верится. И что теперь делать ему, Каспару? Надо ли попытаться властью Некронда загнать их обратно в Иномирье?
Мысли о Май вывели юношу из темного смятения, заставили на миг позабыть о Яйце. С каждым днем проклятущий камень все более и более наливался жизнью, понемногу превращаясь из пассивного предмета в вещь, наделенную собственной волей и мощью. Надо скорее унести его прочь от всех этих людей, туда, где никто его не достанет! Надо переправиться за море, найти бескрайнюю пустошь.
Каспар повернулся и побежал, проталкиваясь сквозь толпу.
– Эй! Стой! Ты! Вон ты! – заорал вдруг над ухом хриплый, до отвращения знакомый голос.
Каспар инстинктивно понял: кричат ему. Обернулся через плечо и обмер. Мамлюк, работорговец! Вот это невезение! В такой огромной толпе наткнуться прямиком на Мамлюка! Пригнув голову и съежившись, чтобы не выделяться из толпы, юноша рванулся к восточному выходу с площади. Рванулся – и оказался в запутанном лабиринте улиц и переулков. Ни одна дорога не вела прямо, вновь и вновь путь преграждал какой-нибудь канал или же улочка заканчивалась тупиком средь покосившихся лачуг и хижин. По мостовой струились потоки нечистот. Плешивые чесоточные псы, все в клоках вылезающей шерсти, провожали чужака злобным рычанием. В самом скором времени беглец уже безнадежно запутался в хитросплетении темных переулков и глухих задворков, куда не выходило ни единого окна.
Беспомощно озираясь по сторонам, он стоял посреди улицы, как вдруг из подворотни шмыгнул какой-то чумазый мальчуган в грязных обносках. Из лохмотьев, что обматывали ноги заморыша, торчали красные пальцы.
– Выход! Как мне добраться до восточных ворот? – воззвал Каспар, шаря по карманам в поисках монеты, и, найдя, даже не глянув на нее, швырнул сорванцу.
Это оказался золотой.
Мальчишка разинул рот, глаза у него засверкали.
– Похоже, у вас крупные неприятности, господин. – Он радостно разглядывал блестящую монету. – Идите за мной.
Выглядел мальчуган лет на десять, не больше, но у него были глаза глубокого старика.
– Сюда!
Он провел молодого лорда через разбитые ворота в задней стене высокого заброшенного дома в какой-то темный переулок. Сзади, по булыжной мостовой, загремели копыта. Каспар припустил за мальчишкой, искренне надеясь, что это не Мамлюк, невесть каким образом вновь напавший на его след.
– На этой неделе я вывел от работорговцев уж четырех человек. Здесь самый хороший путь, – запыхавшись, заверил его сорванец на бегу. – Вот, пришли.
