Копыта пони стучали по неровному осыпающемуся склону. Кое-где в трещинах меж камней росли куртинки колючей травы и чахлые кустарнички. Ветер нес с запада облака одуванчиковой пыльцы.
– По-моему, кто-то идет за нами следом, – проговорил Каспар.
– Что-то? – Май почти не слушала.
– Я сказал, кажется, за нами кто-то идет, – повторил он. – Я чувствую это с тех самых пор, как мы сошли с баркаса. Ты разве не замечала?
Он сам не знал, зачем спрашивает: Май явно не видела ничего, кроме своего ребенка.
Молодая мать поглядела на Трога. Тот мирно трусил рядышком. С тех пор, как они покинули Торра-Альту, пес заметно похудел и прибавил прыти.
– А Трог вроде бы ничего такого не чует. Правда, малыш?
Трог задрал голову и завилял хвостом.
– Ты не тревожился с тех пор, как… – Она задохнулась от горя и откашлялась, чтобы продолжать. – Мне казалось, нас больше не преследуют – с тех самых пор, как Руна отдала за меня свою жизнь и прогнала его.
Молодая женщина резко втянула в себя воздух, шмыгнула носом, покрепче стиснула ребенка и, желая сменить тему, произнесла с наигранной бодростью:
– Знаешь, Спар, вот избавимся наконец от нашей ноши, выберемся из этого пепелища и отыщем себе зеленую долину среди пологих холмов. Поселимся там и будем жить счастливо-счастливо. Нарожаем кучу ребятишек.
Подобная перспектива, честно говоря, Каспара не слишком обрадовала. Он и так уже чуть не потерял Май при родах – рисковать снова вовсе не хотелось. И все-таки до чего приятно вновь видеть любимое личико оживленным. Странно, но, несмотря на все бедствия пути, несмотря на нависшую опасность и легшую на плечи тяжкую ношу, сейчас, фактически утратив все, что прежде составляло его жизнь, Каспар ощущал себя куда менее одиноким, чем когда-либо на своем недолгом веку.
– Выстроим себе хижину, – продолжала мечтать Май.
– Да мне в жизни ничего не выстроить, – честно предупредил юноша.
– Ничего-ничего. Вот увидишь, если как следует все обдумаешь, у тебя получится чудесная уютная хижина.
Каспар улыбнулся. Лестно, что Май в нем так уверена, но дела это не меняет. Он никогда еще ничего не строил. Ну да, конечно, любой дровосек в два счета справился бы с подобной задачей, но от этого она легче не становится. Всевозможные премудрости военного искусства давались юноше легко – еще бы, к этому его всю жизнь и готовили. Но искусство быть хорошем мужем? Умение строить дома? В этом он ничегошеньки не смыслил.
До подножия собачьей горы оставался примерно час ходьбы. Рассыпчатые скалы наконец-то начали затягиваться островками жесткой травой.
– А поселимся мы в дубраве, – мечтательно пробормотала Май. – В лесу я буду чувствовать себя как дома.
– И чтобы кругом непременно паслись олени, в лесу росло побольше ягод, а в речке водилась форель, – подхватил юноша.
– А Трог разжиреет и будет играть с деткой, – продолжила Май игру.
– Тс-с! – прервал Каспар. – За нами кто-то идет. Я уверен.
Он обернулся. Как назло, они как раз спускались с очередного холма и что происходит там, за гребнем, не могли видеть. Что-то легонько прошелестело по осыпающейся земле – возможно, какой-нибудь мелкий грызун, или просто ветер задел ветку сухого кустарника. Однако охотничий инстинкт подсказывал Каспару: тут что-то неладно.
Ладонью прикрывая глаза от солнца, юноша внимательно разглядывал местность, по которой они только что прошли. За каждым обломком скалы, в каждой низинке могла таиться опасность. Но долго смотреть ему не дали: ребенок проснулся. Маленькое сморщенное личико покраснело и раздулось в тугой шар, а в следующую секунду из непомерно широкого рта извергся пронзительный вопль. И извергался больше часа. Май перехватывала Изольду то так, то этак, беспрестанно предлагая ей грудь, но все без толку.
– Сунь ей какую-нибудь игрушку, – предложил Каспар, раздосадованный тем, что так и не смог выяснить причину своего беспокойства.
Все их котелки и сковородки стали уже не просто утварью, а игрушками Изольды. Равно как шнурки, веревочки и тряпочки. Собственно, абсолютно вся жизнь Каспара с Май теперь подчинялась лишь одной цели: ублаготворить несносного младенца. Но Изольда все вопила. Май поглядела на Каспара и пожала плечами. Внезапно оба рассмеялись.
– Нет, ну как она может так зверски орать? – пожаловался юноша вслух.
Малышка перестала кричать так же внезапно, как и начала. Заглянув Май через плечо, он убедился, что Изольда снова уснула.
– И как может засыпать после такого гама?
– Понятия не имею. – Май была изрядно на взводе, но облегчение, что малышка унялась, все же возобладало. – Только не сопи на нее, еще разбудишь.
– Не могу с собой справиться, – признался Каспар. – Она такая миленькая – когда спит.
Наконец они добрались до подножия собачьей горы и заглянули в серебристое озеро. Каспар не сдержал стона. Тут Некронд не спрячешь! Озеро оказалось совсем мелким и просматривалось до самого дна, на котором средь темно-зеленых валунов белели скелеты быков и оленей.
– Они, верно, спасались от пожара, что выжег весь этот край, – предположил юноша.
– Если мы хотим бросить Яйцо в озеро, оно должно быть глубоким.
Май разочарованно глядела на воду, а потом подняла голову, с надеждой озирая простирающийся впереди горный кряж. Каспар проследил за ее взглядом. Теперь, когда молодые люди решили выкинуть Некронд в озеро, никому не хотелось отступать от этой идеи.
Они уныло поволоклись дальше через горы. В царящем безмолвии копыта их верных осликов особенно гулко стучали по камням. Подъем к изветренному непогодой перевалу тянулся целую вечность. Растительности кругом почти не было, никаких признаков жизни – тоже. Лишь бесконечные скалы да расщелины. И вот путники оказались наверху. Оба замерли, в изумлении глядя на небывалый пейзаж по ту сторону гор.
– Как стекло! – воскликнула Май.
– Или бриллиант, – добавил Каспар. – В жизни не видел ничего подобного.
Резкий ветер трепал их волосы, уносил прочь слова. Стоя над обрывом, Каспар с Май не могли отвести глаз от сияюще-белой скалы, что высокой тонкой стрелой стояла в кольце черных булыжников.
– Точно чародеи в черных мантиях, склоненные пред облаченной в белое жрицей, – пробормотала Май. – И гляди-ка! Озера. Вот уж точно, магическое место. Наверняка одно из озер окажется подходящим.
Каспар кивнул, в безмолвном изумлении глядя на сеть серебристо-черных озер, раскинувшихся у основания мерцающей в лучах солнца хрустально-белой скалы. Земля вокруг стала светлее, а на юге облачками дыма появились первые полоски лесов. Юноша устало улыбнулся. Похоже, пепелище подходит к концу.
Взгляд его скользнул обратно к сияющей вершине, что словно бы любовалась своим отражением в многочисленных каналах и озерах. И каждое озеро было таким же темным и непроглядным, как соседнее, бездонное и недоступное.
