Ободренная улыбкой торра-альтанца, Кимбелин подошла ближе.
– Великая Мать никогда не простит меня, – промолвил Халь, радуясь, что хоть кто-то готов выслушать его исповедь.
– Не стоит так винить себя, – сочувственно покачала головой принцесса. – Вспомни, что она натворила. Ни один кеолотианец не потерпел бы, чтобы его женщина совершила этакую гнусность.
Халь мрачно кивнул. Кимбелин казалась ему прекраснее обычного. Голос ее звучал так мягко, волосы были аккуратно расчесаны и уложены, хотя избавиться от грязи, облепившей одежду, принцесса так и не смогла.
Она улыбнулась ему.
– Если с кем тут и обошлись нечестно, так это с тобой. Не поверил же ты и в самом деле в этот фокус-покус, будто ее душа временно поменялась с кем-то местами.
Кимбелин залилась серебристым смехом.
– Напротив, вполне поверил, – сухо возразил Халь, хотя лицо его потемнело. Вся эта история звучала и впрямь малоправдоподобно.
Кимбелин коснулась его плеча.
– Она же простая крестьянка. Чего еще от такой ожидать?
Принцесса еще немного придвинулась к Халю. Дыхание ее было таким свежим и сладким…
Остальные их спутники уже седлали лошадей, собираясь ехать дальше. Халь галантно повел Кимбелин к своему скакуну.
– Я просто хочу знать, почему она выбрала Харле. Неужели нельзя было использовать в магическом обряде меня?
– Тоже мне, магический обряд! Самое обычное скотство! Я же все видела.
Они поскакали дальше через лес, держа курс на запад, к побережью. Почему-то от ощущения теплого тела, прильнувшего к его спине, Халю становилось чуть легче.
– Ненавижу плавать на кораблях! – громко пожаловалась Кимбелин. – Почему нам нельзя ехать сушей, через Ваалаку?
– Простите, но морем до Фароны куда ближе и быстра, – объяснил Кеовульф. – Кроме того, приближаться к Торра-Альте слишком опасно. Как вы помните, король Рэвик отдал ее овиссийцам, а ведь вас похитил именно Тапвелл. Нет-нет, лучше не привлекать к себе излишнего внимания, пока не доберемся до Фароны. Кто знает, вдруг на вас готовится очередная засада?
– Через Торра-Альту ехать нельзя ни за что, – вмешался Пип. Из-за раны он держал уздечку одной рукой. – Я же вам рассказывал: на службе у барона Кульфрида был один овиссиец – тощий верзила, который тайком встречался с Всадником и Пальцем. Не говоря уж о самом Пальце! – Глаза паренька сверкали от возбуждения. – Палец, тот самый, что взял нас с Броком в плен.
– Он был среди тех людей, которых я отдал на попечение Тапвелла? – осведомился Халь, на миг даже забывая о своих несчастьях. Кусочек головоломки наконец встал на свое место. – Ну конечно! Я ведь еще никак понять не мог, откуда Тапвелл столько знает про ту землю, когда мы ехали через Кеолотию. А он мне сказал, мол, у него в этих краях родня живет. Наверное, Годафрид с Кульфридом – Он застонал от ярости. – Подумать только, я собственными руками отдал Тапвеллу одного из его наемников.
– Ты ни в чем не виноват, – возразил Кеовульф. – В то время никто из нас и не подозревал, что задумал Тапвелл.
– Хм-м, – промычал юноша. – Все равно что-то не складывается. Допустим, они в родстве. Но с какой стати Кульфриду присоединяться к Тапвеллу в заговоре против собственного же законного короля?
– Может, Тапвелл ему хорошо заплатил? – предположил Пип. – Замок Кульфрида так и сверкает от солнечных рубинов.
Халь нахмурился, взвешивая эту гипотезу. Все равно что-то не то. Допустим, Тапвелл мечтал заполучить Торра-Альту ради солнечных рубинов, что добывают в горах. Тогда понятно, как преступник задумал похитить принцессу Кимбелин и обвинить во всем торра-альтанцев, чтобы великий замок отдали на попечение его, Тапвелла, отцу. Непонятно одно: мотивы барона Кульфрида во всем этом предприятии.
– Тапвелл мог посулить Кульфриду и Ирвальду хоть горы солнечных рубинов, – выразил он свои сомнения вслух. – Но ведь король Дагонет наверняка дал бы втрое больше за любые сведения, что помогли бы спасти его дочь и схватить похитителей. У Кульфрида должны были иметься какие-то более веские причины, чтобы пойти против своего короля.
Руки Кимбелин на талии молодого воина судорожно сжались.
16
Поджав хвост и забившись под ноги пони, Трог рычал и клацал зубами на еще дрожащие стрелы.
– Говорил же я, тут сами деревья опасны, – в испуге завопил Пеннард.
– Не мели чушь! – резко оборвал его Каспар.
Оторвав взгляд от глубоко зарывшихся в мягкую почву стрел, он обвел глазами лес. Но нападавших не было и следа. Под низкими зелеными кронами древних ясеней плясали пятна солнца и тени, куда ни глянь – ровные стволы да могучие ветви. Пожалуй, понятно, почему люди Неграффера так верят, будто в этих лесах сами деревья способны обрушивать на чужаков праведный гнев.
Больная малышка так громко плакала, что думать было затруднительно. Зато эти крики по крайней мере оповещали ее сородичей, что девочка жива и невредима. Рассудив, что ее вопли предотвратят дальнейшие атаки, торра-альтанец вновь тронул пони с места. В ту же секунду лес снова наполнился трескучими разбойничьими криками вконец распоясавшихся сорок.
Обе собаки скулили и трусовато тявкали на тени по сторонам, даже коза натягивала поводок и рвалась прочь. Пеннард перевел взгляд с встревоженных четвероногих на ясени.
– Я же предупреждал – это все деревья.
– Ничего не деревья, – сердито прикрикнул на него молодой воин, хотя и сам не мог разглядеть ни малейших доказательств своей правоты.
Но до ущелья, похоже, уже было рукой подать. Чем забивать голову и тревожиться о том, что ему все равно неподвластно, лучше следить, чтобы пони не споткнулся на узкой каменистой тропинке.
Псина Пеннарда завыла, вторя надрывному реву младенца. Чтобы хоть чуть-чуть унять малышку, Каспар прижал ее покрепче к себе. Но как бы ни успокаивал он себя, от напряженного ожидания все мышцы сводило мучительной судорогой.
Мало-помалу лес начал редеть. Щурясь на солнечный свет, юноши выехали на опушку – и оказались над высоким обрывом. Сороки притихли, и всё кругом наполнила неестественная, точно перед грозой, тишина. Казалось, сотни невидимых глаз наблюдают за смельчаками, рискнувшими явиться сюда из мира людей.
Каспар с Пеннардом осторожно подъехали к краю и заглянули в ущелье внизу.
По дну потайной долины, петляя среди лугов и разрозненных рощиц, вилась серебристая лента реки. Идилличнее места и не придумаешь – кабы не нездоровый желтоватый оттенок травы. У Каспара защемило сердце от тоски по родине – Тор в Торра-Альте поднимался ровно из такой вот долины, и все кругом живо напомнило юноше далекий дом.
– Тихий рай, – выдохнул юноша, выискивая спуск вниз.
