— Ваше величество, у меня есть доказательство, которое вы искали.
Император Орбион складчатым хвостом плеснул себе воды на серебристый бок.
— Рассказывай.
— Доказательством, которое я хочу представить, является молодой огненный дракон. Он напал на Эйлию в окрестности академии Мелнемерона. Если бы Талира и я не оказались рядом, она, несомненно, погибла бы. Мы едва не потеряли ее. Сотни лет уже ни один огненный дракон не живет на Арайнии, и не может быть случайностью, что этот выбрал Эйлию мишенью для своего нападения. За этим стоят наши враги, в чем я уверен. Они страшатся ее, и это доказывает ее подлинность.
Синие глаза задумчиво прищурились.
— Ты говоришь, что она едва не погибла. Как это может быть, если эта твоя принцесса была причиной великой бури в Элдимии? Будь она воистину Триной Лиа, разве не могла бы ока противостоять любому огненному дракону — тем более молодому?
Золотой дракон смотрел на правителя, не отводя глаз.
— Принцесса сама молода, и ее сила еще не раскрылась. Бурю она вызвала не по собственной воле: это была бессознательная реакция на страх перед Морлином и его союзниками. Когда огнедракон напал, она оцепенела от столь близкой опасности, у ее разума не было временя отреагировать. Это еще одна причина, чтобы защитить ее. И она теперь знает, кто я, ибо я не мог спасти ее, не обнаружив своей истинной формы. Далее скрываться нет смысла. Сын Неба, невозможно теперь сомневаться, что она — та, кого мы ждали. Талира в этом убедилась, и уже некоторое время назад. Народ т'кири признает Эйлию как Трину Лиа. Давайте же возобновим связи с людьми, снова примем их в нашу Империю.
Император и его гвардия зашевелились в воде, взбив в пену ее безмятежную синеву. Отражение Арайнии задрожало и поплыло, разбиваясь на осколочки света. Аурон отвернулся, глядя на стоящий поодаль белый дворец. Арайницы задумали его как дополнительную резиденцию для предсказанной предводительницы, как место отдыха на покрытой садами луне, носящей ее имя. Но до окончания строительства Лунного дворца разразилась Великая Катастрофа, и строители-люди более не могли вернуться в эту сферу. Это неправильно получилось, подумал Аурон, и в нем зашевелилась злость. Это просто расточительно — вот так заключить их в их собственных разделенных мирах, отрезав от лоананов и друг от друга.
— Люди все еще беспокоят меня, Аурон, — произнес наконец император драконов. — И те их деяния, что я видел на Мере, это беспокойство увеличивают. Они опять собираются воевать друг с другом, пока их миры не превратятся в пустыни. И я слышал, что теперь открыты ворота близ Мелнемерона.
— Да. Одна из немереев, придворная дама Синдра, нашла средства их отрыть. Я говорю «нашла», но выходит, что ей помогал кто-то в поисках этих старых знаний. Когда провалилось нападение огнедракона и я открыл свою суть, она сбежала из дворца. Мы все думали, что она всего лишь испугалась, но потом видели, как она бросилась в портал, который раскрылся, чтобы ее принять. Что с ней сталось, мне неизвестно — Эфир полок опасностей, и она, быть может, никогда из него не вернется. Но я подозреваю, что огнедракона позвала она, и она велела ему найти Эйлию. Причем я не думаю, что она была бы в состоянии проделать такое своими силами. У меня есть уверенность, что ее совратил Морлин. И потому я молю ваше величество: позвольте мне защитить Эйлию, потому что он обязательно опять нанесет удар. Позвольте мне доставить ее в один из наших миров, где ей ничего не будет грозить.
Долгая пауза. Орбион размышлял, Аурон нетерпеливо ждал.
— Хорошо, — сказал наконец император, поднимаясь из озера и отряхивая влагу с крыльев. — Да будет так, как ты просишь. Смысла хранить тайну больше нет. Возьми девушку под защиту и охраняй не за страх, а за совесть. А другим лоананам я скажу, что они могут открываться арайнийцам.
— Уж кто-кто, но Синдра Волхв! Кто мог подумать, что она предаст? Немерейка, родилась на Арайнии, кто бы мог подумать?
Король Тирон взволнованно расхаживал по комнате.
— Я должна была предусмотреть, — сказала Ана. — Я же знала, что Трину Лиа будут осаждать все виды зла, что есть на свете.
— И этот самый By, который вообще не человек! — Тирон передернулся. — И Лира, прислужница Эйлии…
— Да. И это наше счастье, что они оказались друзьями, а не врагами. Но надо сознаться, я их обоих какое-то время подозревала.
— И ничего не сказала? — воскликнул Тирон.
Ана с безмятежным лицом продолжала гладить кошку.
— Не моя это была тайна, и не мне ее выдавать.
— Невероятно! Здесь никто, даже самые высшие маги, не умеют перекидываться, — сказала Эйлия.
Она тихо сидела в кресле возле окна, слушая спор Аны с отцом.
— Но эта практика хорошо известна на Мере и на Арайнии, как подтверждают ваши старые предания, — ответила Ана. — Маги людей научились этому от архонов.
Эйлия снова замолчала. Ей не хотелось размышлять о способностях архонов менять облик. Еще с тех пор, как By впервые сказал о неприятной теории немереев, она почувствовала себя еще дальше от утраченной матери, ощутила даже легкое отчуждение от себя самой. Утренние мысли о том, кто она такая, сменились мыслями о том, что же она такое. Если эта теория верна, то она утратила не только прежнее свое имя Эйлии Корабельщик, но и саму свою человеческую суть. Отец, когда она ему об этом сказала, заявил, что не верит. «И я не верю», — продолжала она твердить в своем сердце. Но ум не хотел оставить этот вопрос в покое.
— Шпионы — повсюду шпионы и предатели, всех видов и форм! — воскликнул отец. — И как нам надеяться оборонить Эйлию?
«Я — Трина Лиа, — подумала девушка. — Это мне полагается всех оборонять».
Тут кто-то тихо постучал в дверь. Знакомый голос окликнул:
— Ваше высочество?
Голос мастера By — нет, не By, напомнила она себе. Дверь отворилась, и за ней стоял низкорослый пухлый маг, а рядом с ним Лира. Эйлия внимательно посмотрела на них. Лира была одета в пунцовое платье и пелерину из золотистого меха гулона. Старый колдун был облачен в ярко-синюю мантию, вышитую серебряными рунами, а поверх набросил шкуру леопарда в радужных пятнах. Такая же меховая шапка сидела у него на голове чуть набекрень. Это он нарочно так оделся, чтобы она чувствовала себя свободно? Как взрослый, собирающийся играть с ребенком? Эйлия смотрела, не в силах оторваться, на тоненькие линии морщин, расходящиеся от его глаз, на чахлый клок белых волос, выбившихся из-под шапки. Потом перевела глаза на ухоженные ручки и роскошные рыжеватые волосы Лиры. Все, все говорило ей, что перед нею — два человеческих существа, но они оба старше, чем может прожить человек, даже элей, даже Ана — и действительно, в человеческом образе они были старше любого живого существа на Арайнии, кроме разве что деревьев в горных лесах, накопивших тысячи годовых колец.
— Я уж не знаю, как вас теперь называть, — сказала она, отводя глаза.
