Она снова подняла глаза к небу.
— Когда-то в детстве, на Большом острове, я любила смотреть на звезды и воображать, как буду летать среди них. И вот я действительно лечу к звездам. До сих пор не могу поверить.
— Вот там тебе действительно не будет ничего грозить, и потом будет о чем рассказать. — Дамион замолчал на секунду, потом сказал так: — Эйлия, я решил участвовать в кампании Йо на Мере.
Она не отвела глаз от неба.
— Да. Я боялась, что ты это сделаешь. Он подошел, встал у парапета рядом с ней.
— Йомар — мой друг, Мера — мой мир. Я должен помочь им. Халазару надо дать отпор.
Теперь она повернулась к нему лицом. В свете звезд, как показалось ей, он был еще красивее с этим бледным лицом и почти горящими глазами — как архангел, чье имя он носил. И на лице его читалась спокойная решимость, которую можно увидеть у ангелов на фресках.
— Понимаю, — сказала она. — Но… но ты же не воин, Дамион. Я видела твое состояние, когда ты убил антропофагов на Мере! — Очень не хотелось ему напоминать, но Эйлия пришла в отчаяние. — Ты не рожден, чтобы сражаться и убивать. Помочь Арайнии ты можешь и по-другому.
Он очень мягко попытался заставить ее понять.
— У меня есть опыт, я прошел обучение. Не могу я самую трудную работу перекладывать на других. Я никогда бы себе не простил, если бы отпустил Йо и других навстречу опасности, а сам остался бы здесь, в мире и покое.
— А мне-то каково тогда? — крикнула она. Руки ее стиснули край парапета. — Я все время думаю, что будь я на самом деле королевой-воительницей из пророчества, я бы сама положила конец этой вражде, а не свалила бы эту работу на других!
— Ты еще недостаточно сильна.
— Но я надеюсь многому научиться у народа Аурона, стать когда-нибудь чародейкой. И тогда я смогу освободить Меру.
— Халазар не станет гадать, пока ты будешь готова, — и Мандрагор тоже не будет. Сейчас многим невинным людям грозит опасность, и что-то надо делать. И помни, войны еще может и не быть. Мандрагор не отступит, но Халазар может испугаться и оставить свои мечты о завоеваниях. Но как бы ни повернулось дело, я хочу быть рядом с Йо.
— Наверное, что бы я ни говорила, ты уже не передумаешь, — беспомощно вздохнула Эйлия. — Но я все равно не могу не сказать: Дамион, не надо! Не иди на войну.
Вот сейчас самое время — сказать, что она любит его, что без него не может, что ей невыносима мысль потерять его. Этого хватит, чтобы его удержать? — жалобно подумала про себя Эйлия, и вдруг ей стало страшно говорить.
Он вытащил из-за пояса украшенный кинжал и протянул ей рукоятью вперед.
— Вот, возьми. Я хочу, чтобы он был у тебя.
Эйлия отшатнулась, как от змеи.
— Нет-нет! Я никогда не смогу пустить его в ход. Я ненавижу оружие.
— Эйлия, даже у роз есть шипы для защиты. Не дай боги, но когда-нибудь ты можешь оказаться в ситуации, где чародейство тебе не поможет. Мне будет спокойнее, если он у тебя будет. Прошу тебя.
Она неохотно взяла кинжал. Ощутила твердость рукояти; тяжесть оружия.
— Хорошо. Я его назову Шипом. Когда… когда вы выступаете?
— Армия отправляется завтра утром. Я еду как заместитель Йомара. Немереи откроют портал и переместят нас через Эфир на Меру. Мы должны попасть в пустыню в окрестности Фелизии — столицы. Драконы будут охранять нас с воздуха и предупредят о нападении с земли.
— Там будет Мандрагор, — почти прошептала она.
— Не беспокойся. С нами отправляется достаточно немереев. — Он отвернулся. — Сейчас мне пора. Наши силы собираются на склоне горы.
— Значит, ты приходил попрощаться.
Он взял ее руку, долго молча смотрел на нее, потом наклонил голову. У нее перехватило дыхание, щеки загорелись, но он поцеловал ее в щеку, не в губы. Отпустив ее руку и не сказав больше ни слова, он широкими шагами удалился в сторону склона. И ни разу не оглянулся.
Она смотрела ему вслед сквозь туман в глазах. Как только он скрылся, Эйлия подобрала юбки и быстро ушла в дом.
Оказавшись в своей келье, она закрыла дверь и подошла к столику. Достала из ящичка серебристую фляжку. Сняв крышку, плеснула немного золотистой жидкости в бокал. Как ученице немереев ей было позволено принимать амброзию когда хочется, но сейчас рука ее дрожала, когда девушка осушала бокал. Никогда она не принимала столько эликсира за один раз.
«Но мне его много понадобится, учитывая, куда я иду…»
Она проглотила последние капли жидкости, легла на кровать. Сердце у нее колотилось. Мало было надежды преуспеть там, где уже провалились усилия лучших дипломатов Мелнемерона, но она должна была попытаться. Вскоре Эйлия ощутила, что она плывет… разум отделяется от тела, ускользает… в Эфир. «Зимбура, — подумала она. — Фелизия, Йануван…»
И перед ее мысленным взором возникла громадная крепость из камня песочного цвета, с крутыми стенами, построенными древними руками. Она исчезла, ее сменил длинный зал с высоким потолком, весь красный с золотом, иностранный двор, заполненный придворными в ярких одеждах. Мандрагора она не видела. На облицованном золотом троне, инкрустированном самоцветами, сидел Халазар: она узнала тяжелое лицо в черной бороде, как было у его эфирного призрака. Но сейчас не он, а она была фантомным гостем. Где-то позади завизжала женщина, головы повернулись к ней, и Эйлия поняла, что ее видят.
— Что это? Кто это? — закричали голоса.
Эйлия глянула вниз, увидела собственный воздушный силуэт в белом платье.
— Не бойтесь, — обратилась она к людям.
Снова подняв голову, она пошла вперед, раскинув руки умиротворяющим жестом. Сквозь суматоху тронного зала шла она на нематериальных ногах и остановилась перед помостом. Она обратится к его двору, как он обращался к ее, но совсем по-другому.
— Народ Зимбуры! — начала она.
Один из телохранителей Халазара заорал и метнул в нее копье. Трудно было не сморгнуть, но она заставила себя стоять неподвижно, и оружие пролетело через ее эфирный контур, не причинив вреда. Придворные разбежались в стороны, а копье со стуком ударилось об пол и проехало вперед под вопли ужаса. У Халазара глаза готовы были выскочить из орбит.
— Дух! Это дух! — крикнул кто-то.
Эйлия возвысила голос:
— Я — Трина Лиа. — Двор ахнул в сотню глоток. Эйлия продолжала обращаться к сидящему на троне. — Зачем ты воюешь со мной, царь? Зачем встал на путь, который несет лишь смерть и разрушение? Я тебе ничего не сделала. Я хочу лишь мира для обоих наших народов.
— Злая колдунья! — вскрикнул Халазар, отшатываясь назад. — Изыди! Изыди! Джинны, я призываю вас!
— Царь Халазар, послушай меня…
— Морлин! Роглаг! Элазар! Приказываю вам явиться! — ревел Халазар. Изо рта у него шла пена, лицо побагровело, как его мантия, и казалось, его вот-вот хватит удар.
