А к западу не было ничего, кроме пустыни. Кажется, можно было разглядеть мерцание марева, будто водной глади, там, где песок встречался с небом, — и ничего больше.
— Великая пустыня. Мой народ зовет ее Муандаби, — сказал подошедший сзади Йомар. — Звал, когда эти земли были нашими и еще не явились зимбурийские захватчики.
— Должен признать, — ответил Дамион, — что не понимаю, как можно сражаться за такую землю.
— Она не всегда такая, — пояснил Йомар. — В Муандаби чередуются циклы сухой и влажной погоды. Дожди приходят лишь раз в шесть лет, но тогда эта пустыня превращается в огромный луг с тысячей водопоев, где пасутся и пьют самые разные животные: антилопы, носороги, слоны. По крайней мере раньше так было. Теперь сезона дождей не бывает десятилетиями. В моем народе говорят, что проклятие засухи идет от зимбурийцев. Когда-то были плодородные земли и у реки, но зимбурийцы привели свой скот, и он выел эту землю до пыли. Теперь здесь ничего расти не будет. — Йомар рассеянно пнул ногой ком сухой земли. — Так они действуют, зимбурийцы. Приходят, отбирают землю у ее обитателей, истощают все пастбища и деревья вырубают, чтобы больше места им было. Потом, когда всю почву сдует ветром, потому что ни деревья, ни трава ее больше не держат, они идут дальше, оставив за собой пустыню. Вот так.
— Так это сделали люди? — воскликнул Дамион в возмущении.
— Так это же они не назло никому. Просто их слишком много, в том вся их трудность. Всегда не хватает еды. Бедняки не заглядывают дальше сегодняшнего ужина, а до следующего зеленого сезона еще дожить надо.
— Его просто не будет, если так поступать.
— Они тогда просто двинутся дальше — объявят войну, отберут землю еще у кого-нибудь и ее тоже разорят.
Дамион помолчал, вспоминая пышные леса и луга Арайнии.
Потом они с Йомаром вернулись в лагерь. Он расположился возле скудных полей рядом с главным городом. Мелкие ирригационные канавы несли грязные воды близлежащей реки к сухим полям, где грустно прозябали жалкие ростки посевов. Обитатели фермерских лачуг сбежали при появлении арайнийской армии раньше, чем Йомар и его люди могли бы их убедить, что опасности нет. Брошенные дома придавали земле еще больший оттенок запустения. Дамиону печально было думать о беднягах, которые в ужасе бежали — от нас, напоминал он себе. И не важно, что страх этот был необоснован, — от этого он не становился меньше.
Вокруг стоячего пруда в конце оросительного канала расположились палатки арайнийской армии, в том числе большой шатер самого Йомара и его офицеров. Ипотриллы стояли рядом с надменным выражением на длинных мордах — только им не досаждала жара и сушь. Лошади жадно пили воду из пруда и паслись в чахлых камышах, растущих вдоль берега. Где-то за горами лежала Фелизия, столица Зимбуры, и голый каменный бастион Йанувана.
Дамион и Йомар прошли среди палаток, слыша обрывки разговоров, глядя, как солдаты чистят оружие или играют в кости. Под чахлой тенью навесов жара стояла немилосердная. Дамион увидел неподалеку Лотара и Раймона — оба переоделись в свободную легкую одежду, но Раймон для красоты оставил у себя на голове шлем с опущенным забралом. Йомар это тоже заметил.
— Шуточки, — сказал он раздраженно. — Этак его солнечный удар хватит. Эти дураки могут о чем-нибудь думать, кроме своих волшебных сказок? Мы сейчас на территории врага, что угодно может случиться в любую минуту.
При этих словах Дамион ощутил волнение. Да, там, за этими выжженными холмами, — Фелизия, Халазар, Мандрагор, их армии. Противник с большой буквы. И опасность затаилась в холмах… так близко! Но насколько же лучше наконец встретить опасность лицом к лицу, бросить ей вызов — и победить!
— А кто командует их армией? Этот твой генерал Мазур?
Так звали человека, который выкупил Йомара с царской арены и заставил стать солдатом и шпионом.
— Нет, Мазур был человеком царя Зедекары. Его убили, когда Халазар свергнул Зедекару. Сейчас генералом стал Гемала — тот, кто привел Халазара к власти.
Они вошли в большой шатер, где собрались предводители армии, рыцари и немереи. Великий элейский волшебник из Мелнемерона, Эзмон Волхв, поднял глаза, когда они вошли. С внушительной фигурой, облаченный в синюю со звездами мантию астроманта, с сединой, выдающей возраст не менее ста арайнийских лет. Перед ним стоял стол, заваленный картами и заставленный наблюдательными кристаллами.
— Я ощущаю, что противник собирается выступить против нас, — сообщил он Йомару. — Но наших врагов окружает барьер, подобный стене черного дыма. И это говорит мне, что на их стороне тоже есть немереи. Скорее всего маги Валдура, искусные в темных чарах.
Йомар поморщился — ему даже сейчас трудно было воспринимать разведданные от чародея. Он предпочитал простые факты.
— А что там наши друзья-драконы? Они видят какие-то наземные перемещения?
— Да, и много. Армия собрана, но из-за этого чародейского барьера мы не можем сказать, когда она собирается атаковать и собирается ли. Я информировал короля Тирона и совет Арайнии, и они советуют нам оставаться здесь, но быть настороже.
— Если они нападут, то скоро — ночью, — сказал Помар.
— Ночью? — переспросил Дамион. — Но ведь ночью им тоже ничего не видно?
— Они возьмут факелы. В этой стране никто днем не сражается, — пояснил Йомар. — Иначе солдаты зажарятся в доспехах. Не нравится мне это, — сказал он уже одному только Дамиону, когда они вышли из шатра, и показал в сторону города. — От них пока что ни знака, они даже не показали, что знают о нашем присутствии.
Дамион глянул вверх, где два союзника-дракона барражировали в краснеющем небе.
— Можно подождать. Может быть, из-за наших летающих друзей зимбурийцы нас испугались, — предположил он с надеждой.
— Может быть, но Халазара они все равно боятся больше, — ответил Йомар. — И Мандрагора. Много бы я дал, чтобы знать, где он сейчас.
Напряжение в лагере усилилось, когда по-пустынному быстро спустилась ночь. Немереи будто накручивали друг друга, и тяжелое настроение передавалось как заразная болезнь. Дамион поднял глаза на луну, на ее знакомый узор пятен и кратеров, здесь, в небе Антиподов, перевернутый, и подумал, какая она большая по сравнению с маленьким спутником Арайнии. Как говорит арайнийское предание, эта луна тоже была когда-то обитаемой: светлым зеленым садом Нумии была она, пока кометный дождь Катастрофы не превратил ее в безжизненный булыжник. Сам он в своем видении далекого прошлого Тринисии видел этот яркий диск зеленым и окруженным белыми облаками. Сейчас он изрезан шрамами и гол, как лицо, обезображенное оспой. И сама Мера едва избежала подобной судьбы.
Он повернулся, чтобы идти к себе в палатку, и тут глаза его уловили какое-то движение в небе: едва заметную вспышку света, что появилась и пропала, как падающая звезда… Ему показалось? Нет, вот опять — вспышка пламени над дальними холмами. И не метеор: эта штука взлетала, а не падала. И летела со стороны Фелизии.
