— Вон там, там! — прошептал он растресканными окровавленными губами.
— Что? — спросил Дамион, наклоняясь к нему, но Мартан был уже мертв.
Йомар был мрачен.
— Я знал, что он погибнет.
Они с Дамионом огляделись. Неизвестный Рыцарь лежал недвижно возле Мартана, и тоже был весь окровавлен. Эта пара хорошо дралась, если все лежащие вокруг зимбурийцы пали от их мечей. Йомар наклонился поднять забрало Раймона. Дамион отошел в сторону — видеть юное лицо павшего рыцаря ему не хотелось.
Рубленая рана на голове болезненно пульсировала. Что же произошло? В памяти было пусто. Тел на песке было мало для всей армии. Арайнийцы отступили? Лоананы отнесли их в Арайнию или же их захватили в плен и отправили в Фелизию?
За спиной раздался крик, и Дамион оглянулся. Неизвестный Рыцарь, явно еще не собирающийся умирать, стоял лицом к лицу с Йомаром, который орал и размахивал руками. Шлем рыцарь снял, и Дамион застыл при виде лица под шапкой коротких светлых волос.
— Не могла я остаться! — вопила Лорелин, мотая головой и размахивая руками. — Нечего мне там делать было! Армии все нужны, кто может драться, ты сам так говорил. И я помню, Эйлия рассказывала, как королева Лирия оделась пажом и пошла в битву со своим принцем-рыцарем. И еще Эйлия говорила, что жизнь — как книга, только ее мы пишем сами. И я решила, что вот это в моей книге должно быть!
Йомар чуть ли не визжал:
— Ты с ума спятила? Тут же война! И ты здесь не останешься.
— Лори? — ахнул Дамион.
— Дамион! До чего ж я рада тебя видеть! — бросилась к нему девушка. — Я когда заметила, что тебя окружили, попыталась к тебе прорубиться, но меня стащили с лошади, и пришлось драться…
Лорелин осеклась, увидев Мартана, безжизненно лежащего на земле.
Йомар проследил за ее взглядом.
— Вот! — рявкнул он. — Он убит — видишь? Убит! Тут тебе не игрушки, это всерьез.
Лорелин побледнела как бумага. Медленно, шаг за шагом, подошла она к телу. Потом поцеловала юношу в лоб и накрыла ему лицо.
«Он теперь всегда будет молодым», — подумал Дамион. И тут ему в голову пришла другая мысль.
— Лори! Так это ты помогла ему убить всех этих зимбурийцев? — спросил он с ужасом.
— Пришлось, — ответила она. — Я не хотела, Дамион, но иначе они бы убили тебя.
Лорелин подошла к телам и присела возле них, склонив голову. Почти сразу слезы, не пролитые по Мартану, потекли у нее по щекам.
Дамион в изумлении покачал головой.
— Она — истинный паладин.
— Идиот она истинный! — застонал Йомар. — Разве ты не видишь, что это игра?
Дамион смотрел, как молится Лорелин по мертвым солдатам. Может быть, действительно она слегка играла роль — все жесты чуть преувеличены. Когда он подошел, она подняла к нему полные слез глаза.
— Дамион, я в самом деле не хотела их убивать! У меня не было выбора!
Почему-то ему стало немного легче: горе ее было настоящим. Ни один паладин никогда не хочет убивать, но ее огорчение было искренним, он слышал это в ее голосе. Пусть она проявила себя воином, но ее душевная чистота не пострадала от ее деяний. А для него такого облегчения от бремени нет. Он может стереть пятна крови с меча, но не из памяти. У него перед глазами навечно останутся лица навсегда молодых зимбурийцев.
Наконец Лорелин встала.
— Что мы должны делать, Дамион? Я боюсь взывать мысленно — любой чародей может меня подслушать, в том числе он.
— Ты права. Тогда лучше мысленной речью не пользоваться. Может быть, наши лоананы вернутся в поисках уцелевших.
— А может быть, и нет, — сказал подошедший Йомар. — Да, влипли мы, ничего не скажешь. Посреди пустыни — и без лошадей!
Дамион тупо посмотрел на него, потом огляделся. Вокруг во все стороны лежал только песок. Жалкие поля засыпала песчаная буря, изменившая пейзаж до полной неузнаваемости. Дамион стал смотреть на холмы, чтобы сориентироваться.
— Где наш лагерь? — спросил он.
Йомар прищурился.
— Должен быть к востоку отсюда.
Они двинулись в путь. Солнце поднялось выше, волны жара дрожащим воздухом прокатывались по дюнам. Пришлось остановиться и снять доспехи — жар и их тяжесть стали невыносимы.
Добравшись наконец до лагеря, они в отчаянии остановились.
Все палатки были сожжены и полузасыпаны песком, река и каналы захлебнулись грязью. Несколько сараев сгорело. И ничто не шевелилось: никого не было.
Йомар, осмотрев повреждения, тихо выругался.
— Есть несколько фляг с водой, надо бы их с собой взять. — Он выпрямился. — Придется уходить. Если повезет, найдем еще людей из нашей армии. Вдруг кто-то блуждает в песках. Не может же быть, чтобы всех убили или взяли в плен.
Позади раздался пронзительный рев. Обернувшись, люди увидели голову ипотрилла, высунувшуюся из-за невысокой дюны. Тварь поднялась на ноги, стряхнув с горбатой спины груду песка. Отряхнувшись, зверь повелительно хрюкнул, но не двинулся с места. Очевидно, был еще стреножен.
— Зато транспорт есть, — сказал Дамион, освобождая животное.
Зверь сразу бросился к оросительному пруду, забитому теперь мокрым песком, и стал шумно пить.
— Ты с этой скотиной управишься? — спросил Йомар.
— Надеюсь. Хорошо бы Эйлия здесь была, она с животными находит общий язык.
— Вот только еще одной бабы мне здесь не хватало. Ладно, пошли.
Ипотрилл был согласен нести людей, хотя сначала слегка поворчал. Собрали всю уцелевшую провизию, уложили на широкую спину, и еще для двоих место осталось. Дамион шел у головы животного: ни узды, ни повода не было, потому что зверем должны были управлять немереи. В конце концов Дамион уговорил его идти, подманивая торбой с провизией. Вытянув длинную шею, ипотрилл пошел за ним.
— Куда идем, Йомар? — спросил Дамион.
— Только в одно место можно пытаться пробиться. Рабы говорили, что далеко в этой пустыне есть оазис, место, где всегда зелено, идут дожди или не идут. Считается, что это там, где лежат развалины города Мохары и полно естественных колодцев. Время от времени рабы сбегали и уходили через пустыню — мы их никогда больше не видели. Кто говорит, что они погибали от жажды, кто — что вообще там города никогда не было. Но из лоананов некоторые говорят, что видели зеленое пятно в пустыне. Может быть, это настоящий оазис, даже если никакого брошенного города там нет. Считается, что это к западу отсюда.
— Долгий путь — через всю пустыню.
— Другого нет. На север и на юг — точно только пустыня, а на запад — Халазар.
И они медленно двинулись в дюны.
К полудню жара стала невыносимой.
