— Нет, вы только посмотрите! — заорал один, подбегая и хватая Эйлию за руку. Другой рукой он выбил у нее из рук посох.
— Я ее первый увидел, Рад! — сказал другой.
— Куда ж ты после заката выходишь, девонька, — продолжал первый, не обратив внимания на его слова. — В такое время опасные люди на улицах бывают. Вроде меня.
Он осклабился ей прямо в лицо, обдав зловонным дыханием. Эйлия отчаянно огляделась, но прохожие не проявляли интереса к этой сцене. Некоторые даже отвернулись и прибавили шагу.
— А это что за червяк?
Кто-то из приятелей нападавшего схватил амбисфену за переднюю шею. Твиджик завертелся и заверещал обеими головами — звук был такой, как будто неумело играют на трубе. Ничего не поможет, безнадежно подумала Эйлия, придется использовать чародейство и снова себя выдать. Но не успела она собрать силу, как из гостиницы вышла еще одна фигура.
— А ну оставь ее, Рад! — крикнула вновь прибывшая — маленькая женщина в красном платье. На голове у нее был красный с золотом шарф, из-под которого выбивались прямые седые пряди, а в ушах висели золотые кольца. Встав руки в боки, она глядела на того, кто держал Эйлию за руку.
Рад пожал плечами.
— А чего такого? Просто уродливая уличная девка.
— Для таких, как ты, она все равно слишком хороша, Радмон Тарг.
— Тебе что, женщина, язык отрезать? — рявкнул на нее Рад, выпуская Эйлию и делая шаг к маленькой женщине.
— Попробуй, Крысомордый, — ответила она, не двинувшись с места. — Я на тебя порчу наведу, мало не покажется. Настоящее ведьминское проклятие на тебя наложу, когда еда превратится в грязь у тебя во рту, твое питье — в болотную воду, и ложе твое всегда будет полно клопов. И это еще цветочки. — Она шагнула к нему. — Сказать тебе, когда ты замрешь, Рад? — спросила она тихо.
К удивлению и огромному облегчению Эйлии, Рад и его дружки мрачно попятились, явно устрашенные такими ярко описанными угрозами. Обидчик Твиджика выпустил амбисфену, и Твиджик тут же спрятался за юбками Эйлии.
— Грязь болотная, — презрительно бросила женщина вслед ушедшим. — Не бери в голову, девонька. Можешь теперь идти со своей зверушкой.
Эйлия посмотрела в темные искрящиеся глаза и почувствовала, что видит родственную душу.
— Нам некуда идти, — решилась она. — Мы здесь ничего не знаем.
— Недавно в городе? — Женщина склонила голову в шарфе, звякнув серьгами, и посмотрела на Энлию задумчиво. — Вы, сельские, все время рветесь сюда, в город, а тут, оказывается, не лучше, а еще хуже. Ладно, не бери в голову, сегодня у меня в гостинице переночуешь.
— У меня нет денег. — Эйлия рассталась с ожерельем, но не была готова отдать сапфировое кольцо матери. — Я могла бы что-нибудь делать в уплату — посуду мыть, например…
— Этого не надо. Есть у меня пара свободных комнат, одну я тебе на ночь отдам. Пошли! А то темнеет, и здесь ты другого места не найдешь.
Эйлия смотрела на женщину, тронутая до самого сердца ее щедростью.
— Спасибо. Но… может быть, я могу помочь? Готовить, убирать…
— Брось, ты не только это умеешь. Должна еще что-нибудь уметь. Может, петь умеешь?
— Я… я могу истории рассказывать, — предложила Эйлия, минутку подумав. — Такие, которых тут никто не слышал.
— О, вот это дело! — сказала женщина. — Это их развлечет, а то флейтист им уже надоел, они в него тарелками швыряются. Заходи, устраивайся. А меня Маг зовут. Просто Маг, и все — других имен нету.
— А меня… Лиа. — Если Маг и заметила короткую заминку, то виду не подала. — А это — Твиджик. А вы на самом деле… колдунья?
Маг пожала плечами.
— Люди говорят, а я не спорю. Если они меня боятся, то в нашей округе это неплохо. Говорят, что бабуля моя была ведьмой, и у меня осталась ее старая книга, вроде бы полная заклинаний да заговоров, хотя как по мне, так это просто всякие отвары да настои. Вот что у меня бывает, так это картинки в голове, будто сны днем. А заклятие я ни на кого не могу наложить. Однажды я одному мужику сказала, что помрет, если не возьмет себя в руки, — горький пьяница он был и не мальчик уже, ему кто угодно мог бы это сказать. Ну а вышло так, что он в тот вечер и помер, — так нализался, что в рыбный садок свалился и утонул. Тогда и пошел слух, что я ему предсказала, а то и сама устроила. Чушь собачья, зато у меня репутация, а это здорово помогает, когда надо такого гада, как этот Рад, за дверь выставить.
«Картинки в голове!» Здесь, в этом зловонном мраке чужого и страшного города, живет немерей. Как будто жемчужину найти в навозной куче. Вдруг Эйлия ощутила свое родство с этой растрепанной и простой бабой.
— А власти ничего с этим Радом сделать не могут? — спросила она сочувственно, следуя за Маг к гостинице.
Женщина презрительно фыркнула:
— Власти — это кто? Смотрящий?
— Смотрящий?
— Ты не слышала про Смотрящего? Как он двадцать лет назад совершил Великий Переворот и сбросил теократов? Вон, это его статуя стоит на площади. Его изображения в каждом квартале стоят, чтобы люди могли выразить ему свое почитание.
Эйлия поняла, что ее невежество слишком велико даже для крестьянки из глухой деревни.
— Я что-то слышала, но не все, — осторожно сказала она.
— Ну, когда-то были в этом городе люди, что говорили, дескать, мы — драконьей крови, а правда это или нет, не знаю, но требовали они себе особых прав и привилегий, потому как дети бога-дракона. И почитали они царя-дракона, который, они говорили, жил здесь когда-то и когда-нибудь еще вернется, а они учредили для него жрецов. И поставили этих жрецов господами над нами всеми, и те забрали себе все лучшее, а нас оставили в бедности. Тогда нашелся один человек — Браннион Дюрон — и сказал, что хватит этого с нас, и теперь отныне и навсегда все люди равны, все делятся и у всех доли одинаковы. Он себе набрал тайную армию, он и его друзья поднялись против угнетателей, как он их называл. И все решили, что кровь драконов истреблена, а жрецов всех загнали в разоренный храм царя-дракона. И Дюрон сказал, что никакого нет царя-дракона и не было никогда и ни боги, ни духи нами тут не правили, это нам лапшу на уши повесили. И назвал он себя Смотрящим, и сказал, что теперь нам надлежит жить в мире и довольстве. Хотя не могу сказать, что я много того или другого видела, да и никто тут не видел.
— А можно мне с ним увидеться? С вашим Смотрящим? — спросила Эйлия со вспыхнувшей надеждой. Кажется, город все-таки не принадлежит Мандрагору. Может быть, этот Смотрящий поможет Эйлии покинуть планету.
— Боюсь, что нет, деточка. Он никого не принимает.
— Но он же ваш вождь? Разве не к нему вы идете, когда вам нужна помощь? Может, он бы мог что-нибудь сделать с Радом и ему подобными.
— С этими? Они на него работают! Собиратели называются: ходят и собирают деньги и товары по своим ценам за то, что нас «защищают» — хотя от кого, не говорят. Нам бы неплохо было, если бы от них самих защита была. А так — почти все, что имеем, переходит в ихние карманы.
