— И вовсе нет! — возразила Лорелин. — Это ты сказал, что надо еще его поварить.
— При этом не мешало бы его помешивать. Ты что, вообще ничего не умеешь?
Видя, что перепалка грозит перейти в скандал, Дамион вмешался.
— Ладно, этому горю уже не помочь. Давайте посмотрим насчет других припасов. Мне помнится, где-то есть сушеные фрукты. Тебе холодно, Эйлия? — спросил он, видя, что она завернулась в плащ и дрожит.
— Нет. Просто эти стены такие старые и пустые. Какое-то странное от них чувство.
Он кивнул в знак понимания.
— Ты не бойся, Эйлия. Мы здесь долго не пробудем.
— Нет, я не боюсь, — заверила она его. — Просто мне здесь печально, вот и все. Я думаю о людях, которые сюда приходили, в этот город. А теперь здесь уже не будет людей, никогда. Ни паломников, ни королев и королей…
— Кроме Принцессы Лорелин. И вот Его Величества, — осклабился Йомар, ткнув пальцем в сторону Мандрагора.
Мандрагор поклонился, отвечая насмешкой на насмешку.
— Я позволю себе удалиться от вас, раз вы твердо намерены терять время зря, — сказал он, — но останусь пока здесь, на случай, если понадобится вас проводить вниз с горы.
Йомар ощетинился, но Дамион заставил себя ответить учтиво:
— Мы благодарны тебе за твое предложение. Мандрагор последний раз глянул на четверых. Когда он повернулся к огню, в его кошачьих глазах сверкнул огонек.
— Мудро было бы с вашей стороны его принять.
Не говоря больше ни слова, он решительно вышел из комнаты, и силуэт в плаще растаял на фоне ночи.
Весь долгий полярный день они обыскивали развалины — и без успеха. Это была трудная, если не безнадежная задача, и они это знали: Камень, если он вообще в Тринисии, мог валяться в любой мусорной куче. Но они знали, что если зимбурийцы откопают его или какую-то драгоценность, на него похожую, — война неизбежна.
Вороша мусор, люди настороженно поглядывали на небо, но драконы не появлялись. Видны были только маленькие черные птицы — клушицы, как подумала Эйлия, — метавшиеся над крышами развалин. В полдень — или когда полагалось быть полдню, если бы солнце поднялось в небо, а не кружило по южному небосклону, — настало время поесть, что люди и сделали в угрюмом молчании, сгрудившись у подножия статуи Андариона. Особенно недоволен и вспыльчив был Йомар — для него идея украсть у зимбурийцев их сокровище стала чем-то вроде одержимости. Как только покончили с едой, тут же снова приступили к поискам. Дамион и Лорелин взяли на себя развалины дворца, а Йомар прочесывал мусор у здания неизвестного назначения напротив Храма Небес.
Эйлия бродила по городу сама по себе. Спина болела от несчетных сгибаний и разгибаний. Сейчас девушка подняла глаза к небу. В высоком синем просторе она заметила точечку бледного исчезающего света. Не Великая комета: это небесное тело давно ушло с небосвода. Наверное, Утренняя звезда. Отец когда-то ей сказал, что она иногда видна днем, когда находится в противостоянии и ярче обычного. Внезапно Эйлия ощутила языческий порыв поклониться этой далекой дневной звезде. Слова гимна Эларайнии, который она перевела в Академии, сами по себе пришли на ум:
Как ты сияешь в высоте!
Ты — словно королева Ночи.
Твой путеводный свет в мечте
Провидцам открывает очи.
А мы оставлены тобой
На звёздном бреге океана, —
Бредём сквозь Божии поляны
Под оголённою луной.
Несём тяжёлый жребий свой:
Трудясь попасть в твои чертоги, —
Как унесённые волной
И не обретшие дороги.
Владычица страны без битвы,
Не знавшей горе и слезу!
О, Цвет Ночей, услышь молитвы
Детей, потерянных Внизу!
Гимн назывался «Плач элея» и относился ко временам сразу после Великого Крушения. Слова самой Эйлии, как она с огорчением понимала, не передавали прелесть элейского оригинала. Она стояла и смотрела на бледное мерцание планеты, пока ее не скрыла блуждающая тучка. Еще немного Эйлия смотрела просто на небо, пытаясь определить, какую погоду оно предвещает. Отец ее умел читать погоду по небу, как все моряки, — жаль, что она у него этому не научилась. Она знала совсем немного. Например, белые высокие пряди облаков через зенит, распушенные на краях, являются знаком сильного ветра в верхних слоях воздуха, а вот какую они предвещают погоду, она не помнила. Но как красивы эти белые кудри на синем! И как величественны пушистые белые вершины кучевых облаков на тысячи футов выше высочайших горных пиков! Там, наверху, есть иной мир, земля обитающих в ней богов. Глаза Эйлии искали ее посреди воздушных пропастей и белых узловатых утесов, где серыми пастями зияли облачные пещеры, открывая туманные внутренние гроты; бухты, заливы и широкие озера синего неба сияли в окружении облачных берегов. Что бы только не отдала она за элейский летучий корабль! Или если бы можно было стать птицей, парить так легко на высотах, куда она достает только воображением! Несправедливо, подумала она, глядя на крылатый силуэт, ушедший прямо в туманное облако и скрывшийся с глаз. Глядя в небо с тоской и восторгом, она заметила, что пытается вложить свои чувства в слова.
Взгляни же вверх!
Какое очарованье взорам!
Там дивные погоды царят на небесах!
Давно уже она не пыталась сочинять стихи. Губы шевелились, беззвучно произнося приходящие слова.
Там голуби гуляют воздушным коридором!
Там облачные башни в заоблачных дворцах!
Не переложила ли она метафор? Эйлия решила, что это все равно. А какую сюда рифму? Укором, раздором, вздором (очень к месту), простором… Ага!
Серебряные свитки по голубым просторам — Как ангельские локоны — парят на парусах!
Эйлия села на большой камень. На миг разочарование от достигнутой цели рассеялось, и она запрокинула голову, чтоб без остатка наполнить зрение небом. Далекий летающий силуэт вынырнул с другой стороны облака, и солнце блеснуло на его крыльях. Что это за большая такая птица — может быть, орел? Но даже для орла он должен быть велик, чтобы его можно было так издалека разглядеть…
Предостерегающий свист Йомара прорезал покой вершины.
Он так хорошо их натренировал, что они на сигнал отвечали сразу же, бросаясь в укрытие, как мыши при появлении ястреба. Эйлия вскочила на ноги, сердце сжалось в груди. Летающее создание снижалось со страшной скоростью, и теперь ясно виден был его змеиный силуэт, извивающийся в воздухе в такт мощным взмахам огромных крыльев. Со страхом сообразив, что лишенные крыш развалины — не укрытие, Эйлия бросилась бежать по мостовой. С неба послышался звук, будто раскаты грома от нескольких молний подряд. Она не смела оглянуться, но видела, как стремительно надвигается на землю темнота, подобная тени облака. Огромные крылья тени перекрыли улицу от края до края, темные очертания длинного тела…
