— Только архон может противостоять железу, — ответила Эйлия. — Конечно, он частично архон, как и мы, но — ты сам говорил — даже Элнемора такого не могла бы.
— Только величайшие из архонов владеют звездной магией, — согласился Дамион. — Архоны планет и младшие их родственники, живущие в самих планетах, не могут устоять против магии звездных металлов. Все мы подчиняемся ей, кроме элиров, вошедших в звезды и ставших с ними единым целым. Мандрагор приобрел силу элира.
— Элира… — секунда испуганного молчания. — Ты говоришь о Валдуре.
— Принц — слуга Модриана-Валдура, канал, по которому его воздействие достигает материальной плоскости. Мандрагор дал согласие стать Аватаром валеев, и теперь его пожирает Сила, которую он призвал.
Голос Дамиона был полон жалости.
— Я не думаю, что он этого хотел, — сказала Эйлия. — Он верил, что Валдур давно мертв и не угрожает ему или вообще кому-нибудь. Он хотел только защиты от нас.
— Валдур так же легко может действовать посредством неверующих в него, как и верующих, — ответил Дамион. — Многие не осознают его зова, хотя и подчиняются ему. Мандрагор же был создан, чтобы стать его сосудом. Быть может, он изначально не мог противостоять соблазну. Как бы там ни было, он — тот враг, с которым нам предстоит сражаться.
— Дамион, но ты же сам сказал: я — из низших. У меня нет силы сражаться с элиром.
— А Камень? — спросил он. — Это талисман, привязывающий тебя к прочим элам. Быть может, тебе достаточно будет просто пустить его в ход, и они добавят свою силу к твоей.
Эйлия задумалась.
— Возможно, — произнесла она наконец. — Он здесь, со мной. Посмотрим, какую силу он мне предоставит. Но моя мать говорила, что на самом деле он — не оружие.
Низкий рокот раздался из глубин, и вздрогнула земля у них под ногами, будто лавина закованной в сталь кавалерии пронеслась мимо порога. Потом сама земля закачалась туда-сюда, как корабль на волнах, и застыла снова. Вопли и крики донеслись с улицы.
— Началось, — сказал Дамион. — Мы должны действовать, пока он еще не набрал слишком много силы от своего хозяина. Он может даже сам не понимать, во что превратился.
Они вышли из высоких дверей обратно к людям. Толпа рассеялась в страхе, и не только из-за подземных толчков. Гора и крепость на ней были окутаны не обычным белым паром, но черным дымом, скрывшим гордые башни.
— Там пожар? — воскликнула Эйлия, увидев бегущих к паперти Лорелин и Йомара.
Эти слова услышал тот лысый:
— Это горит земля! — крикнул он. — Всех нас покарают за то, что тебя слушали! Царь-дракон разгневан, и всех нас ждет гибель!
17
Мощь Земли
В тот же вечер Эйлия и ее союзники собрались во дворе перед храмом царя-дракона. На его позолоченной крыше развевался теперь боевой штандарт Арайнии: Элмир Торжествующий, держащий в клюве извивающегося поверженного Змея. Земля снова затихла. Но крепость живого бога все еще нависала над городом, ее башни окутывал дымный плюмаж из глубоких трещин на склоне горы, и кружили вокруг нее в единоборстве драконы и херувимы.
— Вот наша следующая цель, — сказал Йомар. — И последняя, и будем надеяться, она закончит войну.
Эррон Комора покачал головой.
— Мало кто пойдет туда за тобой — пока жив Мандрагор, а твои драконы и херувимы говорят, что он жив. И госпожа Синдра тоже набрала силы, так что местный народ боится ее не меньше, чем самого царя-дракона. Она мне сказала, что обратилась за помощью к богине земли, — добавил он и вздрогнул.
— Смертные, обращающиеся к архонам зла, часто потом всю жизнь об этом сожалеют, — заметила Талира.
— И у нас есть железо. Армии должны совместно штурмовать гору и ворваться в замок. Я научу их как, — сказала Эйлия. — Ворвавшись в крепость со своим оружием, они ослабят чародейство врага.
— Но Мандрагор теперь, как ты сказала, неуязвим для железа, — напомнила Талира.
— Это так, но уязвимы Синдра и лоанеи, и уязвимы мятежные лоананы и огнедраконы. Даже Элнемора не может ему противостоять. — Все посмотрели на крылатые силуэты над крепостью. — Ему придется сражаться в одиночку, когда его союзники станут беспомощны, — продолжала Эйлия ровным голосом. — А наша Крылатая Стража ранила его, когда он убегал. Каким бы мощным ни стало его волшебство, вечно сражаться он не сможет. Конечно, наши лоананы не смогут биться в присутствии железа, но херувимы смогут.
— И будут, — заявил Фалаар своим мощным трубным голосом.
Его гордость, что именно его народ поведет последнюю битву, была очевидной.
— Таким образом, остается один Мандрагор против войска херувимов. — Мне жаль, Аурон, — сказала Эйлия, поворачиваясь к лоанану, — отстранять твой народ от этой битвы. Но в ней не может участвовать никто, использующий волшебство. Мандрагору нельзя дать уйти на Омбар. Рядом с ним нет херувимов, нет никого, кто мог бы противостоять железу, и он устанет, он ослабеет от ран. Ему нужен будет сон и отдых, и это… и это будет конец.
Она чуть запнулась на последних словах, никто почти и не заметил этого — кроме Дамиона. Он подошел и встал рядом с ней.
— Пророчество гласит, что триумф будет твоим, Эйлия, — сказала Талира. — Но в том плане, что ты предлагаешь, у тебя нет активной роли. Это не может быть правильным.
— Может быть, — возразил Дамион, — Эйлия свою роль уже сыграла. Разработав этот план, она будет косвенной причиной падения принца-дракона. И смертным достанется большая доля победы, чем если бы мы пытались победить волшебством.
— Да, — согласилась Эйлия. — Это будет их триумф, а не мой.
— Это так и должно быть, — заявил Браннион Дюрон. — В конце концов, это наш мир, а не ваш.
Стоявшая рядом с ним Джелинда положила руку ему на плечо — жестом одновременно почтительным и собственническим. Он не улыбнулся, но ответил на ее прикосновение небрежным поглаживанием.
Эйлия отвернулась от этой пары — и оказалось, что перед ней Лорелин и Йомар, обнимающие друг друга за плечи. Она видела в последние дни, как растет их любовь, мелкие незаметные признаки, выдающие привязанность и нежность. И она радовалась за них, но сердце у нее сжималось той же болью, что и при виде любви Май и Терена. Мальчик уцелел в битве в джунглях, но ему еще предстоит участие в новой кампании. И как Эйлия будет смотреть в глаза Май, если ее возлюбленный погибнет ради выполнения ее плана? А что, если Лорелин с Йомаром тоже обречены?
Рыцари, вооруженные мятежники и множество горожан подошли к подножию горы и посмотрели вверх. Склоны были круты, вершина терялась в клубах пара и дыма. Сквозь них проглядывала тропа, по которой однажды прошли Эйлия и Май, — она вилась тонкой нитью к отверстию пещеры на склоне.
Лорелин подошла к Йомару.
— Эйлия говорит, что там внутри есть туннель, и идет он прямо через гору и выходит в замок.
