– Левая. Не та, в которой держишь меч – умный мальчик…
Принц следил за каждым ее движением, поэтому не заметил, как мастер Астролог взмахнула ножом, которым ранее отрезала кусок рукава. Льешо не успел и глазом моргнуть, как из неглубокой раны на ладони закапала кровь – как гранатовый сок.
– Отлично.
Так же быстро мастер Геомант поднесла его руку к шкатулке, чтобы кровь капала на крышку. Одна, две, три капли впитались в дерево. Колдунья отпустила ладонь.
Каду была наготове – молча промыла рану водой и повязала чистой тряпицей. Пока она работала, мастера собрались вокруг шкатулки. Льешо не понимал слов, которые повторяли нараспев, но Каду вдруг побледнела.
Даже не зная языка, принц почувствовал влияние заклятия. Воздух в помещении сгустился: стало трудно дышать, словно чья-то рука сжала сердце. Льешо вспомнил заклятие мастера Марко, лежавшее на Радии, и сердца пустынников, замененные камнем. Ему казалось, что сейчас его собственное сердце взорвется.
Льешо вздохнул раз, другой, и все прошло. Когда он взглянул на шкатулку, капли крови уже исчезли.
– Теперь ты готов, – сказала мастер Геомант и в последний раз отряхнула руки.
Часть четвертая
Кунгол
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Они направлялись в порт со всеми почестями, каких не удостоились по приезде. Сам Великий Ападиша пришел проводить их. На волнах качалось не одно побитое суденышко, но тридцать боевых галер с флагами Битинии, Фибии, Шана и Кубала. В армии не было никого из Тинглута, поэтому одного флага не хватало. Они бы подняли цвета пустынников Гансау в честь павших воинов и тех, кто спешил им на помощь вместе с Шу, но у Ташека нет флага. Воины пустыни налетали как ветер, как дым, бессчетные и незамеченные.
Когда отчалили от берега, Льешо почувствовал себя неуютно. Хабиба уже отправился на поиски Шу и госпожи Сьен Ма, но за спиной стоял мастер Ден, положив одну руку на плечо Льешо, а другую – на плечо Тая. Альма-Зара, дочь Ападиши, стояла чуть поодаль с несколькими подругами из числа Дочерей Меча, а Каду служила своеобразным мостиком между ней и Льешо.
Из-за плеча капитана выглядывал Маленький Братец. Обезьянка цеплялась за хозяйку, подозрительно глядя на море и корабль, так похожий на тот, который едва не утащил Каду со всей командой в водяную могилу. Умнее всех, вместе взятых, подумал Льешо.
Если кто-то и разделял его страхи по поводу предстоящего плавания, то виду не показывал.
На помосте, устроенном на палубе, играл оркестр Ападиши, пока юных музыкантов, которые оставались на берегу, не сменили солдаты. Прощальные песни сменялись маршами и гимнами. Маги Понтия явились во всем великолепии. Мастер Геомант хотела плыть с армией, чтобы своими глазами увидеть месторождение черных жемчужин. Однако, ступив на палубу, она заметила, что волнение моря оказывает странное влияние на ее привязанный к земле желудок. Со слезами на глазах мастер Геомант сошла на берег и теперь стояла рядом с коллегами, а у ее ног покоился одинокий мешок с пожитками. Ни мастер Астролог, ни мастер Нумеролог не желали занять освободившееся место, а потому не привели с собой учеников, кроме капитана отряда – дочери Хабибы и колдуньи-подмастерья.
Льешо окреп, а принц Тай почти оправился от раны, но все равно они обрадовались, заслышав крик «На весла!», означавший, что официальное прощание подходит к концу. С жутким грохотом весла обрушились на скамьи – показательное выступление гребцов перед отплытием. Почти машинально Льешо отсчитывал удары барабанщика. Под залеченной кожей напряглись мускулы, тело подстраивалось под ритм, готовилось толкать, толкать, тащить…
Галера рванулась вперед. Льешо удержался на ногах, искоса взглянул на принца Таючита. Тот вместо ответа дернул плечом. Тай тоже вздрагивал под барабанный бой, но не собирался терять достоинство, признавая это.
Когда пристань отдалилась настолько, что оркестра нельзя было разглядеть, путешественники расслабились.
– Прошу прощения, ваше святейшее величество. Альма-Зара выбрала официальный титул.
Она подошла к Льешо с легким поклоном, как и подобало дочери Великого Ападиши в общении с иноземным королем.
– Если вы не посчитаете это оскорблением, я бы предпочла остаться со своими мечницами. Конечно, я явлюсь по вашему зову в любой момент при свете Отца или Дочери, если вам понадобится моя помощь или совет…
Она имела в виду «ночью и днем». В Битинии Великая Луна Лан считалась мужчиной, дарующим строгий, холодный свет. Яростный жар Великого Солнца, как говорил лекарь Ибн Аль-Рази, принадлежит небесной Дочери Меча. Таким образом жители Понтия переворачивали с ног на голову мироустройство, принятое в Фибии. Однако смысла просьбы Альма-Зара это не меняло.
– Как пожелаете.
В другой ситуации Льешо не позволил бы ей находиться в компании воинственных женщин. По большей части принятие решений происходило в неформальных спорах членов отряда. Она пропустит самое главное, если отделится. Но Льешо хотел облегчить себе жизнь. По крайней мере не придется объясняться еще перед одним человеком, когда он в одиночестве отправится в мир сновидений.
– Еще, ради спокойствия отца, я бы дала вам в охрану двух Дочерей Меча. Я, конечно, не сомневаюсь в способностях воинов вашего отряда избранных…
Она не сказала, что не доверяет его охранникам мужского пола. Однако, взглянув на живот принца Тая, Альма-Зара дала понять, что у нее сложилось собственное мнение, явно не положительное, о боевых качествах товарищей Льешо, как мужчин, так и женщин.
– Я не пытаюсь ограничить вашу свободу, – добавила она, жестом указывая на стражниц, которые внимательно следили за ними издали. – Но они получили приказ обеспечить вашу безопасность даже против вашей воли. Пираты, чьи корабли бороздят море, не славятся дружелюбием.
При последних словах Альма-Зара бросила хмурый взгляд на Каду. Стражницы ничем не обязаны фибскому королю, разве что на то будет воля султана. Они не отпустят его одного в какое-нибудь опасное приключение – к примеру, вряд ли позволят продаваться в рабство.
– Больше никаких пиратов, – заверил ее Льешо, но о своих настоящих планах промолчал.
Его армия двигалась не только по морю, но и по земле. Альма-Зара, похоже, восприняла обещание принца за чистую монету и с официальным поклоном отправилась восвояси.
Когда она ушла, Бикси одарил иноземок гневным взглядом. Они ответили тем же.
– За кого она нас принимает?.. – пробормотал он себе под нос.
– За мужчин, – констатировала факт Льинг.
Девушка не стала упоминать о том, сколько раз их подопечный сбегал из-под бдительного присмотра и ввязывался в крупные неприятности, и заметила с лукавой улыбкой:
– Она скоро сама поймет.
