Стараясь двигаться медленно и плавно, хан приподнял руку и показал на висящее неподалеку зеркало. Льешо же ухватился за это простое предложение как за жизненную нить, возможность совершить действие, которое не приведет к немедленному хаосу и трагедии. Когда-то его жизненными нитями были цепи, но сейчас он обернулся, доверяясь согретому отеческим чувством голосу. Из зеркала смотрело лицо, которое он ни за что не признал бы своим собственным. Когда он успел превратиться в этого человека? Кто из далеких предков пришел сюда из глубины веков, чтобы напомнить ему о давно ушедшем прошлом?
— Когда ты впервые пришел ко мне, я не заметил сходства, но теперь ты дорос до собственного прошлого. — Чимбай-хан словно вторил его собственным мыслям. — Не знаю, что это может означать и почему дороги привели тебя к моему шатру. Но твои глаза с молчаливым осуждением смотрели на народ Кубала на протяжении всей моей жизни, жизни моего отца и дальше — до самого первого из ханов. Так что, наверное, просто пришло время расплачиваться за те деяния, которые принесли это бронзовое изваяние в шатер моих далеких предков.
Спокойный, серьезный тон Чимбай-хана успокоил гнев короля, и Льешо постепенно ослабил мертвую хватку и выпустил из руки рукоятку кинжала.
— Много веков назад, когда фибские племена скакали по степям, в стране именем Богини правил король с твоим лицом и характером. Этот король, которого, как и тебя, звали Льешо, держал своих подданных твердой, но легкой рукой. Знаю, что подобное определение звучит как несоответствие, однако легенды рассказывают, что он требовал по нескольку раз в год пересчитывать все стада. Из всего огромного количества животных он забирал себе в качестве дани лишь малую долю, стремясь, чтобы кланы подчинялись ему, но не попрошайничали. Некоторые называли его Льешо Мудрый. Тирану жители степей такой титул не присвоили бы никогда.
— Пока что, — заметил Льешо, — твой рассказ наводит на мысль о том, что ты собираешься не платить долги, а собирать их.
И все же освободившаяся от кинжала рука сама собой потянулась к бронзе. Да, это действительно было его собственное лицо, и юноша попытался представить себе столь могущественного фибского монарха, какого только что описывал хан. Однако ничего не получалось. Перед внутренним взором возникал лишь разрушенный Кунгол.
— Но там царил мир, — пожал плечами Чимбай-хан. — Некоторые сказали бы, что он дешево стоил — всего лишь небольшой табун лошадей да маленькое стадо овец. Впрочем, с этим согласны не все.
Каждый год в Фибии праздновали день Великой Богини. Именно во время этого праздника вожди отчитывались перед королем. И вот однажды, в самый разгар торжеств и всеобщего веселья, Льешо — тот самый, которого ты видишь перед собой, — встретил дочь степей. Жена его к тому времени умерла, и он решил сделать эту принцессу кланов Кубал своей королевой. Легенда гласит, что достойная госпожа не искала ни богатства, ни почестей, она просто всей душой полюбила этого человека.
Король послал дары ее отцу, среди которых оказался и этот бронзовый бюст. В том случае, если претендентов на руку дочери оказывалось несколько, отец сохранял подношения тех из них, которые его интересовали. Он был простым человеком, этот мой далекий-далекий предок, и думал лишь о том, что столь могущественный зять поможет ему облегчить бремя налогов.
Но дело обернулось совсем иначе…
Копье за спиной Льешо не оставляло без ответа ни один из невысказанных вопросов, нашептывая на ухо своему хозяину слова такой отчаянной мести и злобы, что едущие по широкой улице всадники должны были бы давно пуститься галопом. Впрочем, кроме самого юного короля, проклятий этих никто не слышал — разве только музыкант Собачьи Уши, который сидел, скорчившись, словно от боли. Что же он знает, этот карлик? Вопрос тоже повис в воздухе, но Льешо решил, что обязательно должен его задать.
Решительно приказав себе не слушать подстрекательств смертельного оружия, юноша запер для них свой ум. Он уже устал от ненависти и злобы: врагов вполне хватало вокруг, так что искать их среди предков казалось занятием недостойным. Больше того, легенда оставалась легендой. А если, в конце концов, считая себя в долгу, хан решит помочь, то тем лучше.
— Так что же произошло?
— Наверняка мы ничего не знаем и знать не можем, ты это понимаешь, — предупредил хан, — единственное, что у нас есть, это древние сказания да вот этот портрет. Но, судя по всему, у дамы были братья, и они увидели в предстоящем союзе возможность освободить степи от фибского владычества. А потому схватили сестру и спрятали, заявив жениху, что ее похитили соседние кланы.
Что и говорить, план хитрый. Если бы король не освободил невесту, кланы сочли бы его равнодушным и неверным, со всеми вытекающими последствиями. А в том случае, если бы он пошел войной на ни в чем не повинный клан, оказался бы тираном, восстановив против себя все степные народы. Братья же, выступая в качестве родственников и опекунов похищенной девушки, получили возможность приезжать к королю в любое время, причем с оружием в руках. Однако они не знали одного: сестра уже носила под сердцем ребенка Льешо Мудрого.
В душе юноше шевельнулось мрачное подозрение, однако он промолчал, позволяя хану довести печальную историю до конца.
— Король приехал в сопровождении всего своего войска и обратился к братьям с просьбой помочь разыскать возлюбленную. И вероломные союзники, якобы в знак единства и верной дружбы, подарили королю короткое копье. Они не сказали, что острие его смазано сильнейшим ядом, а обманутый шаман заговорил оружие, приказав ему убить собственного хозяина.
К этому времени беременность сестры уже стала явной. Боясь, что она воспитает ребенка в верности отцу и тот начнет мстить, братья отвезли несчастную как можно дальше — туда, где она не смогла бы увидеть ни единой живой души и где, по их мнению, ее никто и никогда не смог бы найти. Однако один из слуг все-таки предал хозяев и проводил короля к возлюбленной. И вот именно с этого момента легенда делает нас твоими должниками. Король приехал как раз после родов, опоздав всего лишь на несколько минут — один из братьев только что убил ребенка. В гневе и отчаянии отец поднял против убийцы то самое копье, которое подарили ему братья. Он надеялся расквитаться со злодеем и освободить супругу. Но, как и следовало ожидать, заговор обратил грозное оружие против него самого, и король Льешо Мудрый погиб, убитый ядом. Возлюбленная в ужасе смотрела, как родные, некогда горячо любимые братья на ее глазах лишили жизни и мужа, и сына.
Сейчас это копье висело за плечами Льешо. А рассказанная история представляла невинную мальчишескую выходку принца Таючита совершенно в новом свете. Льешо вспомнил появившееся на лице Чимбай-хана выражение осознания опасности — однако оно пришло слишком поздно, чтобы предотвратить несчастье. Впрочем, на сей раз копью победить не удалось, и, метнув быстрый взгляд в сторону напряженно слушавшего наследника, юный король напомнил об этом хану. Властитель понимающе кивнул и продолжил рассказ.
— Братья получили ту войну, которой так добивались, но победить в ней они не смогли и все погибли. Старшие сыновья короля Льешо выиграли битву и стали править страной с достойными отца мудростью и тщанием. Что сталось с молодой женой Льешо, не очень ясно. Некоторые утверждают, что от перенесенного потрясения и ужаса она сошла с ума; другие считают, что она выстояла и продолжала жить, но отказалась вернуться в родной клан, не сумев простить предательства. Однако все соглашаются в одном: дама так и осталась в том самом шатре, куда упрятали ее коварные братья. Слух о ней разнесся по округе; люди приходили и оставляли возле двери дары — она никого не принимала. Но однажды королева-отшельница исчезла. Может быть, ушла в лес, чтобы там умереть. Вторая версия куда более серьезна: она гласит, что в образе принцессы, а потом и королевы на землю спустилась сама Великая Богиня — она покинула небеса, чтобы любить своего вечного мужа, который в это время проживал жизнь короля Льешо Мудрого. А потом просто вернулась обратно, чтобы ожидать в раю возвращения любимого супруга.
