Часть четвертая
ШАТРОВЫЙ ГОРОД ЧИМБАЙ-ХАНА
Глава двадцать пятая
Как только гости собрались, Есугей быстро объяснил им требования гарнского протокола:
— Принцы Фибии должны приветствовать хана все вместе.
Говоря это, он жестом приказал Шокару и Балару встать по обе стороны от Льешо, а Льюке отвел место возле Балара. Затем, показав на вооруженный отряд, вождь добавил:
— Вооруженная гвардия подождет за стенами дворца, однако каждого высокопоставленного гостя может сопровождать слуга. Предлагаю, чтобы в этой роли выступили капитаны.
Каду идея оставить войска явно не понравилась, однако она быстро распределила капитанов. Бикси встал рядом с Шокаром, а Харлол — рядом с Баларом. Сама же она заняла место возле Льюки, которого сразу возмутило присутствие Маленького Братца. Обезьянка уже давно покинула общество музыканта и вернулась к хозяйке, так что теперь она ехала в сумке за спиной Каду.
Есугей внимательно взглянул на строй и нахмурился:
— Можно ли мне дать совет, молодой капитан?
Каду в знак согласия кивнула, и он продолжал:
— Хан ценит развлечения, как и всякий деловой человек, в подобающих случаях. Однако группа военных, явившаяся с намерением затеять в Гарнии войну, поводом для веселья считаться не может.
— Значит, музыкант должен остаться здесь, — согласилась девушка.
Однако вождя явно смущало что-то еще.
— Но существо, молодой капитан… — наконец осмелился выговорить он, хотя слова дались с трудом.
— А, вы имеете в виду Маленького Братца! Он способен пресечь кражу и прекрасно служит императорским курьером. Кроме того, я очень ценю его советы в делах особой важности.
Девушка с вызовом подняла бровь, но вождь отвел спор одним движением головы и заговорил о другом:
— А кто будет защищать вашего принца?
— За принцем Льешо присматривает мастер Ден, — ответила воительница, словно вопрос не вызывал никаких сомнений.
Мастер Ден услышал в этих словах руководство к действию и привычным жестом взял коня Льешо под уздцы, собираясь шагать рядом.
— Все как всегда, молодой принц.
Не как всегда. В Дарнэге, например, лукавый бог предпочел пойти за Шу. Но сейчас он был здесь, а император, несмотря ни на что, оказался жив, к чему, возможно, учитель тоже приложил руку.
Вождь бросил на стирщика скептический взгляд — ведь этот человек был единственным пешим. Но именно в этот миг между столь разными людьми промелькнула какая-то искра: только что пустое лицо мастера Дена осветилось плохо скрытой улыбкой, а гарнский вождь в ответ покачал головой.
— Ну а госпожа Карина, подруга нашего шамана, станет девятой. — Есугей явно отказывался считать Маленького Братца. — Девять — лучшее число для приветствия хана.
Полностью удовлетворенный и численностью, и расположением группы Есугей повел гостей по той самой широкой улице, которая образовалась за одну ночь. По пути встречались молодые и дерзкие гарнские всадники, однако вождь одним лишь знаком призывал их к порядку. Со всех сторон окруженный товарищами Льешо ехал спокойно, пока один из гарнов не нарушил строй, подъехав слишком близко. Со свистом и улюлюканьем он направил своего коня, пытаясь отрезать Льешо от группы. И тут одним стремительным движением, настолько быстрым, что никто даже не успел ничего сообразить, мастер Ден схватил хулигана за ногу и сбросил с коня. Зато все, вокруг заметили, как Маленький Братец выскочил из своей сумки и прыгнул прямо на грудь поверженного парня, осыпая его самыми страшными обезьяньими ругательствами.
Всадник, которого, как показалось окружающим, стащила с коня обезьяна в военной форме, вызвал дружный хохот гарнов, однако гнев в его глазах не сулил ничего хорошего. Льешо перебрал в уме возможные варианты собственной реакции на случившееся и не нашел ни одного подходящего. Вполне возможно, что, ранив или даже убив обидчика, он тут же обнаружит, что тот какой-нибудь любимый сын Есугея или родственник самого хана. Нет, не годится. А потому, обиженно подняв подбородок, Льешо обратился к вождю с предупреждением:
— Если твои дети намерены бросаться под моих лошадей, они рискуют погибнуть под копытами.
Губы вождя тронула снисходительная улыбка — ведь, что ни говори, обезьянка путешествовала в компании Льешо, — однако отражавшийся в глазах принца смертельный отсвет множества битв погасил ее.
Вот и правильно, подумал принц. Не принимай меня за того невинного младенца, каким я никогда и не был.
Заметив, что Есугей снова стал серьезным, он продолжил свое предупреждение:
— Твои не запятнанные кровью воины пытаются с деревянными мечами в руках играть в войну с закаленными огнем и мечом людьми. Мы стояли на развалинах Акенбада и видели, как оживают легенды, а сюда приехали сразу после битвы с вашими южными сородичами. Нервы наши давно на пределе, а боевая реакция нередко опережает сознание. Не хотелось бы из-за глупой случайности по ошибке вступить в войну с ханом.
Конечно, выиграть здесь войну маленький отряд не смог бы, однако потери противника были бы весьма значительны.
— Приношу глубокие извинения, принц Льешо.
Есугей отдал молодым всадникам какую-то резкую команду, и те, хотя и с неохотой, разошлись. Льешо понимал, что брошенный вызов так и повис в воздухе. Если ему предстоит заключить с ханом союз, то придется мирными способами улаживать все воинственные настроения. Ну а пока Каду, презрительно фыркнув, взяла на руки рассерженного Маленького Братца, а чересчур задиристых юнцов с обидными шутками оттеснили в сторону воины постарше. Пустынники Харлола взяли молодежь под свою опеку. Ташекские воины не создавали строя, но и в свободном порядке представляли настолько внушительное зрелище, что даже отчаянные гарны не решились пойти против них.
На улице собралось столько всадников, что она больше не казалась широкой, и Льешо обрадовался, заметив, что дурно воспитанная молодежь осталась далеко позади, а к ним приближаются люди солидные и спокойные.
— Госпожа Борту послала нас приветствовать юного принца, — пояснил старший из прибывших, подчеркивая, что эта неизвестная госпожа считает гостей детьми.
Льешо отметил тонко замаскированный укол собственной гордости. Всадники тем временем окружили вновь прибывших, показывая, что не дадут их в обиду. Судя по всему, госпожа обладала в городе немалой властью — очевидно, в установленных ханом пределах.
— Дитя войны приветствует ее светлость, — ответил Льешо и широко улыбнулся пожилому человеку, которого вполне мог бы назвать дедом.
Всадник с сомнением уточнил:
— Это он и есть?
Раскрыв ладонь, Есугей поднял руку и одновременно пожал плечами:
— Чимбай-хан все выяснит.
