— Такое со мной не пройдет, старый негодник. Мы договорились об этом по дороге.
— Ну пожалуйста, — слабым голосом попросил Льешо.
Ему нужно убедиться, что его духовный наставник в целостности и сохранности, как бы он ни переменился.
Целительница метнула на юношу испепеляющий взгляд, но тот не дрогнул. Льешо должен был повидаться с Льеком. Если нельзя сделать это в домике, он вылезет из кровати и пойдет спать в лес, чтобы ни стало с его раной.
— Вот упрямец, — отметила она. — Мне уже почти жалко его.
Мара несколько секунд оценивала решимость юноши по выражению его лица, затем махнула на них рукой и отошла от кровати.
— Только быстренько поздоровайтесь, — настоятельно потребовала она. — Затем пусть выйдет наружу. От него будет больше пользы в качестве стражника, если ему не лень прогуляться в округе. К тому же я не собираюсь вычищать дом от следов медведя, мне и от вас четверых грязи хватает.
Друзья отошли от двери, смущенные из-за того, что хозяйка сразу раскусила их пособничество пытавшемуся пробраться внутрь медведю.
— Каду, принеси, пожалуйста, цыпленка из ледника.
Девушка опустила взгляд и неуклюже попятилась из дома.
— Льинг, в погребе найдешь корзину с морковью и картошкой, — продолжила давать поручения целительница, — будь добра наполнить этот мешок равным количеством того и другого.
Когда Льинг удалилась, Мара взяла ведро:
— Хмиши, принеси воды из колодца.
Льек дождался, пока все разойдутся выполнять данные им поручения, затем перевалился через порог.
— Л-л-лье-ш-шо-о, — провыл он, и юноша протянул ему руку.
— Льек!
Медвежонок приблизился к нему и обнюхал. Морда Льека была холодной и влажной. Юноша привстал как можно выше, чтобы обнять мишку за шею.
— Льек, — вздохнул он и опустил лоб на мохнатую голову.
Через минуту, которая, казалось, длилась вечность, он поднял лицо и позволил медвежонку слизать соль со своих щек.
— Я, знаете ли, не бессердечная, — сказала Мара, ставя на стол две лампы. Она подрезала фитили и зажгла их: одну подвесила на крючок рядом с кроватью, другую — над столом. — Дом — не место для медведя. Ему действительно будет удобней снаружи.
Целительница бросила на него укоризненный взгляд и занялась полкой у камина, с которой она выбрала несколько высушенных трав, хранящихся в кувшинах, и пару корений, завернутых в пакетики.
— Я должен убедиться, что он настоящий, а не сон, — попытался объяснить Льешо, дивясь чуду, приведшему учителя к нему на помощь в лесу.
Даже крепко обхватив медвежонка, юноша не мог отбросить все свои сомнения о подлинности происходящего. Что, если он все еще не пробудился от лихорадки и валяется сейчас почти бездыханный на обочине дороги?
— Понимаю, мой мальчик, — вздохнула Мара. — Именно поэтому старый негодник сидит сейчас у твоей кровати, а не под дверью, где ему место.
Каду вернулась с птицей, уже очищенной от перьев и сваренной, дожидающейся лишь сервировки. Льинг принесла морковь и картошку.
— Однако медведи любят уединение; чтобы сохранить его рядом с собой, не нужно приближать его слишком близко, — рассказывала Мара, энергично нарезая овощи большим ножом.
Хмиши вошел в дом и поставил на пол наполненное ведро, поймав последнюю фразу.
— На самом деле он не медведь, — заявил юноша и с сомнением взглянул на животное рядом с Льешо.
— Ты ошибаешься, Хмиши, — с грустным выражением лица возразила ему Мара. — В этой жизни он все-таки медведь. Он борется с инстинктами, присущими его новой оболочке, потому что его дух жаждет защитить принца. Ему ведь в прошлом не удалось спасти короля.
— Если ты можешь заколдовывать время, чтобы оно исчезало, почему не превратишь его обратно в Льека?
Юноша не хотел высказывать свои подозрения, пока не обсудит их с товарищами, но присутствие учителя придало ему смелости, и он бросил вызов целительнице с ее волшебством.
— Не знаю, что ты имеешь в виду, Льешо, — ответила Мара. — Сон — единственный вор времени в этом доме. У больных людей нередко разыгрывается воображение. Предлагаю тебе выкинуть из головы эту несуразицу.
Она помешивала бульон в горшке, наполнявший комнату вкусным запахом, который словно проникал прямо в сердце и грел тело изнутри.
Каду выпрямилась.
— Он прав, — сказала она уверенным голосом, словно, помыв лицо и надев чистую одежду, можно пользоваться весом цивилизации, придающим неимоверную смелость. — Вы как-то влияете на наш разум или на течение времени. Сколько дней прошло в этом доме за мое отсутствие? Намного меньше, чем прожила я, ручаюсь за это, иначе все бы больше удивились, когда я появилась в дверях. А вы поприветствовали меня, как будто я ушла вчера.
— Ты и ушла вчера, — отметил Хмиши.
Однако его никто не услышал, потому что все уставились на Мару, которая вытерла руки о фартук и грустно посмотрела не на Каду, а на Льека, на медведя.
— Я обладаю некоторой силой, чтобы лечить людей или давать им возможность отдохнуть. Не я придумала загадки этой лощины. У меня всего лишь есть дар постигнуть их и использовать для защиты своих подопечных. Даже здесь день сменяет ночь, как бы ему ни хотелось задержаться. Льек проживет этот круг сансары медведем, как ему то предписано.
— Но не сегодня? — возразил Льешо, все еще крепко сжимая плечо Льека.
— И сегодня, Льешо. Он сам поймает и убьет кого-нибудь на ужин, и будет спать под ветвями деревьев. С тобой же не случится ничего страшного, пока он неподалеку.
Льек опустил голову, согласившись со словами Мары низким «Л-лье-е-ешо!» Затем лизнул на прощание лицо своего ученика и медленно поплелся к двери.
Когда он ушел, Льинг шмыгнула носом, вопросительно глядя то на целительницу, то на Каду:
— Льек, видимо, считает, что мы в безопасности, иначе он ни за что не оставил бы Льешо. Если не вам, то ему я-то уж точно доверяю. Сколько же времени отсутствовала Каду?
— Время не имеет большого значения в этом лесу, — вернулась к приготовлению еды Мара, дав шлепок Хмиши, который подобрался к столу и стащил кусочек еще не нарезанной морковки. — Один день в точности повторяет другой, как и деревья кажутся абсолютно одинаковыми, если не знаешь леса.
— Шесть дней, — села на треножный стул Каду, свесив руки меж колен. — Я отыскала своего отца.
— И Маленького Братца, — заметил Льешо.
— И Маленького Братца. Хабиба сказал, что мастер Якс в ярости от нашего поступка и готов с нас шкуру содрать за то, что мы удрали без него. Однако господин Ю нагнал их тем же вечером, поэтому мы оказались в большей безопасности одни, чем если бы остались там. Мастер Якс возглавил контратаку и спас ее светлость. Этого не произошло бы, если б он уехал с нами, поэтому отец не так зол, как Якс. Они сейчас в пути, но едут медленным темпом из-за лошадей. Отец наказал не ждать, а бежать, как только сможем.
