– Командир, я слышал, что патрулирование вашего города – не слишком тяжелая работа, – проговорил Изак, слегка наклонившись вперед.
Командир Брандт фыркнул, но помедлил с ответом, заметив улыбку Изака.
– Что вы имеете в виду, милорд? – с любопытством спросил он.
– Раз братство полностью контролирует все происходящее в городе, значит, как только совершается преступление, вам остается только пойти и арестовать нарушителей.
Брандт рассмеялся – несколько натянуто, как заметил Изак. Именно такой реакции на упоминание о братстве и ожидал кранн.
– Все не так просто, – сказал командир. – Возможно, братство и имеет здесь большое влияние, но ему очень далеко от полного контроля над жизнью города. Если бы братство попыталось добиться такого контроля, их руководители очень скоро поняли бы, что, как говорит Коран, «это нежелательно».
– Коран? – переспросил Изак, потом вспомнил: – Ах, да, королевский телохранитель. Скажите, пожалуйста, много ли посвященных живет в городе?
Брандт промолчал, видимо не зная, что сказать. Он принялся разглядывать толпу, чтобы найти повод сменить тему беседы, не заметил ничего подходящего и нехотя снова повернулся к Изаку, с нетерпением ожидавшему ответа.
– Да, милорд, довольно много. Храмовое рыцарство появилось куда раньше нашего королевства, и связи с рыцарями помогли предотвратить войну в этих краях. Такое положение дел сохраняется уже сотни лет.
– Так, значит, их здесь любят? – холодно спросил Изак. Командир все прекрасно понял, но не выказал недовольства.
– Правильнее сказать, они – наша традиция, лорд Изак. В некоторых семьях мальчики с раннего детства знают, что станут членами братства. Возможно, рыцари, управляющие городами, иногда кажутся чрезмерно строгими, но семьи аристократов относятся к ним благосклонно.
– А ваша семья?
Брандт нахмурился, но все-таки ответил:
– И моя семья тоже. Мой отец был членом братства, а старший брат, сюзерен Токии, и сейчас в нем состоит. Моя сестра замужем за полковником, который вполне может в один прекрасный день поспорить с моим братом за пост рыцаря-кардинала.
– А вы сами? – Изак начал подозревать, что король ведет некую тайную игру, заставляя храмовых рыцарей себя охранять.
– Отец не особенно обо мне тревожится – я не старший из его детей. Он решил, что стражник может оказаться полезнее семье, чем еще один священник. Не скажу, что сожалею об этом, я действительно люблю наш город и законы, дающие ему процветание. Мне кажется, любой достойный человек их любит.
Изак кивнул и призадумался.
Командиру Брандту можно было позавидовать, если он говорил правду. Он знал свой город, обожал его, как любовницу. Он видел свою цель и мог ее добиться, все его достижения и неудачи сразу становились видны. Изак не мог похвалиться подобной роскошью. Он даже еще не видел всей своей страны. Знать знамя, узнавать фарланские черты лица и фарланский говор – довольно ли этого, чтобы полюбить страну?
– Честолюбие присуще всем, – наконец согласился Изак и замолчал, погрузившись в раздумья о своей жизни.
При этом он крутил на среднем пальце левой руки полое кольцо с изображением дракона в короне. Мужчины Фарлана не носили печаток со времен Казн Фарлана, который, будучи молодым и вспыльчивым, как-то раз потерял терпение в разговоре с более взрослым и ловким Коужем By котиком. На дуэли, последовавшей за этой ссорой, Казн лишился мизинца и своей печатки.
– Командир, у вас есть сын? Брандт удивился вопросу, но ответил:
– Да, милорд. Старший из моих детей – мальчик, ему девять лет.
Изак снял кольцо и протянул Брандту, который после некоторого колебания взял подарок и посмотрел на гравировку.
– Отдайте это сыну, – попросил Изак. – Скажите ему – пусть смотрит на дракона всякий раз, как задумается о своем будущем… И пусть поменьше мечтает. Передайте ему, что выше головы не прыгнешь.
Командир убрал подарок в карман, прежде чем ответить:
– Милорд, ваш совет годится как для девятилетнего мальчика, так и для короля.
Изак печально кивнул, не глядя командиру в глаза.
Под ритмичное поскрипывание кожаных сандалий носильщиков и шуршание их полотняных юбок процессия двигалась к центру города. В воздухе витали резкие запахи помоев, дыма, еды и пота. Цепочка воинов в коричневых мундирах сдерживала все растущую толпу горожан, желавших посмотреть на чужеземного князя. В этой части города дома были деревянными и стояли очень тесно друг к другу, хотя и выглядели достаточно прилично. У всех домов были яркие черепичные крыши.
Впереди Изак разглядел то, что, по всей видимости, являлось целью путешествия: солидное каменное здание с высокими сводчатыми окнами. В нишах его стен стояли бронзовые статуи, выше Изака, обращенные лицом к улице. Он узнал Илит с Рогом Времен года, Белараннар, богиню земли, с вьющимся по плечам плющом, и Вас ль: бани были посвящены речному божеству.
В центре просторного двора стояла статуя женщины, облаченной лишь в струи ниспадающей воды. На медной табличке постамента были начертаны слова благодарности Баолиссе, дочери Васль. У ее ног в большой медной чаше лежали благодарственные подношения – монетки, украшения и фигурки.
– Милорд, – очень тихо проговорил Михн (Изак еле расслышал его сквозь шум), – мне кажется, было бы неплохо оставить богине щедрый подарок. Это ее единственная вотчина.
Изак на миг задумался, потом принял решение. После встречи с Моргиеном он стал с большей осторожностью относиться к чувствам богов. Одной горсти золотых эминов должно было хватить на то, чтобы умилостивить Баолиссу, ведь Изаку придется позаботиться и о многих других богах. Кранн принялся рыться в карманах, но ничего не нашел и шепнул что-то Михну. Тот кивнул, побежал к носилкам Везны и вскоре вернулся с небольшим, но увесистым кошельком, который передал Изаку.
Белоглазый высунулся из паланкина и похлопал по руке главного носильщика. Повинуясь свисту, все носильщики остановились. Не успели они опустить паланкин на землю, как Изак перекинул ноги через край и встал.
Не обращая внимания на удивленные взгляды, он подошел к богине и, высыпав эмины в ее чашу, про себя поблагодарил Везну за то, что граф предусмотрительно захватил для Изака местные деньги. Кранн улыбнулся – как это неоригинально со стороны короля, назвать деньги своим именем!
Едва монеты звякнули в чаше, Изак ощутил рядом чье-то присутствие. По спине его пробежал холодок, легкое дыхание защекотало ухо… Раздался тихий, словно далекое эхо, смешок – и замер. Осталось лишь ощущение нежного прикосновения, но и этого хватило, чтобы придать Изаку уверенности.
– Милорд! – окликнул гостя Эмин.
Позади короля стояли в ожидании королева и Коран. Граф Антерн куда-то пропал, Изак нигде его не видел. Кранн в последний раз взглянул на статую и слегка поклонился, потом повернулся к своей свите, которая ждала поодаль. Присоединившись к королю у входа с мраморными колоннами, Изак и его люди вошли внутрь.
