Изак поднял голову – глаза его были полны печали.
– Знаю, но я и сам мало что понимаю, Карел, и понятия не имею, с чего начать объяснения. Не уверен, что такое начало вообще существует. – Вид у него все еще был виноватый, но он уже поднимал руку, чтобы пресечь возможные вопросы. – Но если мы переживем сегодняшний день, обещаю рассказать тебе все. Я перед тобой в долгу и никогда не смогу полностью вернуть этот долг.
Карел еще некоторое время глядел на кранна, потом удовлетворенно кивнул.
– Очень хорошо. Я буду ждать.
Он протянул руку, и Изак помог ему снова сесть в седло. Потом белоглазый повернулся к остальным.
Тила явно была потрясена до глубины души, как и госпожа Даран, – та дергала Тилу за рукав, но напрасно: компаньонке не удавалось успокоить ни девушку, ни ее приплясывающего коня. Изак открыл было рот, но так ничего и не сказал. А что он мог сказать? Что подобное не повторится, что он, белоглазый, никогда больше не потеряет над собой контроль? Кранн хотел заглянуть Тиле в глаза, но она низко опустила голову, так что волосы закрыли ее лицо.
Изак пришпорил коня, и вся группа направилась к турнирному полю.
От нагретой жарким солнцем вытоптанной травы волнами исходило тепло. Пышное облако, гонимое ветром, быстро плыло по небосклону, и фарланы скакали за ним вслед. Долина уже была полна людей, отовсюду неслись пение, смех, шутки и возгласы. Все галереи были забиты зрителями, которые толкались, чтобы лучше видеть поле. Наверняка слух о пари, заключенном Тилой, уже распространился повсюду; а пятьсот золотых монет – это же целое состояние, и народ Нарканга желал поприветствовать победителя.
Изак понаблюдал за группой мальчишек, по очереди сражавшихся друг с другом из-за самодельных копий. Те двое, что остались победителями, получили в придачу к копьям плащи: один – черный, другой – желтый. Победители как раз собирались оседлать побежденных, которые должны были стать их конями, когда маленькая девочка с перепачканным личиком заметила фарланов и радостно закричала. Все чумазые физиономии сразу повернулись к чужестранцам, но дети восхищенно глазели не на кранна, а на графа Везну в великолепных боевых доспехах.
Изак попытался улыбнуться, но не смог.
– Милорд, вы хорошо себя чувствуете? – спросил король, когда Изак уселся рядом.
Как и накануне, королева не пришла на праздник, на ее месте сидел граф Антерн. Под предлогом головной боли и того, что на ярмарке могут возникнуть беспорядки, королева осталась в своих апартаментах.
Изак ответил королю лишь кивком, и тот прекратил расспросы. Бледное лицо кранна и так говорило о многом, а суетящийся вокруг хозяина Михн, пытавшийся заставить его что-нибудь съесть, лишь подтверждал догадку. Сначала Изак согласился только на чашку чаю, но вскоре стал пробовать деликатесы с больших блюд.
– Надеюсь, граф хорошо отдохнул, – заметил Эмин, поглядывая на Карела и Тилу.
Они выглядели такими же измученными, как и их господин, но оба дружно закивали.
– Вне всякого сомнения, ваше величество, – твердо ответила Тила. – И граф, несомненно, окажется достойным противником господина Бохва.
Не успела она это проговорить, как упомянутый рыцарь выехал на поле, чтобы поприветствовать зрителей. Он был удивительно высок, дюйма на два выше своего противника, с приветливым открытым лицом и всклокоченными волосами цвета морковки. Хотя рыцарь был верным членом братства храмовых рыцарей, одевался он весьма своеобразно, что говорило о его чувстве юмора. Его цветами были желтый и голубой, но в знак принадлежности к ордену Бохв раскрасил доспехи ярко-красной краской.
– Очень хочу надеяться, что граф и впрямь будет его достойным соперником, – хихикнул король. – И если мне суждено выиграть пари у лорда Изака, я бы хотел, чтобы победителем графа Везны стал именно этот рыцарь, а не кто-нибудь другой.
– После вчерашнего выступления, ваше величество, вашей солнечной пчеле следовало бы вести себя поскромнее.
Эмин рассмеялся, признав справедливость слов Тилы. Накануне его воин оказался на волосок от серьезного ранения, потому что был слишком занят игрой на публику, когда сражался с рыцарем с татуировкой братства.
– Но он очень молод, поэтому такая неосмотрительность вполне простительна. Не так ли, лорд Изак?
Кранн пробормотал нечто невнятное, погрузившись в размышления. Улыбка Эмина сердила его, но он подавил свое раздражение и склонил голову в знак согласия со словами короля.
– К сожалению, бедный мальчик и впрямь очень неосмотрителен, – продолжал король.
Увидев, как блестят его глаза, Тила не удержалась от вопроса:
– Почему вы так считаете, ваше величество?
– Насколько я знаю, вчера он бурно праздновал победу и веселился до глубокой ночи, а сегодня я вижу на его руке сразу три подаренных дамами шарфа – значит, он в придачу ко всему еще и проказник.
Тила заулыбалась, но тотчас посерьезнела, представив себе графа Везну выезжающим на арену сразу с тремя шарфами.
– Мне кажется, ваше величество, то, что вас веселит, может помешать вашему воину завоевать победу.
– Конечно, сперва я забеспокоился, но потом понял, что еще не все потеряно.
– Правда? – Тила стала совсем серьезной. Зато король улыбался все шире.
– Я решил эту задачу очень просто, приказав моему воину попросить шарф у королевы.
– Но ведь королевы здесь нет, – с тревогой заметила Тила.
– И эту проблему тоже предстоит решить мне, – радостно ответил король. – Так у кого же в случае отсутствия королевы мог попросить шарф мой воин? Как мой представитель он мог обратиться только к очень влиятельной даме. Возможно, даже сделать политически важный знак доброй воли…
– Ой, нет, он этого не сделает… Вы не можете…
Эмин вдруг захлопал в ладоши, как будто такая мысль только что пришла ему в голову.
– Ну конечно, к какой-нибудь заезжей знаменитости! Да, леди Тила, ваше предложение настолько же щедрое, насколько мудрое.
– Но мой шарф уже у графа Везны. Будет просто неприлично, если у них обоих будут мои шарфы…
Все протесты Тилы разбивались о непреклонность Эмина. Судя по блеску глаз, король был чрезвычайно собой доволен; даже в такой день он не отказал себе в удовольствии позабавиться.
– Я не сомневаюсь, что граф меня поймет, – это будет знаком дружбы наших народов, только и всего. А вы спасете трех девушек от ужасного потрясения.
– Я…
Тила замолчала и опустила голову, признав свое поражение. При этом она старалась не думать, что сделает Везна, когда она на глазах у всей публики будет вручать свой шарф Солнечной Пчеле, который при всем своем щегольстве был очень красивым мужчиной.
– Если лорд Изак не возражает, я с радостью выручу вас, – сказала девушка, надеясь, что Изак придет ей на помощь.
